Гастон Леру - Дама в черном
С этими словами Рультабий посмотрел на Дарзака. Последний, как и все мы, находился под большим впечатлением от выводов молодого репортера. Нас всех охватило предчувствие чего-то ужасного и вместе с тем безграничное восхищение. Как ясно и очевидно было все, что высказал Рультабий! На всем его рассуждении лежала печать его могучего аналитического ума.
– Так вот каким образом, — вскрикнул Дарзак, — он вошел в Квадратную башню: переодетый мною, под моей личиной! Теперь мне ясно, как он спрятался в шкафу, так что я не мог видеть его, войдя сюда и занявшись почтой, оставив свой план в башне Карла Смелого. Но как Бернье мог пропустить его?
– Да очень просто! — возразил Рультабий, взяв руку дамы в черном в свои, как бы для того, чтобы придать ей бодрости. — Очень просто! Раз он был уверен, что видит перед собой вас…
– Теперь понятно, отчего я нашел свою дверь незапертой. Бернье думал, что я сижу у себя.
– Совершенно верно! Правильное заключение! — одобрил Рультабий. — И Бернье, открывшему дверь первому Дарзаку, не пришлось иметь дела со вторым, потому что так же, как и мы, он не видел его. Вы вошли в Квадратную башню, очевидно, в тот самый момент, когда мы стояли с Бернье у парапета, привлеченные странной жестикуляцией старого Боба, разговаривавшего у входа в Большую Барму с госпожой Эдит и князем Галичем.
– Но как же, — опять вмешался Дарзак, — меня не заметила жена Бернье, сидевшая в своей комнате? Почему она не удивилась при виде меня, зная, что я не выходил из своей комнаты?
– Представьте себе, — произнес с грустной улыбкой репортер, — представьте себе, господин Дарзак, что в ту самую минуту, как вы проходили… то есть когда проходил ваш двойник, жена Бернье собирала картофель, высыпанный мною из мешка на пол…
– Ну, так мне остается поздравить себя с тем, что я остался живым и невредимым!..
– Поздравляйте, господин Дарзак, поздравляйте!..
– О, получается, что в то время, когда я вошел к себе, запер дверь на ключ, как уже говорил вам, и сел за работу, разбойник был у меня за спиной! Да ведь он мог убить меня без всякого сопротивления с моей стороны!..
Рультабий подошел к Дарзаку.
– Но почему он не сделал это? — произнес он, пристально глядя ему в глаза.
– Вы прекрасно знаете, что он ожидал кое-кого другого! — И Дарзак повернул свое грустное лицо к даме в черном.
Рультабий вплотную приблизился к Дарзаку и положил ему руки на плечи.
– Я должен сделать вам признание, господин Дарзак, — сказал он голосом, который снова приобрел звонкость и решительность. — Когда я понял, каким образом проник в вашу комнату «лишний труп», и убедился, что вы не пытались даже указать нам на ошибочность нашего мнения относительно пяти часов, когда вы, как все были абсолютно убеждены, вошли в Квадратную башню, я счел себя вправе подозревать, что разбойником был не тот, кто в пять часов вошел под личиной Дарзака в Квадратную башню! Я подумал наоборот, что тот Дарзак мог быть настоящим Дарзаком, а ложным были вы! Ах, дорогой Дарзак, как сильно я вас подозревал!..
– Это безумие! — воскликнул Дарзак. — Если я не указал точно часа, когда вошел в Квадратную башню, то лишь потому, что не помнил его точно, да и не придавал ему никакого значения!
– Таким образом, господин Дарзак, — продолжал Рультабий, не обращая внимания на возражения своего собеседника, на волнение дамы в черном и наше общее смятение, — таким образом, настоящий Дарзак, явившийся для того, чтобы занять украденное вами место, — в моем воображении, господин Дарзак, в моем воображении, успокойтесь!.. — благодаря вашим темным ухищрениям и невразумительной помощи дамы в черном, был лишен возможности навредить вашему смелому предприятию! Таким образом, господин Дарзак, я додумался до того, что вы, будучи Ларсаном, упрятали в мешок Дарзака!.. Вот к чему привело меня мое пылкое воображение!.. И необоснованное подозрение!..
– Да… — глухо ответил муж Матильды. — Мы все здесь подозревали друг друга!..
Рультабий повернулся спиной к Дарзаку, засунул руки в карманы и сказал, обращаясь к Матильде, охваченной ужасом и готовой, по всей видимости, лишиться чувств:
– Еще немного мужества, сударыня!
И затем продолжал наставительным тоном профессора математики, развивающего доказательство теоремы:
– Видите ли, господин Дарзак, налицо имелись два проявления Дарзака… Чтобы узнать, которое из них было истинным и которое скрывало за собой Ларсана, я счел своим долгом разобрать, руководствуясь здравым смыслом, по очереди, оба эти проявления… И вот я начал с вас, господин Дарзак.
– Оставим это, — перебил репортера Дарзак, — раз вы не подозреваете меня больше! Лучше скажите, кто из нас Ларсан!.. Я хочу этого… Я требую!..
– Мы все хотим этого!.. Сейчас же! — вскричали мы, окружив их обоих.
Матильда бросилась к сыну, прикрывая его своим телом, как будто ему грозила какая-нибудь опасность. Но сцена длилась чересчур долго, и мы все потеряли терпение.
– Раз он знает, то пусть скажет!.. Нужно покончить с этим! — кричал Артур Ранс.
Вдруг у дверей Квадратной башни раздался новый выстрел, который до того ошеломил нас, что наши грозные крики перешли в униженные мольбы положить как можно скорее конец создавшемуся положению. Мы наперебой изощрялись в просьбах, точно каждый старался этим доказать другим, а может быть, и самому себе, что он не Ларсан.
Как только прозвучал второй выстрел, лицо Рультабия сразу приняло другое выражение. Весь он преобразился, все существо его, казалось, наполнилось дикой энергией. Оставив свой насмешливый тон, которым он говорил с Дарзаком и который всех нас коробил, он нежно отстранил даму в черном, упорно продолжавшую прикрывать его своим телом, прислонился спиной к двери, скрестил руки и начал:
– В таком деле, как наше, нельзя, видите ли, ничем пренебрегать. Двойники Дарзака входят и оба же выходят, причем один из них в мешке из-под картофеля! Есть отчего потерять голову! Я прошу здесь присутствующего господина Дарзака позволить мне еще раз повторить: у меня было множество оснований подозревать его!..
Тут я подумал: «Как жалко, что он ничего не говорил мне об этом! Я напомнил бы ему об Австралии, и ему не пришлось бы ломать себе голову!»
Дарзак, встав перед репортером, с яростью спросил:
– Какие основания? Какие?..
– Вы сейчас все поймете, мой друг, — ответил Рультабий невозмутимо. — Первой мыслью, которая пришла мне в голову при рассмотрении вашего проявления Дарзака, было следующее: «Если бы он был Ларсаном, дочь профессора Станжерсона заметила бы это!» Очевидно, не правда ли?.. И вот, изучая поведение той, которая стала госпожой Дарзак, я пришел к заключению, милостивый государь, что она все время подозревала в вас Ларсана.
