Морис Леблан - Арсен Люпен – джентльмен-грабитель (сборник)
– Где рабочие, которые тут были? – спросил он у лакея.
– Они только что ушли.
– Как?
– Да через черный ход.
Херлок Шолмс посмотрел вниз и увидел двух мужчин, выходивших из дома. Они сели на велосипеды и скрылись из виду.
– Давно они работают на этих лесах?
– Эти-то? Да с сегодняшнего утра. Они новенькие.
Шолмс вернулся к Вилсону.
Второй день завершился в мрачном молчании. На следующий день программа действий была такой же. Они уселись на ту же скамейку на авеню Анри-Мартен. К величайшему отчаянию Вилсона, которого это вовсе не забавляло, они так и сидели рядом с тремя зданиями.
– На что вы надеетесь, Шолмс? Что Люпен выйдет из одного из этих домов?
– Нет.
– Что появится Белокурая дама?
– Нет.
– Тогда на что?
– Я надеюсь, что произойдет какое-то незначительное событие, совсем незначительное, которое послужит отправной точкой.
– А если не произойдет?
– Тогда произойдет что-нибудь во мне, и какая-то искра высечет пламя.
Всего лишь одно происшествие прервало монотонность утра, но самым неприятным образом.
Лошадь некоего господина, скакавшего по дорожке для верховой езды, расположенной между двумя тротуарами, рванула в сторону и опрокинула скамейку, на которой они сидели, да еще задела крупом Шолмса.
– Ну и ну! – засмеялся тот. – Еще немного – и у меня было бы сломано плечо!
Господин никак не мог справиться с лошадью. Англичанин достал револьвер и прицелился, но Вилсон схватил его за руку.
– Вы с ума сошли, Шолмс! Вы что, помилуйте… вы же убьете этого джентльмена!
– Да отпустите меня, Вилсон! Отпустите меня!
Завязалась борьба, во время которой неизвестный господин усмирил лошадь и пустил ее вскачь.
– Вот теперь стреляйте! – торжествуя, воскликнул Вилсон, когда всадник удалился на безопасное расстояние.
– Да вы трижды идиот! Неужели вы не поняли, что это был сообщник Арсена Люпена?
Шолмс дрожал от гнева. Бедняга Вилсон пробормотал:
– Что вы говорите? Этот джентльмен?
– Сообщник Люпена, как и рабочие, сбросившие нам на головы мешок.
– Да возможно ли это?
– Возможно или нет, но это был шанс добыть доказательство.
– Пристрелив того джентльмена?
– Застрелив его лошадь всего-навсего. Если бы не вы, у меня в руках был бы один из сообщников Люпена. Осознаете свою глупость?
Вторая половина дня была печальной. Они не обменялись ни словом. В пять часов, когда они ходили взад-вперед по улице Клапейрон, стараясь держаться подальше от домов, трое молодых рабочих, распевавших и державшихся за руки, толкнули их и хотели пройти дальше, не расступившись в стороны. Шолмс, у которого было дурное настроение, сцепился с ними. Началась потасовка. Шолмс встал в позу боксера и нанес одному один удар в грудь, другому – в лицо, избив двоих из этой троицы. И те, не сопротивляясь, сбежали, как и их товарищ.
– Ну вот, – вскричал англичанин, – мне стало лучше! У меня были напряжены нервы… отличный случай… – Глядя на Вилсона, прислонившегося к стене, он спросил: – Что? Что с вами, старина, вы побледнели!
Тот указал на свою вяло повисшую руку и прошептал:
– Не знаю, что со мной. Рука болит.
– Болит рука? И сильно?
– Да… да… правая рука…
Несмотря на все усилия, он не мог пошевелить рукой. Херлок ощупал ее, сначала слегка, потом сильнее, «чтобы оценить, – как он выразился, – уровень боли». Уровень боли был настолько высок, что, встревожившись, они зашли в аптеку по соседству, где Вилсон тут же упал в обморок.
Аптекарь и его помощники бросились им на помощь и пришли к выводу, что рука сломана. Встал вопрос о больнице, хирурге и операции. А пока они раздели пациента, который принялся стонать от боли.
– Ну же, ну, все хорошо, – приговаривал Шолмс, которому доверили поддерживать руку Вилсона, – потерпите, старина… пять-шесть недель, не больше… Но они поплатятся, мерзавцы… особенно он… потому что это снова проклятый Люпен нанес удар… Клянусь вам, что если когда-нибудь…
Внезапно он замолчал и отпустил руку, что вызвало у Вилсона такой приступ боли, что несчастный снова потерял сознание. Ударив себя по лбу, Херлок Шолмс произнес:
– Вилсон, мне пришла в голову одна мысль… А что, если… – Шолмс застыл, взгляд его остановился, он отрывисто бормотал: – Ну да, именно… это все объяснило бы… мы ищем вдали то, что находится рядом… черт меня побери, я знал об этом, стоило только поразмыслить… Ах, старина Вилсон, думаю, вы будете довольны!
Оставив старого друга, он выскочил на улицу и бросился к дому номер 25.
Наверху, справа от двери, на одном из камней было написано: «Детанж, архитектор, 1875».
На доме 23 – та же надпись.
Пока что все шло, как и следовало ожидать. Но там, на улице Анри-Мартен… Какая надпись будет там?
Мимо проезжал экипаж.
– Кучер, гони на авеню Анри-Мартен, дом сто тридцать четыре!
Стоя в экипаже, он подгонял лошадь и обещал чаевые кучеру. Быстрее! Еще быстрее!
Какая же тревога охватила его при повороте на улицу де ля Помп! Была ли хоть крупица правды в том, что он смутно предвидел?
На одном из камней особняка обнаружилась та же надпись: «Детанж, архитектор, 1874».
На соседних зданиях тоже: «Детанж, архитектор, 1874».
Эмоции были настолько сильны, что он несколько минут, дрожа от радости, сидел в глубине экипажа. Наконец-то в сумерках забрезжил маленький лучик! Среди темного леса, где переплетались тысячи тропинок, он увидел первый след, который оставил неприятель!
В почтовом отделении он попросил соединить его с замком Крозон. Графиня сама подошла к телефону.
– Алло! Это вы, мадам?
– Господин Шолмс, не так ли? У вас все в порядке?
– Все в порядке, но не могли бы вы прямо сейчас сказать мне… алло… одно только слово…
– Слушаю вас.
– Когда был построен замок Крозон?
– Он сгорел тридцать лет назад и был отреставрирован.
– Кем? В каком году?
– Над входом есть надпись «Люсьен Детанж, архитектор, 1877».
– Спасибо, мадам, до свидания.
Херлок Шолмс удалился, нашептывая:
– Детанж… Люсьен Детанж… Это имя мне знакомо.
Найдя читальный зал, он заглянул в новый биографический словарь и скопировал заметку, посвященную «Люсьену Детанжу, родившемуся в 1840 г., обладателю Гран-при в Риме, офицеру Почетного легиона, автору весьма ценных трудов по архитектуре…» и т. д.
Затем он зашел в аптеку, а оттуда в больницу, куда доставили Вилсона. Его старый приятель лежал на мученическом одре с загипсованной рукой и дрожал в лихорадке.
– Победа! Победа! – крикнул Шолмс. – Я ухватился за кончик ниточки.
– Какой ниточки?
– Той, что приведет меня к цели. Я стану продвигаться по надежному пути, на котором будут следы, улики…
