Артур Гриффитс - Пассажирка из Кале (сборник)
Теперь он стоял за спиной генерала, который пока что не замечал его.
Но случилось так, что именно в эту минуту пришел посыльный из телеграфа. Подойдя к стойке с необычным голубым конвертом в руке, он назвал имя получателя.
– Кастаньето. Графиня Кастаньето.
На звук его голоса генерал резко повернулся и увидел Галипо, который подходил к посыльному, чтобы взять конверт.
– Прошу прощения, – воскликнул сэр Чарльз, оценив положение с одного взгляда, и вклинился между ними. – Я как раз собираюсь к ней подняться. Дайте мне телеграмму, я передам.
Галипо собрался было возразить, но генерал, уже узнавший его, спокойным, ровным голосом произнес:
– Нет-нет, инспектор, у вас нет на это права. Я догадываюсь, для чего вы здесь находитесь, но вы не уполномочены проверять чужую корреспонденцию. Отойдите. – Увидев, что сыщик заколебался, он прибавил уже другим, требовательным тоном: – Довольно. Я приказываю вам отойти. И поживее.
Тут вернулся управляющий с известием о том, что мадам контесса готова принять посетителя, и еще через несколько секунд генерал вошел в ее номер.
– Как хорошо, что вы пришли! – Она сразу направилась к нему с вытянутыми руками и искренней радостью в глазах.
Да, она была очень привлекательна в своем строгом черном дорожном платье, облекавшем высокую, грациозную фигуру. Темно-коричневые вьющиеся волосы оживляли ее прекрасное бледное лицо, а тонкая линия белоснежного муслина на запястьях и шее подчеркивала ослепительную чистоту кожи.
– Мог ли я не прийти? Я подумал, что могу понадобиться вам или что вы захотите узнать последние новости, – ответил он, беря ее за руки и удерживая их на несколько мгновений дольше, чем было необходимо.
– О, расскажите! Есть что-то свежее? – На щеках ее проступил алый румянец, но лишь на миг.
– Еще бы! Они выяснили, кем был убитый.
– В самом деле? Это точно? И кем они его теперь считают?
– Не знаю, стоит ли рассказывать. Возможно, вас это удивит или даже поразит. Я думаю, вы его знали…
– Меня уже ничто не может поразить. Кто это?
– Некий господин Куадлинг, банкир, который, как полагают, сбежал из Рима.
Известие это она восприняла настолько невозмутимо, с таким странным самообладанием, что на какое-то мгновение он даже почувствовал разочарование. Но объяснение нашлось быстро.
– Вы уже слышали?
– Да. Полицейские на вокзале говорили об этом.
– Но вы были с ним знакомы?
– Конечно. Они, к огромному сожалению, были моими банкирами. Из-за их неудач я потеряю большие деньги.
– Значит, вам и об этом известно? – торопливо и несколько нервно прервал ее генерал.
– Разумеется. Он сам мне об этом рассказал. Он пришел ко мне в тот день, когда я уезжала из Рима, с предложением… Весьма любезным предложением.
– Разделить с ним судьбу?
– Сэр Чарльз Коллингем! Как вы смеете? С этим существом! – Ее переполняло презрение.
– Я слышал… Кто-то говорил, что…
– Говорите правду, генерал, я не обижусь. Я знаю, что вы имеете в виду. Совершенно верно, этот человек когда-то докучал мне своим вниманием, но я скорее посмотрела бы на какого-нибудь курьера или повара. А теперь…
Она замолчала, не договорив. Генерал почувствовал, что вторгся в деликатную область. Больше вопросов он задавать не мог, и теперь все должно было исходить от самой графини.
– Но я расскажу вам, что он мне предлагал. Не знаю, почему я его выслушала. Нужно было сразу же сообщить в полицию, и теперь я жалею, что не сделала этого.
– Это могло спасти его от такой участи.
– Каждый злодей рано или поздно получает по заслугам, – уверенно, но с горечью в голосе произнесла она. – А этот господин Куадлинг… Но подождите, сейчас я все расскажу, и вы сами поймете, что это был за человек. Он явился ко мне с предложением… Вообразите!.. Он предложил, чтобы он, вернее, его банк, тайно вернул мне всю сумму моего вклада, все деньги, которые я держала там. За это он хотел, чтобы я присоединилась к его мошенничеству.
– Каков негодяй! Ей-богу, он получил по заслугам. И вы тогда видели его в последний раз?
– Я видела его во время поездки, в Турине, Модане, в… О сэр Чарльз, прошу вас, не спрашивайте больше о нем! – вдруг воскликнула она с отчаянием и страхом в голосе. – Я не могу говорить… Я связана обещанием… Я… я…
– В таком случае больше ни слова, – твердо заявил он.
– Есть и другие вещи, но мои уста запечатаны… Во всяком случае пока. Вы не думаете… не станете думать обо мне плохо?
Она нежно прикоснулась к его руке, и он накрыл ее пальцы своей ладонью с такой очевидной расположенностью, что ее щеки снова окрасил румянец. Лицо ее загорелось еще ярче, когда он тепло произнес:
– Ничто не сможет меня заставить пойти на это. Разве вы не знаете… Наверное, вы не знаете, но позвольте вас заверить, графиня, ничто и никогда не заставит меня забыть, как высоко я вас ценю. Я всегда буду доверять вам, верить в вас, думать о вас хорошо.
– Как же мне приятно, что вы так говорите! Особенно сейчас, в такую минуту, – очень тихо промолвила она и робко подняла на него глаза.
Ее пальцы все еще лежали на его руке, накрытые его ладонью, и она стояла к нему так близко, что сэру Чарльзу было очень просто и даже вполне естественно обвить второй рукой ее талию и притянуть к себе.
– И сейчас… в такую минуту… позвольте мне сказать одно слово, – прошептал он ей на ухо. – Вы дадите мне право оберегать вас? Быть рядом с вами, делить с вами невзгоды или защищать вас от них?
– Нет, нет, нет, не сейчас! – Она умоляюще подняла на него полные слез глаза. – Я не могу, не хочу принимать такую жертву. Вы благородный человек, у вас чистое сердце, поэтому вы так говорите. Но вы не должны связывать себя со мной, не должны ввязываться…
Он прервал ее возражения самым старым и самым действенным из известных для таких случаев способов. Первый сладкий поцелуй скрепил столь быстро возникшее между ними согласие.
И после этого она сдалась. Не осталось ни сомнений, ни колебаний. Она, приняв его любовь так же, как он предложил ее, свободно, всем сердцем и душой, забилась под его крыло, как потрепанная бурей голубка возвращается в гнездо, и там, проворковав тихо: «Мой рыцарь… Мой единственный, настоящий рыцарь», прижалась к нему, охотно и полностью отдавшись его нежным ласкам.
Такие мгновения, выхваченные из полного трепетного волнения сердца, вдвойне приятны и милы, когда за плечами беда.
Глава XVI
Они сидели, взявшись за руки, и почти не разговаривали, им хватало обретенной любви и осознания того, что они вместе. Время летело слишком быстро, и наконец сэр Чарльз с улыбкой предложил:
– Знаете ли вы, милая графиня…
