Уилки Коллинз - Лунный камень
— Тьфу ты пропасть!
Дѣвушка мгновенно вспыхнула. Ставъ на здоровую ногу, она схватила свой костыль и неистово ударила имъ три раза по землѣ.
— Онъ убійца, убійца, убійца! Онъ былъ виновникомъ смерти Розанны Сперманъ!
Она проговорила эти слова такимъ громкимъ голосомъ, что стоявшіе неподалеку человѣка два работниковъ оглянулись на насъ; но увидавъ хромую Люси, и зная чего можно отъ нея ожидать, они опятъ отвернулась.
— Онъ былъ виновникомъ смерти Розанны Сперманъ? повторилъ я. — Что же заставляетъ васъ предполагать это, Люси?
— А вамъ что за дѣло? Да и есть ли кому-нибудь надобность до этого? сказала она. — О! еслибъ она смотрѣла на мущинъ такъ, какъ я смотрю на нихъ, то навѣрное она была бы еще въ живыхъ!
— Она, бѣдняжка, всегда была хорошаго мнѣнія обо мнѣ,замѣтилъ я, — а я съ своей стороны ласково обращался съ нею.
Я произнесъ эти слова самымъ успокоительнымъ тономъ. Дѣло въ томъ, что у меня духу не достало снова раздражить ее какимъ-нибудь колкамъ отвѣтомъ. Сперва я имѣлъ въ виду только ея бѣшеный нравъ; теперь же я вспомнилъ объ ея горѣ, которое, какъ извѣстно, часто доводитъ бѣдняковъ до дерзости! Отвѣтъ мой смягчилъ хромую Люси. Она склонила голову и оперлась ею на костыль.
— Я любила ее, нѣжно сказала дѣвушка. — Она была несчастлива въ жизни; мистеръ Бетереджъ, низкіе люди дурно обходились съ ней, веди ее къ злу; но это не ожесточило ея кроткаго нрава. Она была ангелъ. Она могла бы быть счастлива со мной. Мы вмѣстѣ строили планы, чтобъ уѣхать въ Лондонъ и жить тамъ, какъ сестры, трудами рукъ нашихъ. Но этотъ человѣкъ явился здѣсь и разрушилъ мой планъ. Онъ околдовалъ ее. Не говорите мнѣ, будто онъ не желалъ сдѣлать это и даже не зналъ ничего объ ея любви къ нему. Онъ долженъ былъ знать это и долженъ былъ пожалѣть ее. «Жить безъ него не могу, Люси, а онъ никогда даже и не взглянетъ на меня», часто говаривала она. Ужасно, ужасно, ужасно! «Ни одинъ мужчина, отвѣчала я, не стоитъ, чтобъ объ немъ такъ сокрушались.» — «Есть мущины, за которыхъ можно жизнь свою отдать, Люси, и онъ одинъ изъ числа ихъ!» возражала она. Я сдѣлала небольшія денежныя сбереженія, порѣшила дѣло съ батюшкой и матушкой и намѣрена была увезти ее отъ униженія, которому она здѣсь подвергалась. Мы наняли бы маленькую квартирку въ Лондонѣ и жили бы вмѣстѣ какъ сестры. Вамъ извѣстно, сэръ, что она была хорошо воспитана, имѣла прекрасный почеркъ и работа у нея кипѣла въ рукахъ. Я тоже получила воспитаніе и хорошо пишу, хотя и не такъ скоро работаю, какъ она; но все же я поспѣвала бы съ своимъ дѣломъ, и мы зажили бы припѣваючи. Но что же вдругъ случилось сегодня утромъ? что случилось? Получаю отъ нея письмо и узнаю, что она порѣшила съ своею жизнію. Получаю ея письмо, въ которомъ она прощается со мной навѣки…. Гдѣ онъ? воскликнула дѣвушка, приподнимая голову съ костыля, между тѣмъ какъ глаза ея, сквозь слезы, снова заблистали гнѣвомъ… Гдѣ этотъ джентльменъ, о которомъ я не должна иначе говорить, какъ съ уваженіемъ? А недалекъ тотъ день, мистеръ Бетереджъ, когда бѣдные возстанутъ противъ богатыхъ. Молю Бога, чтобъ они начали съ него, Молю Бога объ этомъ!
Вотъ они, соединенныя въ одномъ и томъ же лицѣ, и христіанское чувство любви, и чувство ненависти, обыкновенное слѣдствіе той же самой любви, доведенной до крайности! Самъ священникъ (сознаюсь, что это уже слишкомъ сильно сказано) едва ли бы въ состояніи былъ вразумитъ дѣвушку въ настоящемъ ея положеніи. Я же рѣшился только не давать ей удаляться отъ главнаго предмета, въ надеждѣ, что услышу нѣчто заслуживающее вниманія.
— Что вамъ нужно отъ мистера Франклина Блека? спросилъ я.
— Мнѣ нужно его видѣть.
— По какому-нибудь особенному дѣлу?
— Я- имѣю къ нему письмо.
— Отъ Розанны Сперминъ?
— Да.
— Оно было прислано къ вамъ въ вашемъ письмѣ? спросилъ я.
— Да.
Неужели мракъ долженъ былъ разсѣяться? Неужели тѣ открытія, которыхъ я такъ жаждалъ, сами собой напрашивались на мое вниманіе. Необходимо было, однако, подождать съ минутку. приставъ Коффъ заразилъ нашу атмосферу и, судя по нѣкоторымъ симптомамъ, я догадался, что слѣдственная горячка начинаетъ снова овладѣвать мною.
— Вы не можете видѣться съ мистеромъ Франклиномь, сказалъ я.
— Я должна и хочу его видѣть, былъ ея отвѣтъ.
— Онъ въ прошлую ночь отправился въ Лондонъ.
Хромая Люси пристально посмотрѣла мнѣ въ лицо, и убѣдившась, что я не обманулъ ея, не говоря на слова, немедленно повернула назадъ въ Коббсъ-Голль.
— Стойте! сказалъ я. — Къ завтрашнему дню я ожидаю извѣстій отъ мистера Франклина Блека. Дайте мнѣ ваше письмо, и я перешлю его къ нему по почтѣ.
Хромая Люси пріостановилась и посмотрѣла на меня черезъ плечо.
— Я должна передать ему это письмо изъ рукъ въ руки, сказала она, — а иначе не отдамъ его.
— Не написать ли ему о томъ, что я узналъ отъ васъ?
— Напишите ему, что я ненавижу его, и вы скажете ему правду.
— Хорошо, хорошо. Но какъ же насчетъ письма?
— Если ему понадобится письмо, то пусть онъ вернется сюда и получитъ его отъ меня.
Сказавъ это, она заковыляла по дорогѣ въ Коббсъ-Голлъ. Достоинство мое, подъ вліяніемъ жара слѣдственной горячки, мгновенно испарилось. Я послѣдовалъ за ней и попытался было заставить ее говорить; но все было напрасно. Къ несчастью, я былъ мущина, а хромая Люси пользовалась случаемъ помучить меня. Въ тотъ же день, только немного попозже, я рѣшился попытать счастья у ея матери, но добрая мистрисъ Іолландъ въ состояніи была только плакать, да подчивать меня усладительною влагой голландскаго джина. На берегу я засталъ рыбака. «Сквервое дѣло», сказалъ онъ въ отвѣтъ на мои разспросы и снова принялся чинить свою сѣть. Ни отецъ Люси, ни ея мать не могли сообщить мнѣ болѣе того что я уже зналъ. Оставалось испробовать послѣднее средство: завтра утромъ написать къ мистеру Франклину Блеку.
Можете себѣ вообразить, съ какимъ нетерпѣніемъ ожидалъ я во вторникъ утромъ пріѣзда почталіона. Онъ привезъ мнѣ два письма. Изъ перваго (которое я едва имѣлъ терпѣніе прочитать) я узналъ отъ Пенелопы, что миледи и миссъ Рахиль благополучно водворились въ Лондонѣ. Второе, отъ мистера Джефко, увѣдомляло меня, что сынъ его господина уже уѣхалъ изъ Англіи.
Прибывъ въ столицу, мистеръ Франклинъ, кажется, прямо отправился на квартиру своего батюшки. Онъ пріѣхалъ невпопадъ. Мистеръ Блекъ старшій, по горло занятый дѣлами палаты общинъ, забавлялся въ этотъ день любимою парламентскою игрушкой, называемою ими «проектировкой билля». Самъ мистеръ Джефко провелъ мистера Франклина въ кабинетъ его отца.
