Владимир Кайяк - Чудо Бригиты. Милый, не спеши! Ночью, в дождь...
Но Нилс молчал.
Почему Нилс молчит, почему?
Бригита отнесла в комнату закуску, расставила тарелки, рюмки. Нилс пристально глядел на жену, сощурив серые глаза. Бригита под его взглядом смутилась и поспешила обратно в кухню. Тотчас же к ней туда вышел Крузе с другим незнакомым человеком.
— Слушай, Бригита, — без обиняков начал Крузе, — что ты скажешь, если мы твоего благоверного пошлем в командировку? Ненадолго, на месячишко–другой. Не возражаешь? В материальном отношении это вам будет выгодно.
— Что же вы не спросите самого Нилса?
Крузе засмеялся:
— Спрашивали, да он ни мычит ни телится — не понять, согласен или нет. По–моему, он ждет, что скажешь ты. Под башмаком у жены видали мы и не таких богатырей, как твой муж. Вот и пришли к тебе — давай говори, что думаешь насчет этого!
— А что мне думать? Если это всем выгодно, я не против, пускай едет. Наверно, и Нилс не откажется.
— Ну, порядок! А мы–то думали, из–за тебя он так мямлит…
Ухмыляясь, мужчины вернулись в комнату. Бригита осталась одна и опять не утерпела, стала слушать. Она услышала, как Крузе сказал: «Ну, Нилс, порядок!» Нилс промолчал, значит согласен. Лишь бы не передумал в последнюю минуту! Он так изменился, теперь от него всего ожидать можно…
Бригита отнесла в комнату вторую тарелку бутербродов. Крузе стал уговаривать:
— Присядь, хозяюшка, выпей с мужиками!
— Спасибо! У вас же всего две бутылки, начинать не стоит.
Бригита все–таки села к столу. Крузе усмехнулся:
— Не беспокойся, Бригита, мы еще к Шноре съездим.
Лысый Шноре кивнул.
— Точно! Поехали с нами, Бригита! У меня бочка пива с дня рождения осталась!
Бригита не ответила, мельком взглянула на Нилса. Нилс, прищурясь, смотрел на нее.
— Спасибо, я уж не поеду, — сказала Бригита. — Устала. День отработала.
Посыпались замечания:
— Устала, такая бойкая бабенка!
— Нилс, а ты не боишься молодую красавицу жену дома оставить?
И вдруг Нилс, ни на кого не глядя, проронил одно–единственное слово, после которого за столом воцарилось неловкое молчание.
— Убью!
Бригита вздрогнула, огляделась вокруг. Гости притворились, будто ничего не слышали. Один шарил по карманам в поисках спичек, другой с преувеличенной жадностью принялся за еду, Крузе крякнул, вытащил платок и стал без всякой нужды тереть нос…
Разговор не клеился, гости опорожнили рюмки и начали собираться.
Оставшись одна дома, Бригита долго сидела у неубранного стола, думая о Нилсе. Что означает это «убью»? Просто грубая, пьяная шутка? Или он что–то прослышал о ее тайных встречах с Витолдом? Не верилось — из–за нескольких встреч не могли еще пойти слухи по городу… Наверняка Нилс пригрозил так просто, на всякий случай. Может быть, что–то почуял в ту ночь, когда ушел спать в другую комнату…
Слепая ревность? Нельзя сказать, чтобы мысль о ревности Нилса была неприятна Бригите. Пусть помучается! Довольно он унижал ее, годами живя рядом не как с равноправным человеком, а как с какой–нибудь кошкой или собачонкой… Как с домашним животным, которое должно быть довольным, если его иногда приласкают… Да еще это пьянство и грубость в последнее время!
Дело шло к ночи, а Нилса все не было. И как это Бригита упустила из вида — он же опять вернется пьяный, начнет приставать… Бежать куда–нибудь ночевать было поздно, автобус уже не ходит…
Впервые Бригита заперлась на ключ, со страхом ожидая возвращения мужа. Наконец она заснула и проспала до утра — Нилс так и не пришел.
Он вернулся около восьми, когда Бригита уже собиралась выходить. Особенно пьяным не выглядел и в разговоры не пускался.
— Когда уезжаешь? — спросила Бригита с напускным равнодушием.
Нилс обернулся к жене и ответил вопросом на вопрос:
— Только этого ты и ждешь? Рада? Не радуйся!
— Как тебе не стыдно, Нилс! Просто смешно.
— Посмотри–ка мне в глаза!
Бригита пожала плечами, повернулась к мужу. Он молча смотрел на нее прищуренными, набрякшими после бессонной ночи глазами. Покачал головой, проговорил:
— А ты умеешь… Э!.. И где научилась?
— Что за глупости! — Бригита резко отвернулась. Вдруг подумалось: «А не признаться ли ему сейчас во всем, не будет ли это лучше? Во всем? Разве сама–то я знаю, в чем? Вдобавок Нилс все же под мухой. Нет, ничего не скажу! Еще выкинет что–нибудь…»
Но где–то в глубине мелькала мысль, которую она пыталась заглушить: «А что, если все это — с Витолдом — только прекрасный сон, который исчезнет, как исчезают сновидения… Тогда что? Тогда я останусь совсем одна… Ужас!»
Она пошла на работу, продолжая думать о Нилсе. Уедет он или нет? Как быть, если не уедет? Неужели Нилс и впрямь так сильно любит ее, что готов даже убить, если жена… Может быть, лучше не думать, пусть решает судьба… Если Нилс уедет, значит, ей суждено быть с Витолдом, если же нет…
Бригите пришло в голову позвонить Неллии, жене Рониса; вчера говорили, что Ронис тоже уезжает.
— Неллия? Как поживаешь? — щебетала Бригита. — Собираешь муженька в дорогу? Конечно, конечно… Да, и Нилс едет. Сегодня явился домой под утро, был хорош, всю ночь пил где–то… Ах, и твой набрался? Представляю… Сколько им еще до отъезда осталось? Сегодня вечером?! Спасибо, что сказала, Нилс почему–то… Ну, тогда у меня хлопот по горло. Всего!
Значит, Нилс уезжает сегодня… если поедет вообще. Теперь лишь бы не остаться с ним наедине… в последние минуты…
Бригита боялась его. После работы она побежала к своей сестре Лигии — позвать ее к себе, чтобы помогла отправить Нилса в командировку. Лигия согласилась.
Сестры застали Нилса крепко спящим. Когда Нилс, проснувшись, увидел рядом с женой свояченицу, он не удивился, был хмур и молчалив. «Туча–тучей», — подумала Бригита.
В дорогу его собрали в два счета. Лигия не понимала, почему Бригита не отпускает ее домой, но сдалась на уговоры, когда та пообещала довезти сестру до дому на такси. Лигия, правда, спросила, не пробежала ли между Бригитой и Нилсом черная кошка? Бригита только приложила палец ко рту, давая понять, что сейчас об этом говорить не следует.
Время до вечера тянулось невыносимо медленно. Бригита, Лигия и Нилс сели ужинать. Разговаривали только женщины. Нилс молчал, точно воды в рот набрал; поел, положил руки на стол перед собой и уставился на них, словно впервые увидел собственные тяжелые, неуклюжие руки; смотрел, смотрел и вдруг спросил свояченицу:
— Лигия, как по–твоему, я чурбан?
Ошеломленная Лигия всплеснула руками:
— Что, что? Ничего не понимаю!
— Нет, ты мне вот что скажи: чурбан я?
