Марджери Аллингем - Полиция на похоронах
Кэмпион медлил. Один вопрос по-прежнему не давал ему покоя.
– Миссис Фарадей… Неделю назад вы мне сказали, что абсолютно уверены в невиновности Уильяма. Про миссис Финч тогда еще не знал. Простите, но откуда была такая уверенность?
На секунду он испугался, что обидел старуху, но та посмотрела на него с легкой улыбкой.
– Поскольку вы и сами проявляете чудеса дедукции, полагаю, вы оцените по достоинству ход моих мыслей. Наверняка вы заметили, что в холле на крючке висит старая панама с подвернутыми вверх полями. Она принадлежала Эндрю. Поскольку с Уильямом вы уже хорошо знакомы, вам не покажется странным, что эта шляпа стала яблоком раздора между братьями. Человеку немного надо для счастья – и для горя тоже. Эндрю мог целый день рвать и метать, если видел, что Уильям копается в саду в его панаме, а тот нарочно надевал ее при любой возможности – просто чтобы позлить брата. Когда Эндрю исчез, Уильям десять дней подряд надевал панаму в сад. Я видела, как он роется в клумбах, – слуги говорят, он там устроил жуткий беспорядок. Однако с тех пор, как полицейские нашли тело Эндрю, Уильям не прикасался к панаме; несколько раз он даже выходил в сад в своей серой фетровой шляпе – невиданное дело! Но я понимаю, в чем причина: ему не хочется носить вещи покойника. Это примитивное суеверие разделяют многие из нас. Вот как я поняла, что смерть Эндрю стала неожиданностью для Уильяма.
Кэмпион с восхищением посмотрел на старуху.
– Вы – умнейшая из женщин, которых мне доводилось знать!
Миссис Фарадей протянула ему руку.
– А вы – очень славный молодой человек. Я попрошу вас еще некоторое время не покидать мой дом. В огромном сарае Хью Фезерстоуна мне будет очень неуютно. Вы ведь не были знакомы с его женой? Сухая, глубоко ученая женщина. Я всегда думала, что кровати в ее доме твердые и неуютные. Да к тому же скоро опять нахлынут репортеры. Будет новое слушание по делу об убийстве Джорджа.
Ее просьба показалась Кэмпиону изящной и невыразимо женственной.
– Я останусь, – ответил он. – Можете на меня положиться, я все возьму на себя.
Миссис Фарадей откинулась на подушки и едва слышно вздохнула. Кэмпион, предположив, что беседа окончена, встал и двинулся к выходу. Из недр великолепной золотисто-розовой кровати раздался четкий и ясный голос миссис Фарадей:
– Наследственность – удивительная вещь. Я ведь всегда считала себя намного умнее вашей бабушки, дорогой Эмили.
Глава 25
Подарок
Было шесть вечера; после страшных событий минуло больше двух недель, и семья окончательно вернулась в перевернутую вверх дном «Обитель Сократа». Мистер Кэмпион вышел к своему «Бентли», собираясь возвращаться в Лондон. С ним должен был ехать инспектор, которого еще предстояло подобрать в городе: Станислав Оутс вновь на пару дней посетил Кембридж, чтобы закончить дела.
Кэмпион был один. Он со всеми попрощался: побеседовал напоследок с миссис Каролиной, навестил Энн Хельд и принял благодарности Джойс и Маркуса. Кристмас-младший подогнал его «Бентли» к парадному входу: он обращался со старинной машиной почтительно, ведь та была почти на шесть лет моложе «Даймлера» Фарадеев.
Кэмпион уже хотел сесть за руль, когда входная дверь отворилась и по ступенькам к нему спустился розовощекий дядя Уильям.
– Ну надо же! Я было испугался, что не поймаю вас. Хотел перекинуться парой слов – на прощание. Во-первых, я вам очень благодарен. Мы, Фарадеи, – не слишком благодарный народ, но вам я глубоко признателен. Вы вытащили нас из жутких неприятностей, и я отдаю себе в этом отчет. Спасибо. Большое спасибо.
– Не за что, – пробормотал Кэмпион, слегка смущенный неожиданной благодарственной речью.
Дядя Уильям помотал головой.
– Есть за что, есть. Наши дела были плохи. Да меня самого чуть не убили! Такое не забывается. – Довольная улыбка озарила его лицо. – А ведь я был прав. С самого начала. Просто захотелось вам напомнить. Когда мы только познакомились дома у Маркуса – чертовски неудобный дом, доложу я вам, – я сказал: «Это все Эндрю, лежит себе в морге и потешается над нами». И оказался прав! Ну что ж, прощайте, мальчик мой. Я вам очень благодарен. Захотите провести выходные в тиши и благодати – приезжайте к нам.
Мистер Кэмпион подавил желание громко и звучно расхохотаться.
– Спасибо, – серьезно проговорил он. – До свидания, сэр.
Дядя Уильям сердечно пожал ему руку.
– А вот «сэров» не надо. Вы меня как-то назвали «дядей Уильямом» – мне понравилось! Рад обзавестись таким родственником. – Он помедлил. У него явно было что-то на уме. – Во-вторых, я бы хотел преподнести вам небольшой подарок… Ничего особенного – у меня почти и нет ничего. Но я слышал от Маркуса, что у вас чудесная коллекция всяких диковин. Много лет назад я путешествовал по миру и купил одну штуку – ее и хочу вам подарить. Вы меня очень обяжете, если примете подарок.
Кэмпион, уже не раз принимавший подарки от благодарных клиентов, сразу почуял недоброе, но теплые чувства к дяде Уильяму заставили его сделать приятно удивленное лицо.
– Это прямо здесь! Идемте, я вам покажу.
Волнение старика вызывало щемящее чувство, и Кэмпион, забыв про дожидавшегося его инспектора, вышел из машины. Вместе с Уильямом он поднялся на крыльцо.
На деревянной скамейке стоял большой стеклянный ящик, а внутри, на неудобном ложе из ракушек и сухих водорослей, покоился «скелет русалки» – рыбаки собирали такие из костей мелких обезьян и экзотических рыб. Дядя Уильям гордо указал пальцем на древнюю поделку.
– Купил ее у одного малого в Порт-Саиде, – произнес он. – На меня она в свое время произвела огромное впечатление. Да и до сих пор производит… Примете? Я храню ее уже лет тридцать. А больше у меня ничего интересного и нет.
Мистер Кэмпион был тронут до глубины души.
– Как мило с вашей стороны…
– Вот и берите, мальчик мой! – с детским восторгом проговорил дядя Уильям. – Я выложил все свои пожитки на кровать, – заговорщицки прошептал он, – осмотрел и выбрал эту вещь. Ничего лучше не смог найти.
Мистер Кэмпион принял подарок с тем же воодушевлением, с каким он был преподнесен, и вместе с дядей Уильямом погрузил тяжелый трофей в багажник «Бентли». Затем они вновь пожали друг другу руки.
Когда мистер Кэмпион завел двигатель, дядя Уильям вспомнил про еще одно дело.
– Ох, погодите-ка! Чуть не забыл. Матушка просила передать вам это. Велено открыть, только когда будете дома. По-моему, она вас держит за ребенка. Ну ничего, подыграем старухе. Вот, держите.
Он сунул сверток Кэмпиону в руку и отошел от машины.
– Увидимся на свадьбе молодых! – крикнул он. – Они летом женятся. Надеюсь, к тому времени я уже смогу прочесть вам первую главу своих мемуаров. Да-да, я решил писать мемуары! Один репортер подал мне эту идею, только он хотел, чтобы я их сочинил для его газетенки, – пристал ко мне в самый разгар этой жуткой истории. Тогда я наглеца не поблагодарил, конечно, а вот позже мне подумалось, что книга нам всем пойдет на пользу. И мне будет чем заняться. Пока Китти в санатории, тут и поговорить-то не с кем. Ну да ничего, все обойдется. Буду больше думать о своем здоровье. Я ведь до сих пор лечусь, знаете ли. – Он часто заморгал. – Но от рюмочки на ночь все равно отказываться не стану, что бы там ни говорили врачи. Ладно, прощайте, мальчик мой! Если я чем-то могу быть полезен – дайте знать.
