Эдгар Уоллес - Паутина преступлений. Тайна мистера Ридера (сборник)
– С этим чеком еще будет чертова уйма хлопот, – продолжил он. – Я уже получил письмо из головного офиса – меня приглашают на беседу с управляющим, и я должен привезти с собой МакКея. Это стандартная процедура.
Неотложного и безраздельного внимания мистера Мэчфилда требовали вещи куда более важные, нежели рутинные процедуры в Большом Центральном банке, но судьба МакКея интересовала его чрезвычайно.
А Кингфитер вновь заговорил об Аве, поскольку та стала единственным лучиком света в окружавшем его темном царстве.
– Стоило мне впервые увидеть ее, – признался он, – как я сразу же понял, что эта женщина буквально создана для меня, что она та самая единственная и неповторимая. Я знаю, ей пришлось нелегко, она ведет отчаянную борьбу с судьбой… Но кто я такой, чтобы судить ее?
– Действительно, кто? – пробормотал себе под нос мистер Мэчфилд, признавая правду этих слов. И, развивая заинтересовавшую его мысль, спросил: – Но что все-таки станется с мистером Кеннетом МакКеем?
Управляющий смутился лишь на мгновение.
– Это меня не касается, – громко заявил он. – Нет никакого сомнения в том, что подпись на чеке…
– Да-да, – нетерпеливо прервал его собеседник. – Ни к чему еще раз обсуждать очевидное, не правда ли? Я имею в виду, среди друзей. Вы выплатили мне деньги, которые были должны, и на этом для меня вопрос исчерпан. Я и сам пошел на некоторый риск, отправив к вам Аву… то есть позволив ей отправиться самой, – поспешно поправился он, заметив недоуменное выражение на лице управляющего. – Так что станется с молодым МакКеем?
Кингфитер пожал плечами.
– Не знаю, и, говоря откровенно, меня это не интересует. Когда я сегодня вечером вернулся в банк, его там уже не было, хотя я недвусмысленно распорядился, чтобы он дождался моего возвращения. Разумеется, я не могу сообщить об этом начальству, потому что сам нарушил правила, уйдя с работы, и надо же такому случиться, что один из наших инспекторов пожаловал в банк именно тогда, когда меня там не было. Мне придется работать всю ночь, чтобы подвести баланс по просроченным долговым обязательствам. МакКей мог бы мне помочь. Собственно, я так и сказал ему…
– Значит, он вернулся?
– Буквально на пять минут, как раз перед тем, как пробило шесть. Он заглянул ненадолго и тут же ушел. Это от него я узнал о визите инспектора. Мне пришлось рассказать этому щенку о чеке и банкнотах. Кстати, для меня до сих пор остается загадкой, как купюры вообще попали к нему, – с этим нет никакой ошибки? Если бы он был здесь частым гостем, то мог бы получить их от банкомета. Но ведь он не бывал здесь, не так ли?
– Во всяком случае, нечасто.
Мэчфилд мог бы добавить, что сюда заходят только те, у кого водятся деньги, или те, кто располагает средствами их заполучить.
Многие из его клиентов очень походили на мистера Кингфитера – люди, занимавшие доверенные посты и имевшие дело с чужими деньгами. Мэчфилда не касалось, откуда они брали средства, до тех пор, пока тратили они их весьма благоразумно. Он гордился тем, что не прибегает к мошенничеству в игре, и это было правдой – до некоторой степени. Вообще-то, он позволял себе некоторую нечестность, которая покрывала его собственные неудачи как за игорным столом, так и в рискованных капиталовложениях. Два раза в жизни он, надеясь сорвать большой куш, ставил все на карту и рисковал по-крупному. Один раз его постигла неудача. Во второй раз он преуспел, но остался без денег.
Он имел несчастье стать персоной нон грата за границей. Если бы, к примеру, ему случилось оказаться в Монте-Карло, то уезжать оттуда пришлось бы в большой спешке, буквально следующим же поездом, иначе стражи порядка любезно предоставили бы в его распоряжение автомобиль, дабы доставить своего гостя в Ниццу, на курорт, который славится неразборчивостью в приеме временных гостей.
– Мне, некоторым образом, даже жаль МакКея, но речь идет о его жизни либо моей, Мэчфилд. Утонет либо он, либо я… А я тонуть не собираюсь.
Ничто так не досаждало Мэчфилду, как выспренность и высокопарный стиль, хотя ему следовало бы давно привыкнуть к ним, поскольку и сам он жил в атмосфере лихорадочной и сумбурной драмы. Однажды ему даже довелось увидеть, как его жертва пала бездыханной на зеленое сукно игорного стола. Правда, это случилось много лет назад.
– Вам лучше незаметно вернуться в зал, – сказал он. – Я присоединюсь к вам немного погодя. Не играйте по-крупному: у меня еще остались кое-какие ваши бумаги, мой мальчик.
Когда он вернулся в игорную комнату, то обнаружил, что управляющий отыскал себе местечко за столом и понтирует весьма скромно, хотя и с некоторым успехом. Крупье взглядом задал ему вопрос, и Мэчфилд незаметно покачал головой, давая понять, что сегодня вечером Кингфитер будет оплачивать свой проигрыш наличными и что ни долговые расписки, ни чеки принимать у него не следует.
Время от времени игроки вставали из-за стола, заглядывали в буфет, выпивали стаканчик и откланивались. Впрочем, их место неизменно занимали вновь прибывшие. Мистер Мэчфилд вернулся к себе в кабинет, поскольку ожидал телефонного звонка. Тот раздался в четверть одиннадцатого. Женский голос произнес:
– Ава передает, что все в порядке.
Он положил трубку на рычаг и улыбнулся. Ава была надежной ставкой: на девочку всегда можно было положиться, и он не сомневался в том, что она сумеет занять свою гостью по крайней мере еще два часа. После этого он проведет небольшой допрос. Но только сам, потому что столь деликатное дело доверить нельзя никому.
А Кингфитер тем временем выигрывал, и перед ним уже высилась стопка фунтовых и пятифунтовых банкнот. Он выглядел возбужденным и, кажется, впервые в жизни довольным. Впрочем, выигрывал и банк – в стол был вделан большой ящик, который сейчас был доверху полон денег, и каждые несколько минут сумма все увеличивалась.
Какой унылый и скучный вечер! Мистер Мэчфилд сказал себе, что с радостью включит национальный гимн, когда придет время. Он всегда закрывал заведение на неизменно патриотической ноте, что позволяло даже проигравшимся в пух и прах гостям утешаться тем, что у них все еще остается их страна.
И вдруг он увидел, как медленно отворяется высокая двустворчатая дверь игорной комнаты. У него уже вошло в привычку одним глазом то и дело посматривать туда, и до этого мгновения он еще никогда не был поражен или ошеломлен тем, что скрывалось за ней. Но сейчас он застыл как громом пораженный, потому что на пороге показался мистер Ридер – без шляпы и даже своего неизменного зонтика.
Его еще никто не заметил, кроме владельца подпольного заведения, а тот замер на месте, не в силах пошевелиться. С извиняющейся улыбкой на губах мистер Ридер на цыпочках прошел к нему.
