Джон Карр - Часы-убийцы
– Как вы сказали? Обвинения?
– Вы знали покойного инспектора Джорджа Эймса?
– Да, когда-то знал.
– Тем не менее, вчера ночью, увидев его труп, вы умолчали об этом.
– Я не узнал его, – еще сильнее наклонился вперед Стенли. – Что здесь удивительного! Зрелище было не самое приятное, не так ли?
Он засмеялся.
– Но свой собственный почерк, надеюсь, вы способны узнать? – жестко спросил доктор.
Стенли дернулся так, словно бич свистнул перед самым его носом. Мелсон внезапно понял, кого, с самого момента появления в комнате, напоминал ему Стенли. Мягкие движения тяжелого тела, хрипловатый голос, тусклый непроницаемый взгляд. Да, между ними и дверью сидел сейчас на стуле не человек, а готовый к прыжку хищник.
– Способен ли я узнать свой почерк? Что за чушь вы городите? Разумеется, способен. Не сумасшедшим же вы меня считаете?
– Вот это, – доктор вынул из кармана сложенный листок и протянул его Стенли, – написано вами?
Стенли, не разворачивая, положил листок на колени.
– Прочтите!
Как будто снова свистнул бич. Стенли медленно развернул листок.
– Это вы писали?
– Нет!
– Там стоит ваша подпись.
– Раз я говорю, что не писал, значит, не писал! Я этого и не видел никогда. Что же, я лгу, по-вашему?!
– Не торопитесь и послушайте, что говорят люди, Стенли. Я не враг вам, и вы это знаете, но если бы вы слышали, что о вас говорят!
– Ну? – Стенли откинулся на спинку стула. – Что же обо мне говорят?
– Говорят, что вы больны, друг мой, что вы, говоря без обиняков, просто сумасшедший...
Пока доктор говорил, Стенли наклонился, чтобы положить письмо на стол. От него исходил запах мокрой одежды и коньяка. Полы пиджака чуть раздвинулись, и Мелсон увидел металлический блеск... Стенли был вооружен.
– Сумасшедший, – продолжал Фелл. – И говорят, что именно поэтому вы убили Джорджа Эймса.
Мгновение Мелсону казалось, что Стенли тут же набросится на них. Скрипнул стул, фигура Стенли стала как будто еще крупнее.
– Только для того, чтобы продемонстрировать, какого мнения я о вашем разуме, – продолжал доктор, глядя прямо в то сужающиеся, то расширяющиеся желтые глаза собеседника, – я расскажу вам, какие обвинения выдвигаются против вас. Кое-кто в этом доме позаботился об этом. Вчера ночью, когда Эймс поднимался по лестнице, вы не могли выскользнуть в холл через двустворчатую дверь комнаты. Это вне всяких сомнений. Но среди показаний свидетелей есть такие, которые кажутся странными, я бы сказал, чрезвычайно странными. Один из свидетелей, случайно оказавшийся в темном холле, видел узкую полоску лунного света. Дверь в коридор, ведущий на крышу, была открыта. Открыта, понимаете? – и наш свидетель видел лунный свет на полу коридора. Он решил, что свет падает снаружи, через открытый люк в крыше. Это, однако, ерунда, потому что люк был крепко заперт и никто не мог его открыть. Напомню, что свидетель сказал "полоску", а не пятно или квадрат, которые он должен был бы видеть, если бы свет проникал через люк. Нет, он видел только узкую полоску... такую, какая могла бы падать из приоткрытой потайной двери. Мы знаем, что в доме немало потайных ходов. Вспомните расположение комнат: спальня Боскомба, у которого вы были в гостях, как раз граничит с коридором. Подумайте о том, что вы вполне могли выскользнуть из-за ширмы, незаметно – вы ведь были в темно-сером костюме – пробраться в спальню и, отодвинув панель, открыть дверь в коридор. Спальня была освещена луной, и свет падал в коридор, когда вы выходили в холл, чтобы заколоть ничего не подозревающего Эймса!.. Так ставит вопрос ваш противник, и, если вам не удастся доказать, что все происходило совсем иначе, то... Кстати, его имя...
– Берегитесь! – крикнул Хедли.
Однако Стенли уже вскочил, одним движением огромной руки сбросив на пол настольную лампу. На короткое время все погрузилось в темноту, а потом при слабом свете камина они увидели горящие желтым огнем глаза Стенли, отливающий стальным блеском предмет в его руке...
– Прочь с дороги! – тяжело дыша, выкрикнул Стенли. – Не двигаться!
Огромная, как у бегемота, тень заслонила проникавший из холла свет, затем Стенли выскочил из комнаты. Хлопнула дверь, и тут же, не успел Хедли повернуть ее ручку, послышался звук поворачиваемого в замке ключа.
– Он запер нас! – крикнул Хедли, колотя в дверь. – Бетс! Эй! Взять его!.. Отворите!.. Фелл, ради бога, что вы наделали – вы же выпустили на свободу буйно помешанного... Бетс! Задержите...
– Доктор... Фелл... он же приказал, чтобы мы не вмешивались! – послышалось снаружи. – И вы тоже так говорили... Он забрал с собой ключ!
– Немедленно задержите его, идиоты! Почему вы... Спаркл! Взломайте дверь!
Доски двери затрещали под напором тяжелого плеча. В тот же миг со второго этажа донесся пронзительный вопль, а вслед за ним грохот выстрела. Следующий выстрел прогремел как раз в тот момент, когда замок наконец уступил и Спаркл ввалился в комнату. Хедли рывком распахнул дверь и бросился к лестнице. Мелсон следовал за ним по пятам. И тогда на весь дом прозвучал голос – сильный, холодный, спокойный, словно бы даже довольный.
– Ну, видишь, все поверили, что я сумасшедший, так что я могу с чистой совестью и не спеша, с удовольствием прикончить тебя. Я могу тебя убить, хотя скажешь ты правду или нет – мне-то ведь это почти все равно. Получишь одну пулю в ногу... другую в животик... а потом уж в горло... просто, правда ведь? – Главное – делать все не спеша, пока ты не раскроешь свою гнусную пасть. Видишь, никто не вмешивается. Полицейский стоит в дверях, но он и не думает помогать тебе, хотя у него в кармане пистолет, а я стою нему спиной. Ну, так куда хочешь получить первую пулю?
* * *От вопля, напоминавшего уже не человеческий голос, а визг попавшего в капкан зайца, у Мелсона, взбегавшего вслед за Хедли по лестнице, похолодела кровь в жилах. Новый вопль...
– Ну нет, – произнес все так же спокойно голос, – ты не убежишь. Отсюда тебе никуда не деться. Ты же знаешь – я был не в себе, когда влепил четыре пули в голову того банкира, а на него у меня, собственно, и зла-то не было.
Тяжело дыша, Хедли добежал, наконец, до вершины лестницы. Через его плечо Мелсон в открытую дверь увидел спину Стенли, а чуть подальше – лицо, которое вряд ли сейчас можно было назвать человеческим. Отчаянно трепыхающаяся, бестолково размахивающая руками фигурка пыталась спрятаться за ширму от неумолимо приближавшегося к ней Стенли.
– Ладно, первую в живот, – поднял револьвер Стенли.
Вопль утих.
– Уберите его, – странным, еле слышным голосом пробормотала фигурка. – Все кончено. Я убил Эймса. Я убил Эймса, будьте вы все прокляты! Я убил Эймса! Сознаюсь – только, ради бога, уберите его!
