Агата Кристи - Том 5
– Прекрасно поняла, Марк! По-моему, это чрезвычайно занятно. Как страничка из истории – забытое наследие Средних веков.
– Меня не интересует история, – раздраженно ответил я. – Меня интересуют факты. Фамилии на листке бумаги. Я знаю, что произошло с некоторыми из этих людей. А что случилось или случится с остальными?
– Не слишком ли ты даешь волю воображению?
– Нет, – упрямо сказал я. – Воображение здесь ни при чем, на мой взгляд, опасность реальна. Жена викария со мной согласна.
– Ах вот оно что – жена викария! – В голосе Гермии прозвучало пренебрежение.
– Только без этой интонации – «жена викария»! Она необыкновенная женщина. И то, что ты слышала, – не выдумки.
Гермия пожала плечами:
– Возможно.
– Но ты не веришь?
– Ты преувеличиваешь, Марк. Твои средневековые колдуньи, видно, сами искренне верят всей этой чепухе. И конечно, они пренеприятные.
– Но ничуть не опасные?
– Марк, ну откуда им быть опасными?
Я помолчал. Мысли у меня перебегали из света во тьму и снова к свету. Тьма – это «Белый конь», а свет – разумные суждения Гермии. Надежный свет повседневности, электрическая лампочка, прочно ввернутая в патрон и освещающая темные углы. Ничего особенного не видно – привычная обстановка любой комнаты. И тем не менее... Гермия рассуждает здраво, убедительно, но ей все видится в ином свете, чем мне.
Мысли решительно, упрямо возвращались к одному и тому же:
– Я хочу проверить, Гермия. Добраться до самой сути.
– Правильно. Возьмись за это. Наверное, будет очень любопытно. Даже забавно.
– Что здесь забавного? – возразил я. – Я хотел просить твоей помощи, Гермия.
– Помощи? Чем же я могу тебе помочь?
– Помоги мне все проверить и выяснить. Давай примемся за дело сейчас же.
– Марк, милый, но я ужасно занята. Пишу для одного журнала статью. И еще мне нужно кое-что сделать по Византии. И я пообещала двум студентам...
Рассуждала она разумно, но я уже не слушал.
– Понятно, – сказал я. – У тебя и так хлопот полон рот.
– Совершенно верно.
К черту! Я не маленький мальчик. Не ищу материнской опеки – тем более у такой мамаши. Моя мать была очаровательна и совсем не умела о себе позаботиться – все вокруг, в особенности сын, с радостью принимали на себя заботу о ней.
Я бесстрастно наблюдал за Гермией. Так хороша собой, умна, рассудительна, начитанна. И – ничего не поделаешь – так безнадежно скучна.
2
На следующее утро я пытался связаться с Джимом Корриганом, но безуспешно. Попросил передать ему, чтобы он зашел, – я буду у себя между шестью и семью. Я знал, что он человек занятой и вряд ли сумеет выбраться, но без десяти семь он у меня появился.
Пока я доставал виски и стаканы, Джим расхаживал по комнате, разглядывал книги, картины и наконец заметил, что предпочел бы роль Великого Могола своей должности перегруженного работой, вечно занятого полицейского хирурга.
– Хотя, наверное, им здорово доставалось от женщин, – добавил он, усаживаясь в кресло. – По крайней мере, от этого я избавлен.
– Вы, следовательно, не женаты?
– Избежал этой участи. И вы вроде тоже. Видно по уютному беспорядку. Жена бы тут первым делом все прибрала.
Я ответил, что женщины, в общем, не так плохи, как он считает, и, взяв свой стакан, сел напротив него и сказал:
– Вас, наверное, удивляет, зачем это вы мне срочно понадобились, но всплыли некоторые факты, быть может, они связаны с нашим разговором, когда мы виделись в прошлый раз.
– Ах да. Отец Горман.
– Именно. Но сначала вы мне ответьте: название «Белый конь» вам ничего не говорит?
– «Белый конь», «Белый конь» – пожалуй, нет. А что?
– Я думаю, оно может быть как-то связано с тем списком... Я тут побывал со своими друзьями в деревне Мач-Диппинг, и они меня сводили в одну гостиницу, вернее, это когда-то была гостиница под названием «Белый конь».
– Погодите! Мач-Диппинг? Мач-Диппинг – это где-то возле Борнмута?
– Примерно в пятнадцати милях.
– Вы там не встречали случайно одного типа по имени Винаблз?
– Встречал.
– В самом деле? – Корриган даже привстал от волнения. – У вас прямо какой-то талант выбирать подходящие места! Что он собой представляет?
– Весьма необычная личность.
– Да? В каком смысле?
– Главным образом по силе характера. Хоть у него парализованы ноги после полиомиелита...
Корриган резко перебил меня:
– Что?
– Он перенес полиомиелит несколько лет назад. И у него парализованы ноги.
Корриган откинулся в кресле с недовольным видом:
– Все ясно. Я так и думал – подобное совпадение просто невозможно.
– Я вас не понимаю.
Корриган сказал:
– Вам надо встретиться с полицейским инспектором Леженом. Ему будет интересно вас послушать. Когда убили Гормана, Лежен просил всех, кто видел священника в тот вечер, сообщить об этом в полицию. Большинство сведений, как обычно, оказались бесполезными. Но один человек, аптекарь по имени Осборн, – у него аптека неподалеку – рассказал, что видел отца Гормана в тот вечер. Священник прошел мимо его двери, а за ним по пятам следовал какой-то тип. Аптекарь описал его довольно точно и сказал, что узнал бы, если бы снова увидел. Ну а два дня назад Лежен получил от Осборна письмо. Тот продал свое дело и живет в Борнмуте. Был на деревенском празднике и говорит, что видел этого человека снова. Но передвигается тот в инвалидной коляске. Осборн стал о нем расспрашивать и узнал: его фамилия Винаблз.
Он взглянул на меня вопросительно. Я кивнул.
– Верно, – сказал я. – Это Винаблз. Он был на празднике. Но идти вдоль улицы в Паддингтоне за отцом Горманом в тот вечер не мог. Это физически невозможно. Осборн ошибся.
– Он описал его очень подробно. Ростом около шести футов, крючковатый нос, кадык. Верно?
– Да. Это Винаблз. И все же...
– Понимаю, мистер Осборн может преувеличивать свои таланты по части узнавания лиц. Наверное, его сбило с толку сходство. А что это за «Белый конь»? Расскажите.
– Вы не поверите, – предупредил я. – Мне и самому не верится.
Я передал ему разговор с Тирзой Грей. Реакция была такая, как я и ожидал.
– Что за невероятный вздор!
– Да, не правда ли, какой вздор?
– Конечно. Что с вами, Марк? Белые петухи... Наверное, и жертвоприношения в придачу! Медиум, деревенская ведьма и старая дева, и она может наслать смертоносный луч. Безумие какое-то!
– Действительно, безумие, – проговорил я уныло.
– Только не поддакивайте мне, Марк, а то, похоже, вы себя пытаетесь разуверить. Вы полагаете, в этом что-то есть?
