Рекс Стаут - Черная гора (сборник)
«Слышь, Билл, ты покажи этому кренделю ее фотку! Тогда он тебя сразу пустит в раздевалку!» – крикнул какой-то остряк.
Мойс развернулся и кинулся на него. В амбала тут же вцепилось несколько пар рук. Его оттаскивали, но он упрямо рвался вперед. Удалось ему врезать обидчику или нет, сказать затрудняюсь. Разве что-нибудь разглядишь от двери в такой свалке? Кроме того, при упоминании о жене Мойса и ее фотографии в уме моем возникла картина иного рода.
Я вспомнил снимок, напечатанный пару месяцев назад в «Газетт». Подпись под ним гласила, что эта красотка танцовщица – невеста бейсболиста Уильяма Мойса. На нее-то, сидевшую в соседней ложе, я и пялился, когда нас вызвали к Чизхольму. Точно, это была она. Занятно, очень занятно. И не исключено, что имеет отношение к делу.
Кутерьма, которую поднял Мойс, сыграла мне на руку. На время все позабыли о моем существовании. Три-четыре игрока блокировали Мойса, а остальные окружили остряка – Кона Прентисса, защитника позиции между второй и третьей базами.
Все говорили хором, не слушая друг друга, отчего в комнате стоял оглушительный галдеж. Крепкий, жилистый Прентисс скалил зубы в неприятной усмешке.
Неожиданно Мойс резко развернулся и ломанул ко мне. На сей раз ему, скорее всего, удалось бы прорваться в раздевалку. Да, я был готов встать у него но пути, хотя сражаться с такой горой мышц мне представлялось бесполезным занятием. Что ж, хотя бы людей повеселю, подумал я, приготовившись к схватке.
Тут из коридора, ведущего в кабинет менеджера, донесся громкий голос:
– Эй! А ну всем тихо!
На пороге стоял Арт Кинни. Он был мертвенно-бледен, а жилы, перевивавшие его шею, нервно подрагивали. Все присутствующие повернулись к нему. Повисла тишина.
– Я сыт по горло, – промолвил Кинни, в голосе которого слышались истеричные нотки. – Частный детектив Ниро Вульф должен вам кое-что сказать.
Кинни скрылся в коридоре, и его место в дверном проеме занял мой босс. По комнате прошелся шепоток. Вульф обвел команду взглядом и заговорил:
– Джентльмены, вы вправе требовать объяснений, но у нас мало времени: вот-вот приедет полиция. Вы проиграли матч по вине мошенников. Четверо из вас подверглись одурманивающему воздействию вещества, добавленного в газировку, и потому не могли играть в полную силу. Подробности…
Голос Вульфа потонул в диком реве, полном возмущения и ярости.
– Джентльмены! – прогремел Вульф. – Вы меня дослушаете или нет? – Он сердито посмотрел на игроков. – Подробности вы узнаете позже. Сейчас есть дела поважнее. В одном из помещений клуба обнаружено тело вашего товарища, мистера Ника Ферроне. Он убит. Предполагается, что эти два преступления – отравление игроков и убийство – связаны между собой. И если вы не в курсе, чем оборачивается расследование убийства для каждого, кто имел несчастье оказаться вблизи места преступления, вам вскоре предстоит это узнать. Неважно, причастны вы к нему или нет. Пока вам запрещается выходить из этой комнаты. Когда приедет полиция, вам сообщат…
В коридоре послышались тяжелые шаги. Дверь распахнулась, и вошел полицейский в форме, за ним – еще трое. Первый, с сержантскими нашивками, остановился и с возмущением спросил:
– Что происходит? Где он?
Бейсболисты молча уставились на стражей порядка. Сказать им было нечего.
Глава четвертая
Инспектор Хеннесси из отдела по расследованию убийств Верхнего Манхэттена, высокий, поджарый седовласый субъект с худым, костлявым лицом и юркими серыми глазами, года два назад пригрозил Вульф искупать его в реке Гарлем, если тот еще раз вмешается в расследование убийства на подведомственной инспектору территории.
Но это было давно, а сейчас – шел уже десятый час вечера – Хеннесси, который быстрее ветра пронесся по комнате, даже не удостоил взглядом моего патрона, сидевшего на кожаном диване с бутылкой пива в одной руке и сэндвичем с ветчиной в другой. Инспектор был слишком занят.
В кабинете менеджера вместе с Чизхольмом и остальными работниками клуба заседал комиссар полиции. В раздевалке окружной прокурор с помощником и следственной бригадой убойного отдела по третьему, а то и четвертому разу допрашивали игроков. Кроме того, в клубе крутилось еще несколько десятков копов – и это при том, что и фотографы, и эксперты уже закончили работу и уехали.
Я находился на особом положении. Во-первых, труп был обнаружен именно мной, а, во-вторых, ни для кого не составляло тайны, что я работаю на Вульфа.
Вообще говоря, мой босс как будто не собирался расследовать убийство. Чизхольм поручил ему выяснить, кто отравил игроков, причем еще до обнаружения тела. Тем не менее никто не мешал мне заниматься сбором сведений, которые я потом намеревался сообщить Вульфу.
Я видел, как вскрыли шкафчик Ника Ферроне и осмотрели его содержимое, не обнаружив там ничего интересного.
Пока я торчал в кабинете у Кинни, наблюдая, как грузят на носилки тело убитого, до слуха моего донеслось, как лейтенант распорядился по телефону прошерстить всех, кто делает крупные ставки на исход матчей.
Чуть позже я ненароком прихватил со стола стопку листков с письменными показаниями свидетелей, присел и прочитал все от первого до последнего, не привлекая внимания. Когда в клуб прибыли комиссар и окружной прокурор, там одновременно работало восемь-девять следователей, допрашивавших свидетелей, а Хеннесси прикладывал чудовищные усилия, чтобы скоординировать действия своих подчиненных.
Я собрал для Вульфа всю информацию, какую только мог. Как выяснилось, злоумышленник проломил голову Ферроне отнюдь не рядовой битой, а ценным, чуть ли не музейным экспонатом. Много лет назад этой самой битой один из легендарных игроков «Джайантс» отбил решающую подачу, благодаря чему получил право пробежки до домашней базы и в результате выиграл чемпионат. Бита висела на настенном стенде в кабинете менеджера, откуда и взял ее убийца. Четких отпечатков пальцев на ней не осталось.
После выхода игроков на поле в холодильнике оставалось восемь бутылок «Бибрайта». Анализ показал, что две из них, стоявшие в первом ряду, сдобрены снотворным, а остальные шесть – нет. Проверили и другие напитки в холодильнике, но и там фенобарбитала не нашли. О том, что Бейкер, Прентисс, Нейл и Эстон любят «Бибрайт» и всегда пропускают по бутылочке перед игрой, знали буквально все. Отпечатков пальцев на бутылках не нашли. Флакон из-под таблеток обнаружить не удалось.
Ситуация складывалась безрадостная.
Взять, например, мальчика на побегушках, Джимми Барра. Обычно, не застав его на месте, игроки оставляли в коробке расписки за взятое имущество. Не случилось Джимми и в этот раз. Кто-то раздобыл ему билет на матч, и мальчишка умчался на трибуну, пока б́ольшая часть игроков еще переодевалась перед игрой. Услышав об этом, сержант воспрянул духом. Кто удалил Джимми из клуба? Кто достал ему билет? Увы, этим добрым человеком оказался менеджер Арт Кинни.
