Эрл Гарднер - Дело о ледяных руках
– Какая лошадь наша? – спохватилась Делла, следя за ходом мысли Мейсона.
– Под номером пять.
– О, смотрите-ка, смотрите! Вон он идет третьим! Отстает и уже идет четвертым… Боюсь, его имя опять ничего не сказало нам о его качествах, и он не прилагает никаких усилий…
– Одну минутку, смотри! Он вырывается вперед, он уже идет третьим.
– Ему бы надо было бежать резвее.
– Смотри, смотри! Он вырывается вперед, смотри, на повороте он обходит идущего впереди, видишь? Он – второй! Давай, номер пятый, давай! – уже кричал в нетерпении Мейсон.
Пятый обошел на несколько сантиметров второй номер, затем поравнялся с фаворитом, который уже мчался по финишной прямой. Толпа внезапно замерла, потом стадион взорвался криками тысяч голосов, поддерживая фаворита. Делла тоже вскочила со своего места, обхватив Мейсона за плечи.
– Давай, давай, быстрее! – кричала она. – О шеф! Мне кажется, он придет первым. Но нет! Он не смог!..
Расстроившись, она села, посмотрев на Мейсона:
– Господи, если бы я заключила двухдолларовое пари на то, что он придет вторым, я бы выиграла.
– Сейчас сообщат результаты фотофиниша. Уже должны проявить пленку. Он был очень близок к финишу…
– Сколько времени это займет?
– Немного. Мы сейчас пойдем к выходу и услышим результаты по пути домой.
– Думаете, еще есть какой-то шанс?
– Безусловно, есть, по крайней мере, шанс, что они пришли одновременно.
– Почему бы нам не подождать до конца забегов? Может быть, мы сможем…
– Ты забываешь, Делла, что для нас это бизнес, а не развлечение. Я смотрю, у тебя уже началась игровая лихорадка, ты входишь в азарт.
Они уже направились к выходу, когда Делла заметила:
– Смотрите, шеф, нас с вами уже ждут!
К ним подошел Марвин Фремон:
– Вы сказали, чтобы я обратился к адвокату. Вот… я пришел с ним.
Один из двух стоявших рядом с Фремоном мужчин вышел вперед.
– Я Баннистер Доулинг, мистер Мейсон, и представляю интересы Марвина Фремона.
– Прекрасно, вы ему понадобитесь.
– А это Морай Хобарт, из детективного агентства «Хобарт-детектив».
– Вы, как я понимаю, частный детектив? – спросил Мейсон.
– Да, именно так.
– Хорошо. У меня, господа, мало времени, так что же вы хотите?
– Мы хотим получить обратно деньги сейчас же, сегодня, мистер Мейсон, – ответил Хобарт.
– У вас деньги, которые принадлежат моему клиенту, – пояснил Доулинг.
– А почему вы считаете, что эти деньги принадлежат вашему клиенту?
– Они были поставлены вчера на лошадь при заключении пари, – ответил Хобарт.
– На какую лошадь?
– Ее зовут Ду Бой.
– И на этом основании вы полагаете, что деньги принадлежат Марвину Фремону?
– Мистер Мейсон! – вмешался в разговор Доулинг. – Нам необходимо понять друг друга. Родни Бенкс взял деньги моего клиента, чтобы поставить пари в дубле. У него были долги, и он жаждал расплатиться. Поставить пари в дубле и выиграть было для него единственным шансом. Но к этому времени мы уже за ним следили. Морай Хобарт уличил его, когда он получал деньги в кассе, где платят по пятидесятидолларовым ставкам: он выиграл, поставив на Ду Боя. Мы предположили, что этим он не ограничился, делая ставки и на других лошадей.
– Тогда как же он поступил со своими билетами?
– Передал их своему сообщнику, а тот – вам.
– И кто же был его сообщником?
– Его сестра. Ее видели у окна, где делаются стодолларовые ставки.
– Почему же вы ее не арестовали?
– Потому что она не пришла получать выигрыш. Арест брата, очевидно, ее напугал, и ей удалось от нас скрыться.
– А вы можете идентифицировать деньги, которые она поставила? – в недоумении поинтересовался Мейсон.
– Почти. Правда, у нас есть не все номера купюр.
– Все это очень интересно, мистер Хобарт, но я не улавливаю, как это касается меня?
– Если именно эти деньги были украдены, то, как вы понимаете, Бенксу они не принадлежат; ну а если они не его, то любые выигранные на них новые суммы становятся, естественно, собственностью моего клиента. Другими словами, он не имеет права на эти деньги, он лишь физически ими обладает, присвоив их себе.
– Очень интересная ситуация! Хочу окончательно убедиться, что правильно понял вас: Бенкс был растратчиком?
– Да.
– Но выигранные им деньги покрывали его долги?
– Полагаю, что не открою большой тайны, если скажу, что общая сумма выигрыша во много раз превосходит первоначальную ставку.
– Но ведь Бенкс теперь в тюрьме?
– Он арестован по обвинению в растрате. Суд назначил залог в пять тысяч долларов, при внесении которого заключенного под стражу могут выпустить на поруки. Но Бенкс не смог собрать эту сумму.
– Как я понял, мистер Хобарт, растраченная сумма была меньше пяти тысяч долларов?
– Да, это так.
– Между тем у вас не появилось намерения позволить ему возместить убытки?
– Конечно нет. Это будет рассматриваться как уголовное преступление, ведь мой клиент предъявляет ему обвинение в растрате.
– И одновременно желает получить выигранные деньги?
– Конечно, это ведь деньги моего клиента.
– Да, весьма любопытная теория. Но, извините, я не могу разделить подобную точку зрения.
– По крайней мере, мистер Мейсон, объясните нам, как к вам попали эти билеты, – попросил молчавший до сего времени адвокат Доулинг.
Мейсон рассмеялся.
– Мне бы хотелось, чтобы вы правильно поняли нас, – продолжал Доулинг. – Мы собираемся быть с вами корректными и соблюсти справедливость. Как профессионал профессионалу скажу: мне бы хотелось, чтобы мы сотрудничали. Если исходить из того, что я только что вам сообщил, считайте, что вы получили официальное уведомление о сложившейся ситуации и в определенных обстоятельствах можете быть квалифицированы судом как соучастник преступления или укрыватель растратчика.
– Ну, благодарю. Надеюсь, мне не нужно напоминать вам, что я не хуже вашего знаю законы. У меня в офисе горы книг по юриспруденции, и я всегда в состоянии заглянуть в них, если в чем-то сомневаюсь, – ответил Мейсон.
– Хорошо. Тогда пойдите и уточните в своих книгах, при каких обстоятельствах человек делается соучастником преступления, и не слишком тешьте себя надеждой, что ваша профессия даст вам право уйти от обвинения в пособничестве растратчику, – раздраженно проговорил Доулинг.
– Со своей стороны я посоветовал бы вашему клиенту пригласить адвоката, так как ему придется отвечать за клеветнические заявления, сделанные в присутствии свидетелей: он назвал меня стряпчим, занимающимся сомнительными делами, и нечестным адвокатом.
Доулинг посмотрел на Фремона.
– Это ложь, абсолютная ложь! – заверещал Фремон. – Я говорил об адвокатах вообще, а не о нем.
