Найо Марш - Смерть после бала
— Да, конечно. Но что все это значит?
— Послушайте, — сказал Аллейн. — Я хочу, чтобы вы забыли о нашем разговоре. Не рассказывайте о нем никому, даже Дональду. Понятно?
— Да, но…
— Я хочу, чтобы вы пообещали мне это.
— Ну ладно, обещаю.
— Слово чести?
— Слово чести.
В этот момент раздался звонок.
— А вот и ваша мама, — сказал Аллейн.
24. Танец заканчивается
Когда Аллейн открыл дверь, чтобы впустить Ивлин Каррадос, он увидел лишь ее темный силуэт на фоне освещенной фонарями улицы. Ему трудно было разглядеть ее лицо, которое полностью находилось в тени. Поэтому, когда она вошла в гостиную, он был поражен ее необычайной бледностью, испуганным выражением глаз и нервно подрагивающими губами. Но тут он вспомнил, что она отправилась к себе и собиралась лечь спать, когда обнаружилось отсутствие Бриджит, и догадался, что она уже успела снять макияж и ей было не до того, чтобы накладывать его заново. Сердце его внезапно сжалось от сострадания. Возможно, Бриджит почувствовала то же самое, потому что вскрикнула и бросилась к матери. Леди Каррадос извечным материнским жестом взволнованно прижала Бриджит к себе: Ее тонкие руки были необыкновенно выразительны.
— Дорогая моя, — пробормотала она, с внезапной горячностью поцеловав Бриджит в волосы. — Как могла ты так напугать меня, Бриджит, как только ты могла?
— Я думала, ты не узнаешь. Донна, пожалуйста, не волнуйся. Все в порядке, честное слово. Просто мне нужно было поговорить по поводу Дональда. Я не хотела волновать тебя. Мне очень жаль, Донна, дорогая.
Леди Каррадос выпустила Бриджит из своих объятий и повернулась к Аллейну.
— Проходите и садитесь, Ивлин, — сказал он. — Вы напрасно так беспокоились. Я сразу отвез бы домой вашу дочь, но у нее были для меня кое-какие интересные новости, поэтому я подумал, что вы не станете возражать, если она проведет полчаса в моем обществе.
— Да, конечно, Родерик. Если бы я знала, где она, я бы не волновалась. А где Дональд? Я думала, он тоже здесь.
— Он в соседней комнате. Может быть, будет лучше, если Бриджит ненадолго присоединится к нему?
— Да, пожалуйста.
— Не мешайте ему, — сказал Аллейн, когда Бриджит направилась к двери.
— Хорошо.
— Вы пьете бренди? — спросил Аллейн, когда дверь за Бриджит закрылась.
— Никогда, а почему вы спрашиваете?
— Вам придется выпить его сейчас. На вас лица нет. Отогрейте руки у камина, пока я налью вам бокал.
И он заставил ее выпить немного бренди, при этом она так скривилась, что он не смог сдержать смеха.
— А теперь, — сказал он, — должен заверить, что не было никакой нужды поднимать такой шум из-за Бриджит. В целом она была очень благоразумна, и ее единственная вина состоит в том, что она придала обыкновенному визиту видимость тайного побега.
— Боюсь, что у меня совсем расшатались нервы. Начинаю воображать всякие ужасы. Я даже начала думать, что она подозревает Дональда в этом преступлении.
— Напротив, она абсолютно уверена в его невиновности.
— Тогда зачем она это сделала?
— Пожалуй, будет лучше, если я расскажу вам все по порядку. Дело в том, Ивлин, что бедняги не Могли дольше выносить разлуку. К тому же Бриджит хотела убедить меня в невиновности Дональда. Она также хотела, чтобы он рассказал мне кое-что о некоем третьем лице, но в данный момент это не имеет значения. Самое предосудительное в их поведении заключается в том, что они встретились в «Матадоре».
— В «Матадоре»! Родерик, но это ужасно! Дебютанткам нельзя там появляться! Это просто неприлично!
Аллейн с удивлением и некоторым облегчением обнаружил, что это нарушение предписываемого дебютанткам этикета на мгновение отодвинуло на задний план все прочие тревоги леди Каррадос.
— Насколько я понял, они только что приехали, когда я столкнулся с ними. Зал был наполовину пуст — было еще слишком рано для светской публики. Не думаю, что их кто-нибудь видел, Ивлин. И я сразу же привез их сюда.
— Я рада, что вы это сделали, — с некоторым сомнением произнесла она.
— Это все, что вас тревожило?
— Нет, Родерик. Меня беспокоит Герберт. С тех пор как произошла эта трагедия, он ведет себя на редкость странно. Он весь день просидел дома, ни на минуту не спуская с меня глаз. Я уже боялась, что он не поедет на этот полковой обед, но, слава Богу, этого не случилось. Согласно традиции, за обедом последуют танцы, а после этого он будет вручать призы или что-то в этом роде, так что он вернется довольно поздно. Я должна была ехать с ним, но этого мне уже было не вынести. Я была просто не в состоянии терпеть его присутствие. Он постоянно делает какие-то намеки, словно… словно он в чем-то меня подозревает.
— Что именно он говорит?
Она откинулась в кресле и слегка расслабилась. Он понял, что ему вот уже в который раз предстоит играть роль наперсника. «Странное амплуа для сотрудника уголовной полиции, — подумал Аллейн, — и при этом весьма полезное». Он устроился поудобнее и приготовился слушать.
— Все началось сразу после вашего ухода. За чаем. Мы пили чай у меня в будуаре, и я попросила мою секретаршу, мисс Харрис, составить нам компанию, надеясь, что ее присутствие несколько разрядит обстановку. К несчастью, хотя этого следовало ожидать, мисс Харрис заговорила с Бриджит о Банчи. Она сказала, что читает книгу о знаменитых судебных процессах, и, слово за слово, речь зашла о шантаже. Боюсь, я разволновалась и не смогла скрыть этого. Как вы сами понимаете, с меня было довольно одного упоминания об этом. Я подняла глаза и увидела, что Герберт смотрит на меня — как бы это сказать? — с понимающим ужасом. После чая он не ушел вместе со всеми, а остался в комнате, наблюдая за мной. Неожиданно он спросил: «Вы ведь были дружны с Робертом Госпеллом, не так ли?» Я ответила: «Конечно». И сразу же вслед за этим он предложил мне показать ему мою банковскую книжку, что было похоже уже на сумасшествие. Это было почти смешно — словно он подозревал, будто я содержала бедного Банчи. Но мне было не до смеха. Я была просто в ужасе. Как правило, он не интересуется моими деньгами. Обычно он всячески это подчеркивает, потому что кроме того содержания, которое он мне выплачивает, у меня есть свои собственные деньги и те, которые достались мне от Пэдди. Я знала, что, если покажу ему банковскую книжку, он увидит, что я сняла со счета крупную сумму — пятьсот фунтов, чтобы… чтобы заплатить…
— Те пятьсот фунтов, которые лежали в вашей сумочке прошлой ночью. Как вы сняли их, Ивлин?
— Я выписала чек и сама получила по нему деньги. Я не думаю, что Герберт знал об этом, а если и знал, он не мог заподозрить правду. Все это так ужасно и тревожно. Мне удалось кое-как отделаться от него, сказав, что я отправила книжку в банк. Казалось, он меня даже не слышал. Неожиданно он спросил, был ли случай, чтобы Банчи заехал к нам, когда меня не было дома. Вопрос показался мне совершенно бессмысленным. Я ответила, что не знаю. Он сидел, пристально глядя на меня, пока я не почувствовала, что вот-вот закричу, а потом наконец спросил: «Он разбирался в старинной мебели?»
