Джон Карр - Часы-убийцы
На мой вопрос вы, Хедли, ответили, что рапорт, вне всяких сомнений, подлинный, потому что Эймс лично передал его в Ярд. Тогда я спросил, не мог ли он – в интересах дела – немного пожонглировать фактами, и вы согласились, что, при определенных обстоятельствах, мог.
– Но чего ради, – проговорил Мелсон, – он стал бы искажать факты в рапорте собственному начальству?
– Сейчас объясню вам и это. У Боскомба был уже готов план и инсценировки и настоящего убийства. Собственно, план инсценировки был придуман намного раньше. Об этом плане "убийства для развлечения" он рассказывал Стенли – просто чтобы подразнить, не думая тогда еще о нем всерьез. Теперь сюда добавился и план настоящего убийства, которое должно было привести Элеонору на виселицу.
Эймс ожидал, что Стенли обратится к нему, но вместо Стенли на квартиру Эймса явился Боскомб. Он сказал: "Я знаю, кто вы. Меня прислал к вам Стенли". Эймс, разумеется, спросил что-нибудь вроде: "А вы-то какое имеете к этому отношение? Почему Стенли не пришел сам?" Боскомб ответил: "Чудак вы – все ведь догадываются, что вы – детектив, и если бы Стенли увидели в вашем обществе, не миновать скандала. Я – человек, о котором упоминал Стенли. Это я видел украденные вещи у той женщины". После этого он рассказал уже известную нам сказку, изложенную в рапорте Эймса. Эймс опустил только одно. "Я готов, – сказал, вероятно, Боскомб, – ввести вас в дом, но если вам не удастся ничего обнаружить, вы должны будете взять меня под защиту. Чтобы я не оказался обвиненным в клевете, представьте дело – даже своему начальству – так, будто ваш осведомитель и я, Кальвин Боскомб, впустивший вас в дом, – совершенно разные люди. Если вы найдете улики, я охотно соглашусь давать показания. Если нет, останусь в стороне... в противном случае вообще отказываюсь вам помогать. Я даю вам в руки шанс на самый крупный успех в вашей жизни, а взамен прошу совсем немного – но это вы должны мне обещать".
Что оставалось Эймсу? Согласившись чуточку покривить душой в своем рапорте, он, как ему казалось, мог выиграть так много. Эймс попался на крючок – и погиб.
Они договорились встретиться в четверг ночью – не случайно именно в четверг: Боскомб знал, что в этот день прислуги не будет и никто не заметит необычного гостя. Он попросил Эймса осторожно подняться к нему в комнату, где якобы будет ждать Стенли. Если бы Эймс проявил осторожность и решил еще с вечера понаблюдать за домом, – что ж, он увидел бы входящего туда Стенли. Заговаривать с ним Эймс не стал бы – ведь Боскомб вбил в его не слишком умную голову, что никто не должен его видеть в обществе Стенли. Ну, и, разумеется, Боскомб решил, что Эймс не должен переступить живым его порог.
Тем временем Боскомб заготовил улики против Элеоноры. Браслет и серьги он купил в магазине, но этого и часов-черепа было еще недостаточно. Даже пары перчаток вдобавок показалось мало – нужно было что-то, вполне определенно указывающее на Элеонору. И тогда он вспомнил о неприятностях Полла и ему пришла в голову блестящая идея – две часовые стрелки.
– Постойте, постойте, – сказал Мелсон. – Что-то тут не так... Откуда Боскомб мог знать о затруднениях Полла? Слышать его разговор с Элеонорой – ни на крыльце, ни в такси – Боскомб как будто не мог! Тогда как же?
– Тут надо принять во внимание характер Полла. Этой ночью мы с ним немного поговорили и выяснилось, что все обстояло именно так, как я предполагал. Быть может, и вы обратили внимание на то, что Боскомб из всех жильцов дома только к Поллу относился дружелюбно, хотя и не без доли презрения. Боскомба забавлял этот молодой человек, к тому же ему льстило восторженное отношение Полла. Когда Поллу понадобились деньги, у кого еще он мог надеяться взять взаймы, как не у богатого Боскомба? Однако прямо обратиться к нему Полл не решался...
– Ясно! – негромко произнес Хедли. – В то утро ему пришло в голову, что проще будет написать Боскомбу, чем прямо просить у него деньги...
– Вот именно. Боскомб встретился с Поллом, выведал у него все и дал нужную сумму. Полл стеснялся говорить о своих проблемах, но заставить его разговориться после того, как с деньгами было улажено, не составляло труда. Достаточно обычная история... Итак, мы подошли, к последнему акту. Боскомб и Стенли ждут в комнате появления жертвы. Под руками у Боскомба реквизиты инсценировки – те, которые в действительности ему не нужны. То, что необходимо на самом деле, находится в спальне.
В среду ночью, надев такие же, как у Элеоноры, перчатки, Боскомб снял стрелки с часов. Неужели вам не бросился в глаза тот ясный как солнце факт, что только у Боскомба кисть руки достаточно мала, чтобы можно было натянуть эти перчатки? Вы же не раз видели эти маленькие тонкие руки! В четверг, когда девушка была на работе, он положил одну из перчаток вместе с минутной стрелкой и прочими "уликами" в тайник. Боскомб действовал наверняка, зная, что Элеонора уже много лет туда не заглядывает. Часовая же стрелка и перчатка с правой руки лежали пока в спальне Боскомба.
– Вы хотите сказать, – поднял голову Хедли, – что одна из перчаток была все-таки использована при убийстве?
– Совершенно верно.
– Но, черт возьми! Вы же сами доказали, что убийца не воспользовался ни одной из них...
– А вы не путаете немножко? – нахмурившись, полюбопытствовал Фелл. – Если не ошибаюсь, к такому выводу привела нас ваша аргументация. Я же никогда не утверждал, что убийца не воспользовался правой перчаткой. Я только показал, что ваше остроумное и блестящее доказательство того, что убийца – левша, совершенно несостоятельно... Доказывать что-либо другое было рискованно – вы ведь и так были почти убеждены в виновности Элеоноры.
– Стало быть, вы сознательно воспользовались ложными выводами, – глядя на свой карандаш, медленно произнес Хедли, – чтобы доказать...
– ...правду. Это так, – кивнул Фелл. – Но разве цель не была у нас общей?.. Давайте прибегнем к небольшому эксперименту. Поручаю провести его вам, Мелсон, а то этот жулик еще обманет меня. Возьмите нож для разрезания бумаги, он достаточно остр. Подойдите к кушетке и изо всех сил ударьте им по одной из подушек. Они набиты пухом. Не беспокойтесь, с гостиницей я рассчитаюсь. Ударив, отскочите назад, словно опасаясь, что... гм... пух попадет-не на перчатку, конечно, а на ваш костюм. Так же, как это сделал Боскомб. Давайте!
Мелсон, надеясь только на то, что никто его не сфотографирует, отчаянно ударил ножом в подушку и отскочил назад.
– Великолепно! – произнес Фелл. – Что вы сделали, вонзив нож?
– Отпустил его. Вот здесь у меня немного пуха...
– Видите, Хедли, поэтому кровь осталась лишь на внутренней стороне перчатки. Ее было совсем мало, потому что в момент удара рана сильно кровоточит только тогда, когда задета артерия. Ваша теория была бы справедлива в единственном случае – если бы убийца выдернул оружие из раны.
