Рекс Стаут - Не позднее полуночи (сборник)
Я снизил скорость на Хоторнской развязке и сказал Вульфу, что теперь без четверти два и не знаю как он, а я голоден. В ответ на это я получил указание остановиться, раздобыть сыра, крекера и пива и, немного проехав, выполнил его. Вульф съел крекер и выпил пива, но сыр отверг после первой же пробы. Я был так голоден, что в тонкости вкуса не вдавался.
Часы на приборной доске показывали 2.38, когда, следуя указаниям Элис Харт, я свернул с грунтовки в узкий и ухабистый проезд, с двух сторон зажатый кустами, и, выехав на открытое пространство, едва успел затормозить перед ярко-желтым «ягуаром». Влево через подзапущенный газон шла тропинка из гравия. Она упиралась в боковую дверь белого домика с синими ставнями. Когда я вышел из машины, из-за угла дома появились двое. У молодой особы, что шла впереди, рост и фигура были что надо, плюс голубые глаза и копна волос под цвет «ягуара», утянутая желтой резинкой назад.
Она подошла:
– Вы Арчи Гудвин? Я Элен Вельц. Мистер Вульф? Рада познакомиться. Это Гай Унгер. Прошу сюда. Сядем в тени под старой яблоней.
На газетных изображениях двухмесячной давности да и на снимке из ящика Беллы Веларди Гай Унгер совершенно не походил на убийцу – и тем более не тянул на него живьем. Какой-то он был слишком серый. Серые глазки на широком лице, серый костюм, умело подогнанный по фигуре кем-то, кто знал, как можно скрасть покатые плечи, одно из которых было ниже другого. Открой он рот на полную ширину, в него бы влезло не больше пальца.
Яблоня росла здесь, наверное, со времен первых переселенцев, и ее урожай устилал землю далеко вокруг. Вульф покосился на стулья с деревянными спинками, год назад выкрашенными в белое. Выбор был – либо на стуле, либо на корточках, и он пристроился на стул. Элен Вельц спросила, что мы хотим выпить, и предложила четыре варианта, но Вульф отказался – холодно, но вежливо. Это ее как будто не обескуражило. Она уселась на стул напротив, широко и по-дружески улыбнулась ему, а также мне, глянув на меня живыми голубыми глазами.
– Вы не дали мне сказать по телефону, – проговорила она без всякого сожаления. – Мне вовсе не хотелось гонять вас понапрасну. Мне нечего сказать об этой кошмарной истории, о том, что случилось с Мэри. Правда нечего, потому что я ничего не знаю. Я ездила в Саунд кататься на катере. Вам рассказывали?
Вульф хмыкнул:
– Это не то, что меня интересует, мисс Вельц. Такая рутина, как проверка алиби, наверняка уже должным образом проделана полицией, в рамках ее расследования. Я сам заинтересовался делом позднее – надеюсь, не слишком поздно, – и мой напор кому-то может показаться эксцентричным. Кстати, когда сюда приехал мистер Унгер?
– Да он только…
– Одну минуточку!
Унгер взял со стола стоявший перед ним недопитый бокал и держал его двумя руками. Голос у него был не писклявый, как можно было предположить, а густой баритон.
– Забудьте про меня. Я только наблюдатель. Не могу сказать, что равнодушный наблюдатель – потому что я неравнодушен к мисс Вельц, если только она не возражает.
Вульф не удостоил его взгляда.
– Я поясню вам, мисс Вельц, почему я спрашиваю, с какого времени здесь мистер Унгер. Когда я пришел в офис на Шестьдесят девятой улице и стал разговаривать с мисс Харт и мисс Веларди, я вел себя недопустимо – как по форме, так и по существу. Им полагалось осадить меня и указать мне на дверь, они же этого не сделали. Видимо, побоялись, – и я намерен выяснить чего. Я полагаю, вы знаете чего. Я полагаю, после моего ухода мисс Харт позвонила вам еще раз, описала ситуацию и обсудила, как лучше мной манипулировать. Я предполагаю, что мисс Харт или, может быть, вы звонили мистеру Унгеру и он заинтересовался мной настолько, что приехал сюда даже раньше меня. Естественно, все это мне показалось немаловажным. А усилило мои подозрения…
– Все не так, – перебил его Унгер. – Я узнал о том, что вы едете, только десять минут назад, когда приехал сюда. Мисс Вельц пригласила меня провести с ней вечер еще вчера. До Катоны я добрался поездом, оттуда на такси.
Вульф взглянул на него:
– Спорить не буду, мистер Унгер. Но это не смягчает моих подозрений. Наоборот. Думаю, беседа с мисс Вельц пройдет быстрее, если вы удалитесь. Скажем, минут на двадцать?
– Пожалуй, я останусь.
– Тогда не мешайте своими замечаниями.
– Держи себя в руках, Гай, – прикрикнула на него Элен. И улыбнулась Вульфу: – Знаете, что я думаю? Я думаю, он хочет показать вам, какой он умный. Слышали бы вы его, когда я сказала, что сюда едет Ниро Вульф! Он заявил, что вы, конечно, знаменитый мудрец, а он – нет, только он хочет сам в этом убедиться. Что-то в этом духе. Я на ум не претендую. Я просто испугалась.
– Испугались чего, мисс Вельц?
– Вас, мистер Вульф. Я уверена, любой бы испугался, зная, что вы едете его допрашивать.
Она пыталась его разжалобить.
– Не настолько, чтоб звать на помощь! – Вульф на чувства не поддавался. – Наверняка у ваших коллег была возможность осадить меня, как и у вас. Почему вы не воспользуетесь ею? Почему готовы все стерпеть?
– Вот это главный вопрос! – засмеялась она. – Сейчас покажу…
Она поднялась, сделала шаг и дотронулась рукой до его плеча и головы:
– Не хочу упустить шанс прикоснуться к великому Ниро Вульфу. – Снова засмеявшись, она подошла к столу, налила себе здоровую порцию виски, села на стул и залпом осушила добрую половину. Потом встряхнулась и сказала: – Бррр… Вот почему…
Унгер хмуро посмотрел на нее. Не надо было ни мудрости Ниро Вульфа, ни даже ума Гая Унгера, чтобы сообразить, что мисс Вельц находится на грани нервного срыва.
– Но, – сухо сказал Вульф, – ведь и прикоснувшись ко мне, вы продолжаете все сносить. Конечно, мисс Харт сообщила вам, что я возражаю против версии обвинения, согласно которой мисс Виллис убил Леонард Эш, и собираюсь ее опровергнуть. Теперь уже поздно выполнять обычные следственные действия, к тому же они полностью и компетентно проведены полицией и окружной прокуратурой с одной стороны, и защитником мистера Эша – с другой. Поскольку я не могу доказать невиновность Эша, единственное, на что я надеюсь, – это посеять обоснованные сомнения в его вине. Можете вы мне помочь?
– Нет, конечно! Да и каким образом?
– Способ убийства не важен, поскольку шнур всегда под рукой. Но вы можете сообщить о ком-то, имевшем мотив и возможность совершить преступление. Вы ведь можете?
Мисс Вельц хихикнула было, но осеклась, видимо устыдившись: речь идет об убийстве, а ей смешно.
– Виновата, – извинилась она. – Но вы тоже смешной. Как уж на нас давили из прокуратуры, просто проходу не давали, спрашивали все про Мэри и всех ее знакомых и, конечно, расспрашивали, нет ли кого, кто хотел убить ее, кроме этого Эша. Теперь они судят за убийство Эша – они б его не судили, если б не могли доказать его вины! А тут являетесь вы и думаете все узнать от меня за двадцать минут. Такой сыщик, как вы! Ну не смешно ли? Мне лично смешно.
