Марджери Аллингем - Полиция на похоронах. Цветы для судьи (сборник)
— Но позвольте, — сказал Кэмпион, не удержавшись: этот вопрос не давал ему покоя с самого начала, — какое удовольствие он получил от содеянного? Да, он расставил для родных эти хитроумные ловушки, но плодов своих стараний так и не увидел! Это ли не самое главное для преступника?
Миссис Фарадей поджала губы.
— Произошедшее ярко иллюстрирует склад ума, который вам — как здравомыслящему человеку — может быть весьма непросто понять. Но тут я призываю вас поверить мне на слово: Эндрю обладал одним необычным изъяном — близоруким умом. Он был не в состоянии предугадать даже самые очевидные последствия своих действий — его интересовал лишь мгновенный эффект. Полагаю, его безумие во многом объяснялось именно этим.
— Однако он так хитро все устроил… — возразил мистер Кэмпион.
— Да. Но если хорошенько подумать, то его план не выдерживает никакой критики. Отчасти ему удалось воплотить в жизнь колоссальный замысел, призванный нести хаос и смерть этому дому — но лишь отчасти. Предлагаю вам взвесить все хладнокровно и беспристрастно, как это делаю я. В его собственной смерти должны были обвинить Уильяма, а в смерти Джулии — бедняжку Китти. Какая нелепость! Разве могли Уильям и Китти независимо друг от друга совершить два убийства, да еще с промежутком в несколько дней? По отдельности эти безумные идеи Эндрю вполне имели право на жизнь, но вместе они ничего не стоят. А замысел с ядовитым клинком в книжном шкафу? Эндрю словно не мог решить, какой судьбы хочет для Уильяма: смертной казни или отравления. Его разум был целиком занят продумыванием мелочей, за которыми он не видел общей картины. Поэтому его замысел, успешный на первых порах, в итоге с треском провалился.
Она умолкла и обратила на Кэмпиона проницательный взгляд.
— Да, полностью с вами согласен, — сказал тот. — Однако же его замысел провалился почти сразу. Самая главная задумка — с револьвером Уильяма — потерпела крах.
— Ах да, я ведь вас перебила. Вы остановились на том, как тело Эндрю упало в воду.
— Верно, — кивнул мистер Кэмпион, усилием воли заставляя себя вернуться к фактам (он невольно отметил, что эта задача не представляет никакой сложности для хозяйки дома). — Беверидж говорит, что они с Джорджем тотчас выбежали на мост и успели увидеть, как труп Эндрю медленно уплывает вниз по течению. Пока они спорили, что делать дальше, Джордж приметил на другой стороне моста какой-то предмет. Он подобрал его и с удивлением обнаружил, что это тяжелый армейский револьвер, к спусковой скобе которого привязана тонкая веревка. Потянув за нее, они вытащили длинную продолговатую гирю от напольных часов.
— На другой стороне моста, говорите? — уточнила миссис Фарадей.
— Да, — подтвердил мистер Кэмпион. — Напротив того места, где стоял сам Эндрю. Он перебросил гирю через перила на противоположной стороне и надеялся, что та стянет пистолет в воду. Таким образом оружие окажется на изрядном расстоянии от тела, что исключит вероятность самоубийства.
— Но пистолет застрял, — заметила старуха. — Как?
— Беверидж говорит, веревка забилась между двух камней, — пояснил Кэмпион. — Джордж быстро сообразил, что к чему, и придумал, как можно заработать на этой тайне. Конечно, унести пистолет он не рискнул, но и оставлять его на месте было нельзя: полицейские бы поняли, как все случилось. Поскольку Джордж был пьян, в его поведении присутствовала доля опрометчивости. Он взял пистолет и гирю, обмотал их веревкой и со словами «Пусть поломают голову!» швырнул сверток в заросли на противоположном берегу. Cнаряд был весьма тяжел и далеко улететь не мог, да еще веревка прямо на лету размоталась, и пистолет повис на ветке вяза — примерно в полудюжине ярдов от берега. Гиря потащила его вниз, пистолет — черный, как кора дерева, — застрял в ветвях, а сама гиря скрылась в листьях плюща, обвивавшего ствол. Мы с вашим шофером и Бевериджем сегодня в пять утра отправились к реке и потратили на поиски добрых полчаса, хотя и знали, где искать. Конечно, полиция ничего не нашла!
— Очень умно, — проговорила миссис Фарадей. — Со стороны Эндрю. Гири упали посреди субботнего ужина, накануне его исчезновения. Видимо, он взял их сразу же. Помню, что в тот вечер он куда-то уходил. — Старуха замолчала и некоторое время, прищурившись, смотрела прямо перед собой. Руки ее безмятежно покоились на покрывале. — Полагаю, вы хотите знать, почему я позволила Эндрю остаться в доме — после того, как вычеркнула его имя из завещания? — вдруг спросила она. — Меня можно понять. У меня уже был один неприятный родственник, который при любой возможности тянул из меня деньги, Джордж, и я вовсе не хотела обзавестись вторым. Пусть ему было совершенно нечем меня шантажировать, я рассудила, что лишние скандалы и сцены мне не нужны. Кроме того, — добавила она, строго посмотрев на мистера Кэмпиона, — вы наверняка заметили, что я имею определенную власть над всеми, кто живет под этой крышей. Однако насчет Эндрю я ошиблась. Мне следовало понять, что он сошел с ума.
Миссис Фарадей беспокойно зашевелилась.
— Скажите, — c чувством пробормотала она, — так ли уж необходимо выдворять меня из дома, пока тут хозяйничают пытливые полицейские? Бедный Хью Фезерстоун, безусловно, пригласит меня к себе, но я уже стара и не хочу покидать свою комнату. Один ее вид успокаивает и радует мою душу.
Кэмпион окинул взглядом величественную опочивальню. Комната действительно была прекрасна.
— Сожалею, — произнес он, — но в доме необходимо произвести тщательный обыск. Что угодно может случиться — мы это увидели на примере бедного Джорджа. Кто мог подумать?..
— Да, — кивнула миссис Фарадей и вдруг помрачнела. — Он ведь отравился цианистым калием, не так ли? Очередная злая шутка Эндрю…
— И тоже весьма хитроумная, — сказал мистер Кэмпион. — Мы сначала были крайне удивлены, потому что у цианистого калия очень резкий и узнаваемый запах. Казалось бы, ни один человек в здравом уме не сунет его в рот — даже по ошибке. Цианистый калий, или синильная кислота, — один из самых опасных и смертоносных ядов на свете. Люди умирают даже от вдыхания его паров, насколько мне известно. Однако в случае с Джорджем объяснение нашлось быстро. На туалетном столике Эндрю была подставка с несколькими курительными трубками — все старые и закопченные, кроме одной. Она прямо-таки сверкала, и любому захотелось бы ее попробовать. Не знаю, замечали ли вы такую особенность — когда человек берет в руки трубку, ему сразу хочется пососать мундштук и убедиться, что дымовой канал ничем не забит? Это почти рефлекс.
