Найо Марш - Премьера убийства
— Извините, что побеспокоила вас, — сказала ей Мартина. — Дело в том, что мистер Грантли попросил меня купить розы для мисс Гамильтон. Он не дал мне денег, а у меня самой их тоже нет… Это не страшно, если я возьму в кредит на его имя?
— Нестрашно! — заверила ее девушка, прямо-таки переполняясь доброжелательностью. — Мистеру Грантли в нашем магазине открыт неограниченный кредит.
— Тогда, может быть, вы посоветуете, какие розы лучше взять? — попросила Мартина. — Понимаете, я костюмерша мисс Гамильтон, но я только-только приступила к работе и еще толком не знаю, какие у нее вкусы…
— Я думаю, красные розы — именно то, что вам надо. У нас есть великолепные розы сорта «Кровавый воин»… Взгляните на них! Название зловещее, но они восхитительны, не правда ли?
Девушка взяла несколько багрово-красных роз, легонько встряхнула, и от цветов полетели мелкие брызги…
— Просто прелесть! — заметила она, любуясь. — Сколько вам надо?
Мартина, хоть и была ошарашена ценой, взяла дюжину. Девушка, глядя на нее с любопытством, протянула:
— Так вы новая костюмерша мисс Гамильтон? С ума сойти! А вы… вы не смогли бы раздобыть для меня автограф?
— Видите ли, в чем дело… Я еще с ней как бы не знакома лично и… Мне пока трудно что-то обещать… — неуверенно пробормотала Мартина, пытаясь спрятать глаза.
— Вы душка! — объявила девушка, расцветая. — Я сразу поняла, что вы сделаете это для меня! Я просто с ума схожу от Элен Гамильтон, а что касается Адама… То есть, пардон, мистера Адама Пула, то он просто мой идеал мужчины! То есть я хочу сказать, что они оба — просто ангелы, вы не согласны? Но мне всегда казалось, что они… Они вряд ли бы смогли столько времени играть вместе, если бы… Ну, вы меня понимаете… Если бы у каждого из них не было приключений на стороне, так сказать… Вы не согласны?
Мартина, внутренне трепеща, невразумительно ответила, что еще не успела составить определенного мнения о личной жизни звезд, и поскорее покинула магазин, торжественно и осторожно неся перед собой большой букет багрово-красных роз, словно кусок говядины из мясной лавки…
* * *Когда она вернулась в театр, здесь все преобразилось. Двери стояли нараспашку, в помещениях гуляли солнечные сквозняки; где-то стучали молотками плотники, покрикивали рабочие… Какой-то человек с закатанными рукавами ковбойки командовал: «Опускай, опускай… Еще немного… Нормалек… Теперь вторую…» Мужчина в ярко-красном пуловере стоял посреди сцены и раздраженно говорил: «Нет, это просто тошнотворно… Никому не понравится такой кровавый оттенок…» — глядя на декорацию, которую опускали с величайшим трудом.
Взгляд его внезапно упал на Мартину, и он тем же раздраженным голосом воскликнул:
— А еще лучше, оттащили бы всю дребедень в комнату к этой мисс, ведь вполне можно играть и без всяких декораций!
Мартина поспешила к себе — на рабочее место. Когда она вошла в Зеленую комнату, в коридоре уже гудел пылесос, сновали уборщицы и рабочие. В просцениуме кто-то пел ариетту из популярной оперетки. Под влиянием этой суматохи Мартина и сама ощутила некий прилив энергии. Ей показалось, что она теперь и горы способна свернуть. Она живо освободила свои розы от хрустящего целлофана и сунула их в просторную вазу. Однако стебли оказались слишком длинны, а под рукой не нашлось ни ножа, ни ножниц, чтобы их укоротить. Мартина побежала в гримерную, где оставила свой чемоданчик, и стала лихорадочно рыться в нем, припоминая, что у нее были ножницы…
Мартина нашла «набор домохозяйки», которым ее снабдила тетушка еще в Новой Зеландии, но коробка была наполовину пуста. Не хватало, в частности, именно ножниц, а пилка для ногтей и терка для яблок были совершенно некстати. Мартина взяла малюсенькие маникюрные ножнички и как раз пыталась отрезать ими жесткие концы стеблей, когда кто-то постучал в дверь. Она вздрогнула и вонзила ножницы в ладонь…
— Ну-с, — сказал бархатный голос у нее за спиной, пока Мартина испуганно обсасывала кровь с пальцев, — так как поживает наша прекрасная Танси?
— Боюсь, что это не мисс Танси, — угрюмо отвечала Мартина, оборачиваясь.
За нею стоял низенький плотный человек со свернутым пиджаком под мышкой. По мере того как он разглядывал Мартину, нижняя челюсть его отвисала все ниже и ниже…
— Ох, извините меня… — пробормотал он. — Я ожидал тут найти именно мисс Танси…
Мартина объяснила, кто она и почему здесь находится.
— Ага, ну что ж! — сказал человечек. — Наверное, у мисс Танси опять сердечко болит… Ну ясно, ясно, а ведь я ее предупреждал, знаете? Значит, она попала в больницу? Ай-ай-ай! — Он помотал головой. — Так получается, теперь вы заняли это место? Удивительно! Наверное, нам стоит познакомиться, правда? Моя фамилия Крингл, Роберт Крингл, но можете звать меня Боб, по-простому. Я костюмер нашего хозяина…
У Боба было доброе морщинистое лицо. Мартина подала ему руку.
— И давно вы занимаетесь нашим ремеслом? — спросил Боб и быстро добавил: — То есть я хотел узнать, это ваше первое место работы или вы просто решили подработать на студенческих каникулах или что-нибудь в этом роде?
— А что, — тревожно осведомилась Мартина, — вы думаете, мисс Гамильтон решит, что я слишком молода?
— Нет, если вы ее будете устраивать. Если вы ей придетесь по душе, все будет в полном порядке. А в моем случае, увы, все зависит от настроения моего шефа… — Он вздохнул, потешно разводя руками, словно указывал дистанцию, на которую может колебаться это самое настроение в ту или иную минуту. — Но что поделать… Во всяком случае, если вы понравитесь вашей хозяйке, все у вас будет о'кей!
Мартина подумала и вздохнула в ответ:
— Ну что ж, я постараюсь ей понравиться…
Боб Крингл вошел в комнату и осмотрелся.
— Ну да, вижу, вы навели тут кое-какой порядок, — заметил он. — Даже цветы раздобыли… Прелестно. Вы, вероятно, подруга мисс Гамильтон? И вы так постарались, чтобы доставить ей удовольствие?
— Да нет, не то чтобы… Я ведь, собственно, с ней еще даже словом не перемолвилась…
— Как? — Глаза мистера Крингла расширились от удивления. — Неужели молодые леди в наши дни берутся за любую работу? Я вас правильно понял — вы устроились работать по найму?
— Да.
— Ну, не обижайтесь! Я-то как посмотрел на вас, так сразу подумал, что вы выпускница какой-нибудь театральной студии и решили просто повращаться в актерской среде, посмотреть, поучиться… Знаете, так ведь некоторые поступают.
Что-то внутри Мартины не давало ей рассказать Кринглу свою историю и облегчить душу… Еще две недели назад девушка остро ощущала необходимость выговориться, выплакаться кому угодно, хоть капитану теплохода, на котором она плыла в Англию, или комиссару службы иммиграции. Но тогда она сдержалась, и теперь ей уже не хотелось нарушать собственное холодное молчание — молчание души… Мартина решила, что ее несчастье касается только ее одной, и чем дольше она молчала, тем меньше хотелось выговориться.
