Рекс Стаут - Если бы смерть спала (сборник)
Харленд Айд, высокий, костлявый, с седыми висками и длинным ястребиным носом, одетый как банкир, тоже пользовался широкой известностью в нашей среде, правда, известностью несколько иного рода. Это был опытный профессионал с безупречной репутацией. Поговаривали даже, что с ним не раз и не два консультировалось ФБР. Только на меня не ссылайтесь.
О третьем, Стиве Амзеле, я мало что знал, слышал только пару отзывов о его работе. Несколько лет назад Стива выгнал с работы Дел Бэском, после чего Амзель выправил себе лицензию и снял комнатку под офис недалеко от центра города. Бэском, владелец одного из лучших агентств Нью-Йорка, сказал как-то, что Амзель не одинокий орел, а стервятник-одиночка. Аккуратно одетый, невысокий, темноволосый и востроглазый, Амзель, вероятно, выглядел моложе своих лет. Когда мы с Салли Колт отправились за кофе, он двинулся было вслед за нами с намерением предложить помощь, но передумал.
В буфете, сделав заказ, я посоветовал Салли не беспокоиться:
– Если вашу контору прижмут за прослушку, просто позвоните мистеру Вульфу. Он поручит мне с этим разобраться, и я все улажу. Бесплатно. Ведь мы коллеги.
– Как это мило!
Салли склонила головку набок, чтобы я мог по достоинству оценить изящную линию ее подбородка, и линия эта была воистину хороша. Сразу стало ясно, что Салли не просто привлекательная девушка, но еще и отзывчивый товарищ, думающий о других.
– Отвечу вам тем же: когда прижмут вас, наберите номер мисс Боннер. Мой босс будет покруче вашего.
– Вот это я понимаю! – одобрил я. – Преданность – высшая добродетель. Вам за это воздастся на том свете. Полагаю, ваш метод состоит в том, чтобы завлечь объект в шикарный бар, вроде «Павлиньей аллеи» в «Уолдорф-Астории», и все из него вытянуть одной лишь силой очарования. Захотите попрактиковаться на мне – обращайтесь. Может, я и соглашусь. Только учтите: меня очаровать непросто.
Она вздернула подбородок и выстрелила в упор темно-синими глазами.
– Да, вы, похоже, крепкий орешек, – согласилась Салли. – Думаю, мне потребовалось бы не меньше часа на то, чтобы вас расколоть.
Тут нам принесли кофе, и пикировку пришлось прервать. По пути к лифту я придумал ответный удар, прямо-таки сокрушительный. Однако в лифте мы были не одни, так что пришлось приберечь его на потом. Общество коллег также не располагало к галантному поединку.
Салли подала кофе Вульфу, а я обслужил Дол Боннер. После того как каждый получил свою порцию, я присоединился к дамам в их уголке. Разить Салли насмерть при ее начальнице я, конечно, не стал. Мы просто обменялись предположениями о том, сколько еще нам придется ждать.
Скоро это выяснилось. Для меня, по крайней мере. В моем стаканчике еще оставался кофе, когда на пороге комнаты появился какой-то человек и объявил, что Ниро Вульфа и Арчи Гудвина просят на выход.
Вульф издал шумный вздох, поставил стаканчик на соседний стул, поднялся и направился к двери. Я последовал за ним. Нас провожал тихий говор заметно оживившейся компании.
Служитель провел нас по коридору, шагов через двадцать открыл дверь и вошел, поманив за собой пальцем. М-да, сотрудникам администрации штата не мешало бы пройти курс хороших манер.
Мы очутились в средних размеров комнате с тремя большими окнами, мутными от дождевых потеков. В центре стоял большой ореховый стол, обставленный стульями. Возле стен приткнулись два столика поменьше и еще несколько стульев.
В конце большого стола сидел человек, рядом с которым справа высилась гора папок. Он жестом предложил нам занять места по левую руку от него. Приведший нас служитель прикрыл дверь и устроился у стены.
Человек за столом смотрел на нас без сердечности, но и не враждебно.
– Ну, вы в представлениях не нуждаетесь, – сказал он Вульфу, намекая то ли на растиражированность прославленной физиономии босса, то ли на его беспрецедентную толщину (выбирайте на свой вкус), и глянул в раскрытое перед ним досье. – Я ознакомился с отчетами – вашим и мистера Гудвина. Думаю, мы ускорим дело, если я побеседую с вами обоими сразу. Я – Альберт Хайатт, особый уполномоченный секретаря штата[4], которому поручено данное разбирательство. Оно проводится без соблюдения формальностей, но если возникнут обстоятельства, требующие протоколирования, порядок будет изменен.
Тем временем я изучал его. Возраст его вращался возле сорока: то ли сорок с чем-то, то ли сорок без чего-то. И был он весь гладкий: гладкая свежая кожа, гладкие темные волосы, гладкий приятный голос, гладкие манеры и гладкий серый габардин.
Конечно, я заранее навел справки о двух уполномоченных, на которых возложили обязанность с нами разбираться, и уже доложил Вульфу, что этот самый Хайатт – партнер в крупной юридической фирме с офисом в Нью-Йорке, активно занимается политикой, неплохо справляется с ведением дел в суде, то есть умеет и любит задавать вопросы, семьей не обременен.
Уполномоченный снова сверился с досье.
– В апреле прошлого, одна тысяча девятьсот пятьдесят пятого, года вы организовали прослушивание частной телефонной линии Отиса Росса, проживающего по адресу: Западная Восемьдесят третья улица, Манхэттен, Нью-Йорк. Верно?
– Я указал это в своем отчете, – буркнул Вульф.
– Да, указали. При каких обстоятельствах это произошло?
Вульф двинул пальцем в направлении папки:
– Если перед вами лежит мой отчет, а также отчет мистера Гудвина, то вы обладаете исчерпывающей информацией.
– Да, тут есть ваши отчеты. Но я бы хотел послушать, что вы скажете при личной встрече. Пожалуйста, ответьте на мой вопрос.
Вульф состроил было красноречивую гримасу, но понял, что этим нисколько не облегчит своего положения, и сдержался.
– Пятого апреля тысяча девятьсот пятьдесят пятого года ко мне явился человек, назвавшийся Отисом Россом. Он сказал, что хочет поставить на прослушивание свой домашний телефон. Я сообщил ему, что не занимаюсь решением супружеских проблем. Он заявил, что его проблема иного рода, что он вдовец. В ходе нашей беседы выяснилось, что он имеет многопрофильный бизнес и разнообразные финансовые интересы и все дела ведет из дома. В последнее время он стал подозревать своего секретаря в двойной игре. Ему часто приходится отлучаться на день-два. Прослушивание телефона призвано выяснить, обоснованны ли его подозрения в адрес секретаря.
Вульф поджал губы. Он терпеть не мог даже простых упоминаний о том деле. Тем более противно ему было рассказывать о своем фиаско со всеми подробностями. На мгновение мне показалось, что он заартачится, однако мой босс продолжил:
