Дороти Сэйерс - Рассказы о лорде Питере
НЕВЕРОЯТНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ ЛОРДА ПИТЕРА УИМЗИ
(перевод А. Ващенко)
— Тот дом, сеньор? — переспросил хозяин posada[5].
— Он принадлежит американскому доктору, у которого жену околдовали... Да сохранят нас святые угодники!
Доминик (так звали хозяина постоялого двора) истово перекрестился. Его примеру последовали жена и дочь.
— Околдовали?! В самом деле? — сочувственно спросил их постоялец.
Профессор Лэнгли, специалист в области этнографии, уже не один раз посещал Пиренеи, хотя никогда еще не забирался в такие отдаленные места, как это маленькое селение высоко в горах, прижавшееся к скалам, словно ползучее растение. В словах хозяина Лэнгли учуял интересный материал для своей книги о фольклоре басков. Действуя тактично и осмотрительно, можно было попытаться убедить старика рассказать эту историю.
— Каким же образом, — спросил он, — эту женщину околдовали?
— Откуда мне знать! — ответил Доминик, пожав плечами. — Кто задает слишком много вопросов в пятницу, может быть уверен, что его повесят в субботу. Изволите отужинать с нами, ваша честь?
Лэнгли понял намек. Настаивать дальше означало бы натолкнуться на упрямое молчание. Может быть, позже, когда они лучше его узнают...
Обед ему подали за семейным столом — сильно наперченное жаркое, к которому он уже привык, и терпкое красное вино. Хозяева говорили о своих делах. Лэнгли свободно владел языком басков, которому нет подобного в целом мире и на котором, как уверяют некоторые, беседовали наши праотцы в раю. Речь шла о тяжелой зиме, о юном Эстебане Арраменди, таком сильном, ловком и быстром в pelota[6], которого изуродовала обвалившаяся глыба скалы, и теперь он с трудом ковыляет на костылях; о том, что медведь унес уже трех хороших козлов; о проливном дожде, хлынувшем после засушливого лета, обнажая голые склоны гор.
Дождь продолжал лить, и ветер противно завывал, но это не беспокоило Лэнгли: он знал и любил этот населенный сказочными призраками, малодоступный край во всякое время и в любой сезон. Здесь, у очага примитивного постоялого двора он вспоминал Кембридж с его залами, обшитыми дубовыми панелями, и улыбался, а глаза его счастливо блестели за стеклами пенсне. Несмотря на свое профессорское звание и длинную вереницу ученых степеней, следовавших за его именем, Лэнгли был молод. Университетским коллегам казалось странным, что этот человек, такой во всем упорядоченный и аккуратный, к тому же серьезный не по годам, проводит свой отпуск, питаясь чесноком и карабкаясь верхом на муле по обрывистым горным тропам. По его виду предположить такое было просто невозможно.
В дверь постучали.
— Это Марта, — сказала жена хозяина.
Она отодвинула засов и открыла дверь, впустив порыв ветра и дождя, отчего заколебалось пламя свечи. Казалось, порыв ветра, влетевший из темноты, внес в дом невысокую пожилую женщину, чьи седые волосы беспорядочными прядями выбились из-под шали.
— Входи, Марта, и отдохни! Плохая выдалась ночь. Пакет у нас. Сегодня утром Доминик привез его из города. Но ты должна выпить вина или молока, прежде чем пойдешь обратно.
Старуха поблагодарила и уселась, тяжело дыша.
— У вас все в порядке? Доктор здоров? — спросил Доминик.
— Он здоров, — коротко ответила Марта.
— А она? — шепотом спросила дочь.
Доминик нахмурился и покачал головой.
— Как всегда в это время года, — нехотя ответила Марта. — До Дня всех святых остался один месяц. Иисус-Мария! Какое несчастье для бедного джентльмена! Но он терпелив, очень терпелив.
— Он хороший человек, — заметил Доминик, — и умелый доктор, только это зло он поправить не в силах. А ты не боишься, Марта?
— Чего мне бояться? Дьявол меня не тронет, от нечистой силы меня защитят святые мощи, — морщинистая рука Марты коснулась чего-то, спрятанного на груди под платьем.
— Вы пришли из того дома? — вмешался в разговор Лэнгли.
Старуха подозрительно посмотрела на него.
— Сеньор — чужестранец?
— Этот джентльмен — наш гость, Марта, — поспешил пояснить Доминик. — Ученый англичанин. Он знает нашу страну и, как видишь, говорит по-нашему. Он великий путешественник, как и твой хозяин.
— Как зовут вашего хозяина? — спросил Лэнгли, подумав, что американский доктор, похоронивший себя в таком отдаленном уголке Европы, должно быть, человек незаурядный. Может быть, он тоже занимается этнографией, а если так, то у них есть нечто общее.
— Его зовут Уэзерелл, — старуха произнесла это имя несколько раз, прежде чем Лэнгли понял.
— Уэзерелл? Случайно не Стэндиш Уэзерелл? — взволнованно спросил Лэнгли.
— Вот тут посылка для него, — пришел на помощь Доминик, — и написаны его имя и фамилия.
Это был маленький, аккуратно запечатанный пакет с адресом лондонской фармацевтической фирмы. Он был адресован Стэндишу Уэзереллу, эсквайру, доктору медицины.
— Боже мой! — воскликнул Лэнгли. — Удивительно! Почти чудо! Я знаю этого человека. Я знал и его жену...
Все снова боязливо перекрестились.
— Скажите, — начал он возбужденно, забыв предосторожность, — вы говорите, его жена заколдована. Как? Каким образом? Я хочу знать, та ли это женщина, с которой я был знаком. Опишите ее! Она была высокая, красивая, с золотыми волосами и синими глазами, как мадонна. Это она?
Ответом было молчание. Старуха покачала головой и пробормотала что-то неразборчивое.
— Верно... — тихо произнесла дочь хозяина. — Один раз мы видели ее такой, как говорит джентльмен...
— Помолчи! — прикрикнул на нее отец.
— Сэр, — не спеша проговорила Марта, — все мы в руках Божьих!
Она встала и плотнее завернулась в шаль.
— Минутку, — остановил ее Лэнгли. Он вынул блокнот и быстро написал несколько строк. — Вы можете передать записку вашему хозяину? Я пишу, что нахожусь здесь, что я его друг, которого он знал раньше, и спрашиваю, могу ли я навестить его. Вот и все!
— Вы собираетесь пойти туда, ваша честь? — испуганно прошептал Доминик.
— Если он не захочет меня принять, может, придет сюда, — Лэнгли дописал еще несколько строк и вынул из кармана деньги. — Вы передадите записку?
— Да, конечно! Но сеньор должен быть осторожным. Хоть и чужестранец, но... сеньор истинной веры?
— Я христианин, — ответил Лэнгли.
Такой ответ, видимо, удовлетворил ее. Она взяла записку и деньги, спрятала все вместе с пакетом в карман и направилась к двери твердыми, быстрыми шагами несмотря на согнутые плечи и преклонный возраст.
Лэнгли задумался. Стэндиш Уэзерелл в этих краях! Трудно придумать что-нибудь более удивительное и невероятное! Блестящий хирург в расцвете сил и успеха и Элис Уэзерелл, золотоволосое изящное создание, воплощенная женственность — затворники в этом затерянном уголке света! При мысли, что он снова увидит ее, сердце Лэнгли забилось сильнее. Три года назад он пришел к выводу, что будет разумнее не встречаться с ней, не видеть больше хрупкую, фарфоровую прелесть этой женщины. Теперь эта блажь прошла... но все-таки он не мог представить себе Элис иначе, как в белом великолепном доме на Риверсайд-Драйв, с бассейном, павлинами и золоченой башней с садом на крыше. Уэзерелл, единственный сын старого автомобильного магната Хирама Уэзерелла, был очень богат. Что он делал здесь?
