Энтони Беркли - Отравление в Уичфорде
— Да. Бентли прожил гам двенадцать лет. Кто знает, что там может подвернуться под руку сыщику? В Париже англичане ведут себя более свободно и раскованно, чем в Лондоне.
— Честь и хвала нашему старшему инспектору! — восхищенно воскликнула Шейла. — Вот так энергия! Вам следовало бы родиться американцем, Роджер. Но хотелось бы знать, как вы найдете там старых друзей и знакомых Бентли?
— Но это ведь так просто, младенец мой прекрасный. Я направлюсь прямо в парижское отделение фирмы, поговорю с ее представителями как официальное лицо и через полчаса буду располагать всей нужной мне информацией.
— А ты знаешь, Роджер, — заметил с невольным восхищением Алек, — я не сомневаюсь, что ты ее получишь!
— Да, разумеется, получу. Итак, решено. После ленча я не торопясь, отъеду в Лондон, заскочу к себе домой за паспортом и сегодня же вечером пересеку Ла-Манш. Наверное, мне надо пойти уложить вещи, пока не позвонили к ленчу. Люблю принимать внезапные, потрясающие решения, они вселяют убежденность в важности собственной персоны. А вы, мисс Пьюрфой, отвезете меня после ленча на станцию?
— Доставим, конечно, — весьма неопределенно заметила мисс Пьюрфой. — Отец вас отвезет.
— Отец? — переспросил Роджер уже от двери и круто повернулся. — Я не ослышался? Вы действительно сказали "отец"? А почему не вы?
Мисс Пьюрфой зарделась.
— Ну… понимаете, я уже условилась на сегодня о другом… Но. разумеется, если вы хотите, чтобы именно я отвезла вас, я могу отменить это дело, но мне кажется, что отец…
— Прекратите мямлить, — сурово приказал Роджер. — Что вы собираетесь делать сегодня после ленча, женщина?
— Играть в гольф, черт бы вас побрал! — выпалила Шейла.
Роджер снова взялся за ручку двери.
— Увы мне, — грустно продекламировал он, — "прошли наши дни, отцвели и увяли…" "Лучше найти и потерять, чем…"
— Заткнитесь, Роджер! — пылая от смущения, воскликнула мисс Пьюрфой.
Глава 25
Ultima Thule[18]
Итак, Роджер уехал в Париж. Через пару дней после его отъезда Алек получил письмо. В нем сообщалось, что Роджер уже вошел в контакт с парижским отделением фирмы, сотрудники которой оказались очень доброжелательными и желающими помочь людьми, а с главным управляющим он, наверное, подружился на всю жизнь. К письму была приложена записочка для Шейлы с немалым количеством цитат, в которых упоминалось имя "Чарльз" в весьма отрицательном смысле Миссис Пьюрфой тоже получила письмо, в котором Роджер благодарил её за гостеприимство и намекал, что вскоре произойдут кое-какие интересные события.
Алек добросовестно приступил к исполнению порученной ему задачи. Он каждый день ездил в Лондон и наводил справки у деловых партнеров и знакомых Бентли. Авторитет "Курьер", которым он пользовался весьма широко, был для него пропуском, перед которым раскрывались двери и который развязывал языки, заставлял напрягать память и давал вполне удовлетворительные результаты. Дело в том, что наивные деловые люди надеялись получить известность, что было им очень кстати, если их имена появятся на страницах могущественной газеты "Дейли курьер". К сожалению, ни один из этих деловых знакомых Бентли не мог представить ни малейшего доказательств будто с ним было что-то не так, как следует быть.
Тем не менее была в предприятии и положительная сторона, даже очень положительная но это касалось самого Александра Грирсона. Никогда за всю жизнь ему еще не приходилось так много разговаривать с таким множеством незнакомых людей, и за очень короткий срок, и он научился поддерживать нужный разговор и, в определенной ситуации, забывая о своей природной молчаливости, становился иногда очень разговорчив.
Шейла тоже не могла похвастаться своими сыщицкими успехами в Уичфорде. Благородно подавив новообретенную страсть к гольфу, она всецело отдалась охоте за необходимой информацией. По правде сказать, ей не пришлось работать с таким напряжением всех сил, как Алеку, ей не приходилось обходить местных жителей пешком. Большой удобный красный автомобиль незамедлительно доставлял ее от одного дома к другому и терпеливо ждал у ворот, пока она брала интервью у обитателей дома. Друзья скончавшеюся коммерсанта, торговцы, служащие фирмы, рабочие, одним словом все, кто когда-либо вступал с Бентли в деловые отношения, — всех она опрашивала неустанно и терпеливо, но никто из них не мог сообщить ничего действительно важного. Сыщикам-инспекторам становилось все очевиднее, что они зашли в тупик, о чем и было поведано Роджеру в общем письме.
Ответ Роджера принял форму телеграмм, посылаемых через краткие промежутки.
Первая сообщала:
Не беспокойтесь, я на верном пути больших открытий.
Через несколько часов Алек и Шейла получили вторую телеграмму:
Ожидаю потрясающих новостей.
На следующее утро:
Надежды подтвердились, события развиваются сокрушительно.
В тот же день:
О дети, ваш старший инспектор триумфатор.
И, наконец, на следующий день вечером им сообщили:
Дело закончено Алек может возвращаться домой. Остаюсь здесь еще некоторое время сугубо конфиденциально напишу позднее собираю письменные заявления сделанные под присягой привет Уильяму и Сондерсон.
А затем на целые две недели наступило сводящее с ума безмолвие. Алек уехал домой. Париж бомбардировали письма из Дорсетшира и Уичфорда с требованием сообщить новости. Сначала письма были вежливые, затем дерзкие, наконец — жалобные. Ни на одно из них Роджер не ответил ни единым словом. Дело в том, что он этих писем и не получал. Сменив гостиницу, он совершенно забыл оставить в прежней свой новый адрес, но все это выяснилось гораздо позже.
Наконец через три с лишним недели после отъезда Роджера в Париж и всего за десять дней до начала суда над миссис Бентли Алек получил пространное, отпечатанное на машинке "Заключение", а вскоре и письмо. Оно пришло с первой утренней почтой, и Алек весь завтрак потратил на то, чтобы его прочесть, время от времени проси Барбару передать ему мармелад и машинально поглощая пищу.
Вы помните, что наше повествование началось вот так же, со сцены завтрака, и мы заканчиваем его точно гак же, сценой завтрака в доме Алека, представив на суд читателя письмо Роджера. Вот оно:
Дорогие Алек и Шейла (я посылаю, дети мои, это письмо вам обоим, чтобы не перепечатывать его дважды). Знаю, что вы оба проклинаете меня самыми последними словами ад то, что я держал вас во мраке неизвестности все это время, но я не мог иначе, так как был занят в высшей степени деликатными и конфиденциальными переговорами с поверенными, адвокатами и прочими юристами, а также с такими важными людьми, как главный советник по уголовным делам и министр внутренних дел (представьте себе красочную картину, как Роджер вползает в кабинет последнего на четвереньках и целует министерские ботинки — то еще зрелище!). В связи с этим с меня было взято клятвенное обещание хранить переговоры в тайне, пока дело окончательно не прояснится. Теперь этот день настал, и я могу наконец отчитаться.
