Найо Марш - Старые девы в опасности
Странно было слышать, как Баради, прервав монотонные увещевания на непонятном языке, громко крикнул:
— Дети Вечного Солнца! Обратите свой взор внутрь, обратите, пока не поздно! Молчите, молчите, молчите, символ непобедимого Бога защитит нас! Обратите свой взор внутрь! Обратите не медля!!!
Призыв был воспринят участниками буквально: они повернулись на подушках и теперь сидели лицом к Баради, находившемуся в центре пентаграммы. По диагонали от Аллейна сидела фигура в черной рясе. Рауль не пошевелился, английские фразы ничего ему не говорили. Аллейн не осмеливался взглянуть на Баради. Он видел лишь его ноги и белую рясу до колен. Остальные участники, овеваемые клубами пряного дыма, замерли в ожидании. Аллейну показалось, что прошла целая вечность, прежде чем фигура в черной рясе поднялась, повернулась и снова села. Баради переступил ногами, его ряса колыхнулась: доктор повернулся лицом к алтарю.
— Здесь, во имя Ра, и Сыновей Ра… — громко и торжественно начал Баради.
Это была клятва, уже знакомая Аллейну. Баради произносил фразу за фразой, а участники повторяли за ним. Аллейн старался, чтобы его низкий голос звучал как можно тоньше. Рауль, естественно, молчал. В общем хоре легко было различить высокий голос мисс Гарбель. Аннабелла четко произносила слова хорошо поставленным глубоким голосом. Карбэри Гленд бессвязно истерически бормотал.
— Если хотя бы в малейшей степени я нарушу клятву, — диктовал Баради, слыша в ответ нестройный отклик, — да будут мои уста сожжены огнем, что горит сейчас передо мной. — Он протянул руку над курильницей. Язык пламени взметнулся над ней. — Да будут глаза мои выколоты ножом, что висит сейчас перед ними.
С щекочущей нервы внезапностью пять кинжалов упали с потолка и зависли перед лицами пятерых участников. Шестой, самый большой кинжал, упал перед Баради. Тот схватил оружие и принялся размахивать им. Остальные кинжалы висели в воздухе, поблескивая в пламени свечей.
Клятва, обязывающая молчать о творимых гнусностях, была дочитана до конца. Пламя уменьшилось, маленькие кинжалы были подняты к потолку, видимо, слугой-египтянином. Участники вновь повернулись лицом к стене, а Баради приступил к следующей серии заклинаний, на сей раз по-английски.
Далее последовала самая замысловатая часть прелюдии, довольно короткая и абсолютно непристойная. Баради потребовал темноты, и посвящаемые погасили свечи. Аллейн не осмелился взглянуть на Рауля, но по одиночному отблеску свечи догадался, что Рауль слегка припоздал с исполнением команды. Затем Баради заговорил о настоятельной необходимости приступить к упражнению под названием «Ласка левой руки совершенства», растолковывая его сущность в терминах, которые отвратили бы любого, кто не занимается профессионально психиатрией или не принадлежит к избранному окружению мистера Оберона. Египтянин вернулся и вновь заиграл на дудочке и барабане, неумолимый повтор одной и той же фразы делал свое дело. Баради начал произносить подряд имена, греческие, иудейские, египетские: Пан, Элохим, Ра, Анубис, Сет, Адонис, Ра, Силена, Тетраграмматон, Ра. Участники с ревом подхватывали повторяющееся «Ра», их энтузиазм был сравним лишь с организованной горячностью американских бейсбольных болельщиков.
— Есть два священных символа, — завывал Баради. — Символ Солнца — Ра, — участники откликнулись лающим эхом, — и символ Козла — Пан. И между Солнцем и Козлом замыкается круг бесконечных смыслов. Ра!
— Ра!
— Пусть нам явят Божественный символ!
— Мы жаждем!
— Какого символа вы жаждете?
— Символа Козла, он же символ Солнца, он же символ Ра.
— Так пусть же явится Козел, он же Солнце, он же Ра.
— Ра!
Барабанная дробь звучала все быстрее и быстрее. Участники церемонии колотили кулаками по полу и хлопали в ладоши. Баради, по-видимому, подбросил еще благовоний в курильницу, воздух был густо пропитан дурманящими запахами. Аллейн с трудом различал алтарь перед собой. Баради, должно быть, ударил в цимбалы.
Грохот стоял невыносимый. Участники церемонии в бесформенных одеяниях опустились на четвереньки, то и дело взмахивая руками, стуча по полу и жутко крича. Баради разразился потоком заклинаний, видимо, на родном языке, пересыпанных именами Пана, Силены, Фавна. Впавшие в раж последователи подхватывали знакомые имена, вопя что есть мочи. Аллейн, стоявший на коленях и оравший вместе с остальными, слегка передвинулся, чтобы видеть Рауля на другом конце пентаграммы. В пламени курильниц он едва различал согбенную черную фигуру и руку в черной перчатке, поднимавшуюся и опускавшуюся в такт барабанной дроби.
— Знамение, знамение, пусть явится знамение!
— Оно надвигается.
— Надвигается!
— Оно явлено.
Эффектная барабанная дробь прервалась ударом цимбал, а затем наступила мертвая тишина.
И в этой тишине раздался жалкий, нелепый и тревожный звук: несомненно, козлиное блеянье.
Дым клубился, поднимаясь к потолку, и вдруг, словно алтарь украсили одной из поделок старой Мари, на возвышении возник рогатый, отливающий серебром козел, его шерсть тускло сияла сквозь дымовую завесу. Животное криво раскрыло пасть и надменно заблеяло. Бесцветные глаза тупо смотрели вокруг, козел бил копытом и тряс головой.
«Его ввели через заднюю дверь, — подумал Аллейн. — Они вымазали его флюоресцирующей краской. Он светится».
Баради снова заговорил.
— Приготовьтесь, приготовьтесь, — взывал он. — Символ лишь Тень Сущего. Бог-козел предтеча Бога-человека. Бог-человек есть Жених. Он есть Супруг. Он есть Жизнь. Он есть Солнце. Ра!
Последовала ослепительная вспышка света, в течение нескольких секунд глаза ничего не видели. «Взорвали порох, — подумал Аллейн. — Определенно, египтянину пришлось сегодня потрудиться». Когда глаза привыкли к освещению, козел уже исчез, на его месте ярко сияло хрустальное солнце. «Аккумуляторы, наверное, — решил Аллейн. — К клеммам припаяли провода. Отлично сработано, Магомет.»
— Ра! Ра! Ра! — вопили участники церемонии, а Баради дирижировал криками.
Дверь слева от алтаря отворилась. В проеме возник голый мужчина.
Он прошел вперед сквозь дымовые завихрения и остановился у пылающего хрустального солнца. Разумеется, это был мистер Оберон.
3Позднее Аллейн подробно описал завершение ритуала, каким он его увидел, в докладной записке. Но ни записка, ни учебное пособие под названием «Книга Ра», содержавшая текст обряда, так никогда и не были предъявлены широкой общественности. Их сдали в архив Скотленд-ярда и положили на полку рядом с другими сочинениями столь же сомнительной направленности. Несколько копий передали в Сюрте. На процессе, где документы не были представлены в ряду главных доказательств, судья, с отвращением пролистав их, заявил, что не видит никаких оснований утруждать присяжных подобным чтивом.
