Виктор Каннинг - Секреты Рейнбердов
– Никто не знает, где она была. Взяла с собой продукты для пикника и уехала. Ламли твердил, что Бланш Тайлер любила отправиться одна на природу.
– Мы непременно все выясним. Но действовать придется осмотрительно и осторожно. Скоро приедет Грандисон. Я поговорю с ним о том, как нам лучше использовать полученные данные. Но могу сразу сказать тебе одно. Даже если бы мы назвали ему имя и точный адрес Торговца прямо сейчас, нам все равно не позволили бы ничего предпринять. Обмен должен состояться. Нельзя подвергать архиепископа опасности. Сделай мы хотя бы движение, и не сносить нам головы.
– Что ж, нас это вполне устраивает. Архиепископ возвращается. Он оправился от сильной простуды и вновь приступил к исполнению своих обязанностей. Никто ни о чем не подозревает. И тогда мы тихо разбираемся с Торговцем. При условии, что наши предположения верны и мы сумеем выследить его. А найти Торговца будет сложно. У нас мертвая женщина и счастливый обладатель огромного выкупа. Не слишком-то много.
Буш резко покачал головой. У них появился первый проблеск надежды на успех. Настал момент действовать с верой в счастливый случай. Именно сейчас царивший прежде хаос неожиданно приобретал очертания четкой схемы. Вероятно, боги все-таки отвернулись от Торговца.
– Куда бы она ни поехала, – сказал Буш, – должен существовать способ отследить ее перемещения. Но сначала мне нужно выяснить, как захочет взяться за это дело Грандисон.
Вот только после встречи с Грандисоном часом позже полученные им указания были однозначными и прежними.
– Ты ничего не станешь предпринимать. Архиепископа освободят в субботу. И пока этого не произойдет, на любые расследования для нас и полиции наложен запрет.
– Но это может быть единственной ниточкой, в которой мы нуждались!
– Надеюсь, что ты прав. Но мы пока ничего не можем сделать. Откуда, например, ты знаешь на сто процентов, что Ламли или мать Бланш Тайлер не связаны с Торговцем? Данное предположение нельзя сбрасывать со счетов. – Грандисон принялся протирать стекло своего монокля носовым платком. – Да и сама Бланш Тайлер могла работать на Торговца. И тут появляешься ты и начинаешь задавать вопросы. Люди в подобных ситуациях нервничают и настораживаются. До сих пор мы имеем случай доказанного самоубийства. И полиции Уилтшира придется твердо стоять на таком объяснении смерти Бланш Тайлер. Следствие патологоанатома пройдет в свой срок, и в его заключении будет подтвержден суицид. Я сам переговорю с ними и все объясню. Нельзя принимать никаких мер, слух о которых может долететь до Торговца и заставить его думать, будто обстоятельства оборачиваются не в его пользу. Но как только архиепископ окажется на свободе, мы немедленно приступаем к работе. И пока заложника не вернули, Торговец должен пребывать в абсолютной уверенности, что ему ничто не угрожает. – Грандисон улыбнулся. – Ты хотел бы начать действия, которые могут привести к гибели архиепископа? Ведь данный факт замолчать не удастся. Газеты просто взорвутся от возмущения! И сколько голов, включая и наши с тобой, полетят с плеч! Но не беспокойся. Моя цель – схватить Торговца. Однако не раньше, чем архиепископ вернется на свою кафедру в соборе.
– Но тогда уже может быть слишком поздно. Торговец успеет ускользнуть от нас.
Грандисон покачал головой:
– Не думаю. Я слишком усердно молился. А наши молитвы часто слышат те, кому они адресованы, и они спешат помочь. Проблема в том, что мы порой сами не осознаем этого. Но данный случай очевиден. Архиепископ похищен между четырьмя и пятью часами. Женщина умирает в период от восьми до девяти часов вечера в тот же день. Выглядит классическим случаем самоубийства. Женщина беременна, а в семье и прежде наблюдались склонности к суициду. Полицейские – очень занятые люди. Большинство из них легко приняли бы эту версию. Но в чем же заключался истинный ответ на мои молитвы? А в том, что начальник полиции в Солсбери болезненно относится ко всем случаям самоубийств на своей территории! Он требует повторной экспертизы, и выявляется наличие тиопентала. Если бы об этом не упоминалось в их отчете, ни ты, ни Сангуилл не обратили бы на него внимания. Ты ведь не любишь азартных игр? Нет, ты не игрок. Но если бы был им, то знал, что в жизни каждого азартного человека случаются чрезвычайно редкие моменты, когда он ставит на «темную лошадку», но инстинктивно заранее уверен в победе. Мы как раз сделали подобную ставку, и каждый нерв в моем теле подсказывает сейчас, что она себя оправдает. А потому давай затаимся и дождемся субботы. Боги теперь на нашей стороне. Но они пока не хотят нашего вмешательства в свои дела.
Мисс Рейнберд положила трубку и посмотрела в окно. В дальней стороне сада у озера рабочие завалили засохший вяз, и воздух наполнился звуками их механических пил, когда они принялись разделять ствол на части. Она не выносила вида гибели деревьев. Вяз стоял на том месте, сколько она себя помнила… Он рос долгие годы еще до того, как она появилась на свет. А теперь его не стало. У всего есть начало, и всему приходит конец.
Мисс Рейнберд испытывала потрясение от того, что ей только что сообщила Ида Куксон. Это стало настоящим шоком. Она отвернулась от окна, налила себе херес и уселась в свое кресло – то самое, где сидела во время сеансов мадам Бланш. А теперь мадам Бланш умерла. Покончила с собой, как сказала Ида Куксон. Отравилась выхлопными газами в своей машине. Невозможно поверить. Крупная, сильная, наделенная способностями и умом женщина… Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять: человек сполна наслаждается жизнью. Да, она любила жизнь, и ей нравилась ее профессия. Странно! Что может толкнуть человека на подобное? Мисс Рейнберд пришла в голову мысль, что это могло быть как-то связано с ее неприятием мадам Бланш. Но она сразу отвергла эту идею. Мадам Бланш не впервые сталкивалась с негативным отношением к себе и с профессиональными неудачами. Она сама рассказывала, стоя вот здесь, в этой комнате…
А еще сон. Прошлой ночью мисс Рейнберд приснился сон об этой женщине. Хвала всевышнему, Гарриэт больше не тревожила ее по ночам! Зато явилась мадам Бланш. Причем виделась столь же живо и реально, словно сидела в кресле напротив. На ней опять была безвкусная нитка бус из фальшивого жемчуга. И по какой-то непостижимой причине во сне их отношения с мадам Бланш складывались иначе, чем в действительности. Они будто являлись старыми подругами, встретившимися после долгой разлуки. Любопытно, до чего подробно запоминались сны. Даже проснувшись, легко вспоминаешь каждую деталь. Мадам Бланш была в короткой курточке из овчины, которую помогал ей снимать в прихожей Ситон. А мисс Рейнберд показывала гостье дом.
