Джорджетт Хейер - Рождественский кинжал
– Да, сэр. Сожалею о том, что случилось с книгой миссис Джерард. По-моему, она считает, что я должен наказать виновных.
Джозеф устало улыбнулся.
– Думаю, мы уже достаточно наслушались про книгу. К сожалению, у моей жены есть привычка подробно рассказывать о том, что она читает. Чем меньше мы будем об этом говорить, тем лучше. Скоро она о ней забудет.
– Повторяю в последний раз, – с угрозой произнес Стивен. – Я ее не трогал.
– Вот и прекрасно, старина, не волнуйся, – успокоил Джозеф.
Инспектор и сержант Уэр покинули особняк. На обратном пути Хемингуэй всю дорогу молчал, и сержант, поглядывая на него, видел, как он хмурится. Во время обеда в «Синей собаке» он не выдержал и спросил, что инспектор думает о результатах утренней работы.
– У меня появились странные мысли об этом деле, – пробормотал Хемингуэй, ковыряясь в стилтонском сыре. – Очень странные. Я не удивлюсь, если скоро что-то начнет проясняться.
– Я тут как раз размышлял над вашими словами, – задумчиво протянул сержант.
– Молодец. Побольше думай о том, что я тебе говорю, и станешь инспектором, – пообещал Хемингуэй. – Так что я тебе сказал?
– Вы сказали, что когда дело окончательно запуталось и выглядит совершенно безнадежным, это означает, что скоро произойдет прорыв.
– Что ж, мысль верная, поскольку чаще всего так и бывает. Но я не вижу, какой тебе смысл запоминать такие вещи, – строго возразил Хемингуэй.
– По-вашему, дело достаточно запуталось, сэр?
– Да, – кивнул инспектор.
– И вы начали что-то понимать?
– Я почувствовал, что сегодня утром события для кого-то стали развиваться слишком быстро. Не спрашивай, как и почему: это называется интуицией. Собственно, поэтому меня и сделали инспектором.
Сержант вздохнул, терпеливо ожидая продолжения.
– Сегодня утром, когда я, словно бойскаут, исследовал закоулки дома, у меня было достаточно времени, чтобы все обдумать. – Инспектор поддел на вилку кусочек сыра и поднес ко рту. – Сопоставив одни обстоятельства с другими, смешав их с моими познаниями в психологии и добавив щепотку интуиции, я пришел к выводу, что все это время меня водили за нос. А я очень не люблю, когда меня водят за нос. Больше того, не любит и мое начальство.
Он отправил кусочек сыра в рот и тщательно прожевал.
– Кто водил вас за нос, сэр? – удивился сержант.
Хемингуэй запил сыр глотком пива.
– Добрый дядюшка Джозеф, – ответил он.
Уэр нахмурился.
– Вы хотите сказать, что он морочил вам голову насчет Стивена? Но…
– Нет. Он морочил мне голову насчет самого себя.
– Господи, шеф, вы же не думаете, что преступление совершил он?
Хемингуэй посмотрел на него с жалостью.
– У тебя нет интуиции, – вздохнул он. – Для тебя это слишком сложно, и ты все равно ничего не поймешь. Но ты должен владеть хотя бы элементарной арифметикой.
– Я и владею, – возразил уязвленный Уэр. – Смею заверить, сэр, что я, как и всякий другой, могу сложить два и два и получить четыре. А вот пять я получить не могу. Для меня это действительно слишком сложно.
– Ну еще бы, – благодушно отозвался инспектор. – Тут нужно иметь интуицию. А у тебя ее нет.
– Зато я знаю, что это такое. – Сержант позволил себе каплю иронии. – Это, как вы сказали, когда начинает что-то проясняться.
– Когда-нибудь чаша моего терпения переполнится, – произнес Хемингуэй. – И вероятно, тебя понизят в звании.
– Но Джозеф не мог совершить это убийство! – воскликнул Уэр.
– Никто из них не мог этого сделать, если уж на то пошло.
– Да, но он один из немногих, у кого есть алиби на промежуток времени между той минутой, когда Джерард поднялся наверх, и тем моментом, когда его нашли мертвым!
– Теперь, когда ты это говоришь, я удивляюсь, почему я не заподозрил его с самого начала.
Сержант почти в отчаянии крикнул:
– Он говорил с мисс Клэр через дверь в ванной! Вы же не думаете, что она была с ним в сговоре?
– Нет. Я просто хотел сказать, что когда из множества подозреваемых только у одного хватает ума обеспечить себе алиби, за таким человеком нужно хорошо присматривать. Если я этого не сделал, то лишь потому, что ты меня постоянно отвлекал.
Сержант проглотил комок в горле.
– Ну да, конечно, – с горечью промолвил он.
– Вот и отлично, – кивнул Хемингуэй. – А теперь пораскинь мозгами. В этом деле, куда ни посмотришь, всегда виноват Джозеф. Неужели не ясно? Возьми хоть праздник! Чья это была идея? Расспроси людей в Лексэме, все скажут одно и то же: Джозефа. Я не был знаком с Натаниэлем, но достаточно о нем наслышан и уверен, что он не относился к людям, которые любят праздничные застолья. Нет, это наш добрый дядюшка Джозеф решил, что будет здорово устроить настоящее английское Рождество, такое радостное и веселое, когда все забывают про старые обиды, а потом живут счастливо. Стивен был не в ладах с Натаниэлем из-за своей девчонки. Пола мотала ему нервы, выпрашивая деньги для Ройдона. Моттисфонт раздражал его, проворачивая незаконные сделки и торгуя оружием с Китаем. И вот Джозефу приходит в голову блестящая идея собрать в Лексэме всех троих, да еще с теми самыми персонами, из-за которых и разгорелся весь сыр-бор. Ты скажешь, что он хотел добра, но ему не хватало такта? Ради Бога. Но на твоем месте я бы лучше пошире раскрыл глаза и поразмыслил, не мог ли он пригласить их для того, чтобы перессорить друг с другом и устроить себе хорошее прикрытие.
– Но, сэр, он всего лишь старый глупый пень! – запротестовал сержант. – Я таких часто встречал!
– Или он хотел, чтобы ты так думал, – возразил инспектор. – Не забывай: он актер. Я в этом немного разбираюсь. Вернее, я разбираюсь в этом очень хорошо. Джозеф может сколько угодно твердить, что играл Гамлета, Отелло и Ромео: я ему не верю и никогда не поверю. Ему на роду написаны характерные роли. Он был старым бедняком отцом, которого выгоняют за неуплату из дома, скажем, в «Порочном бароне» и «Что случилось с девушками»; он играл в десятках комедий дворецких и лакеев; он был Первым могильщиком в «Гамлете»; он…
– Да-да, я понял, – поспешно согласился Уэр.
– Но, если я не ошибаюсь, – невозмутимо продолжил Хемингуэй, – его самой успешной ролью стал добрый дядюшка из мелодрамы «Рождество в Лексэме, или Кто убил Натаниэля Джерарда?». Должен признать, тут он сыграл просто блестяще.
– Откуда вы все это взяли, сэр? Если бы он уговорил брата оставить ему свое состояние, у нас имелись бы основания подозревать его. Но все вышло наоборот: Джозеф убедил его передать наследство Стивену.
– Потому что он гораздо умнее тебя, мой бедный друг. Джозеф получил юридическое образование, но упустил одну маленькую деталь: завещание должно быть подписано при свидетелях. Казалось бы, не обязательно хорошо разбираться в законах, чтобы понимать такую простую деталь. Ты слышал, как мисс Джерард говорила, что он забыл включить в документ какой-то пункт? Речь идет о «заверяющем разделе». При его отсутствии свидетели должны под клятвой подтвердить, что Натаниэль подписал бумаги в их присутствии, иначе завещание будет недействительно. Так что, даже если бы Стивена не посадили, у Джозефа оставалась в рукаве козырная карта. В нужное время, когда дело было бы так или иначе улажено, вдруг бы выяснилось, что завещание не имеет силы.
