Эрл Биггерс - По ту сторону занавеса
– О, чистую правду изволите говорить, капитан. Меня тут часто охватывает страх, однако я тут же вспоминаю вас – ведь вы же не дадите мне утонуть. Похоже, произошло нечто, так поднявшее вам настроение?
– Произошло, произошло. Мне, знаете ли, пришла в голову гениальная мысль, и я распорядился во всех газетах поместить объявление о тех самых домашних бархатных туфлях.
– Ах вот оно что! – Чарли показал в улыбке все зубы. – Инспектор Дуфф говорил мне утром, что подсказал вам эту великолепную идею…
– Что Дуфф! – разгневался капитан Флэннери. – Будет мне тут Дуфф распоряжаться! Я и сам подумывал об этом, вот и вспомнил свою прежнюю идею. Дуфф мне о ней напомнил, только и всего. Объявление я очень тщательно обдумал и…
– Результаты налицо? – спросил Чарли.
– А вы что думали?
Капитан Флэннери достал завернутый в газету сверток. Шнурок снял легко, он не был прочно завязан. И глазам Чарли Чана предстали красные бархатные домашние туфли из китайского посольства, которые были на ногах Хилари Голта в ту трагическую ночь в Лондоне, туфли, в которых Фредерик Брус встретил смерть всего неделю назад.
– Такая удача! – восхитился китайский детектив.
– Правда? Я и сам так думаю: нам повезло, – радовался капитан. – И часа не прошло, как их принес какой-то солдат. В прошлую среду он ехал на пароме в Окленд, чтобы навестить свою девушку, и обнаружил газетный сверток на лавке. Поскольку никто из окружающих не признал сверток своей собственностью, он забрал его с собой и не отдал на пристани, как положено было поступить. Прочитав объявление, парень принес находку прямо мне и был счастлив, получив от меня пять долларов.
– На пароме до Окленда, – повторил китаец.
Взяв туфли в руки, он принялся их внимательно рассматривать, вновь прочел китайские иероглифы, вышитые на туфлях и сулившие долгие счастливые годы жизни. Лживым оказалось это пожелание. Туфли не принесли счастья и долгих лет жизни ни Хилари Голту, ни сэру Фредерику.
– И куда же это нас привело? – спросил Чан.
– Должен сознаться, что пока мы еще далеки от цели, – сказал капитан Флэннери. – Но мы сделали шаг вперед. В прошлую среду, на следующий после убийства день, кто-то оставил эти утренние туфли на пароме, шедшем в Окленд. Уверен, он сделал это специально, довольный, что может избавиться от них.
– Это та самая газета, в которую они были завернуты? – спросил Чарли.
– Да, та самая, в которой солдат их нашел. Вечерняя газета той среды. Первый выпуск этой газеты выходит в десять утра.
Чарли разложил газету, разгладил ее и принялся внимательно разглядывать.
– Вы, капитан, уже наверняка ее всю просмотрели? – мимоходом поинтересовался он.
Флэннери даже не смутился.
– У меня не было времени! А вы что-то обнаружили?
– Ничего особенного не бросается в глаза, – пробормотал Чарли, не отрываясь от газеты, – хотя… вот! На полях первой страницы несколько цифр, небрежно начертанных карандашом. К сожалению, газета изрядно помята, цифры с трудом можно разобрать.
Капитан подошел ближе, и китаец ткнул пальцем в колонку цифр:
– Сто три, – вслух произнес капитан. – Но это же ошибка! Семьдесят девять прибавить двадцать три… минутку… это же не сто три!
– Выходит, нам надо искать человека, слабого в арифметике. Если не возражаете, я перепишу себе эти цифры.
– Валяйте. И поломайте над ними свою умную голову. Но не забывайте – туфли раздобыл я!
– И газету, – добавил Чарли. И это самый крупный ваш успех.
Открылась дверь и вошел полицейский в мундире.
– Та дама уже пришла, сэр, – отрапортовал он капитану. – И привела с собой какого-то мужчину. Привести их сюда?
– Давайте их сюда! – потер руки капитан Флэннери и пояснил Чану: – Это мисс Лили Барр. Я уже думал о ней и, знаете, она представляется мне весьма подозрительной. Вот и решил с ней еще поболтать. Если хотите, можете остаться.
– О, вы очень любезны, благодарю вас, капитан, – рассыпался в благодарностях Чарли.
В комнату робко вошла мисс Лили Барр. Следом за ней шел Кинси, секретарь Кирка. Девушка явно очень нервничала.
– Вы хотели видеть меня, мистер капитан? – робким голосом спросила она.
– Да! – громогласно отвечал капитан. – Входите и садитесь.
И обернувшись к Кинси, грозно поинтересовался:
– А вы кто такой?
За Кинси ответила девушка.
– Это Сэмми Кинси, мой друг. Я думаю, вы не против… я так нервничаю!
– Ваш парень, попросту говоря?
– Ну… в какой-то степени.
– Тот самый, из-за которого вы плакали, выходя в тот вечер из кабинета сэра Фредерика?
– Да.
– Ладно, пусть остается. Рад познакомиться, – снизошел капитан до просьбы девушки. Во всяком случае, я рад, что у вас есть ухажер. Но, несмотря на это, то, что вы нам рассказали, кажется мне мало вероятным. Слишком уж все подозрительно…
– Но я-то в этом не виновата, – толково парировала девушка. – Я сказала вам правду. И тут ничего не сделаешь.
– Ладно, пока это оставим. Я хочу поговорить с вами о следующем вечере. О том, когда сэр Фредерик был убит. Тем вечером вы были в офисе? Да или нет?
– Да, сэр… – как-то неуверенно ответила девушка. И добавила уже и вовсе непонятное: – Хотя, наверное, я уже ушла, еще до того, как это произошло.
– Почему вы так думаете? Или откуда знаете? – грозно спросил капитан.
– Точно я не знаю, – отшатнулась девушка. – Просто предполагаю, что так было…
– Я не признаю никаких предположений! – рявкнул капитан.
Тут счел нужным вмешаться мистер Кинси:
– У Лили есть основания полагать, что она ужа покинула здание Кирка, когда совершалось преступление. Ведь она не слышала никаких выстрелов!
Флэннери резко повернулся к секретарю.
– Слушайте, вы! Если мне надо будет знать ваше мнение, я сам вас спрошу.
И он обернулся к девушке:
– Вы действительно не слышали выстрелов?
– Не слышала, сэр.
– А выходя, вы не встретили кого-нибудь в холле?
– Я… я…
– Отвечайте же! Не встретили? Дрожащим голоском девушка произнесла:
– Я бы хотела изменить свое прежнее показание по данному пункту.
– Ах, вот оно что!
– Да. Я рассказала обо всем мистеру Кинси, и он сказал, что я поступила неправильно, заявив что… что…
– Вы хотите сказать, что соврали?
– Но только потому, что страшно боялась оказаться замешанной в этом деле, – защищалась мисс Барр. – Представила, как в суде меня допрашивают. Ужасно! И я подумала, что… подумала, что…
– Что умолчите о ничего не значащей мелочи, так вы подумали? Слушайте, мисс, убийство – дело серьезное! Я могу арестовать вас хоть сейчас…
– Ох! – задрожала бедняжка. – Но я ведь хочу изменить показания, отказаться от того, что сказала тогда. И если я сейчас скажу всю правду…
