Андрэ Нортон - Дом теней: Чихнёшь в воскресенье. Дом теней
— Ну-ну, у вас не очень-то хороши дела, — говорила она, когда Сьюзан и Такер вошли в комнату. — Слишком много или слишком мало. Подождём и посмотрим. Посмотрите на эту календулу, вот как она выпрямилась.
Сьюзан поняла, что женщина разговаривает с растениями, а детей она, вероятно, ещё не заметила. Женщина была ниже бабушки Хендрики, и волосы у неё не совсем седые. Скорее голубоватые. Они причёсаны волнами, и в них торчит гребень. Лицо круглое, а у короткого носа чуть приподнятый кончик. Одета она в белое платье с широкой юбкой, с оборками из ярко-пурпурного ситца, белая блуза тоже с оборками, в ярких пурпурных цветах. Очки с очень большими стёклами; и это производило странное впечатление, потому что глаза казались вдвое крупнее, чем на обычном лице.
— Вот и всё, — продолжала она. — Завтра будет много еды для растений. И хватайте столько солнца, сколько сможете. В это время года вам нужно солнце…
— Вы разговариваете с растениями, — заявил Такер.
— Боже мой! — женщина поставила лейку. — Вы настоящие Кайделлы, входите бесшумно, как индейцы. Говорят, так ходили индейцы, никто не мог их услышать.
— Мы Виланы, — поторопилась поправить Сьюзан. — Я Сьюзан, а это Такер.
— А я миссис Кингсли. У вас есть ещё один… — она вопросительно посмотрела за Сьюзен и Такера.
— Да, Майк.
— Почему вы разговариваете с ними? — Такер указал на растения.
— Потому что они живые и хотят, чтобы их заметили, — ответила миссис Кингсли. — Как бы тебе понравилось, если бы ты день за днём жил в доме, а с тобой никто бы не разговаривал?
Такер перевёл взгляд с растений на женщину, потом обратно.
— Они отвечают? — с явным интересом спросил он.
— Да, только по-своему — становятся крепче, лучше цветут. А где этот ваш брат? Нужно кое-что убрать. Все эти вещи в холле и на пороге, для них нужно найти место.
Перенося коробки в спальни, убирая другие в пустую комнату дальше по коридору, которую использовали как кладовку, дети забыли о библиотеке.
И им не пришлось работать одним. Миссис Кингсли надела широкий передник, закрывший почти всё её платье с оборками, и позвала девушку в таком же платье, только у неё оно было красное, а передник синий.
Миссис Кингсли называла её Элоиза, но сама Элоиза не изъявляла желания знакомиться с Виланами. Вещи она относила с таким видом, будто собиралась их вышвырнуть, и совсем не разговаривала с детьми. Конечно, она старше, должно быть, уже в средней школе или даже в колледже; и когда Сьюзан смотрела в её сторону, девушка всегда казалась сердитой.
Когда Сьюзан внесла последние коробки, в которых хранились её собственные вещи, к девочке лёгкой походкой подошла миссис Кингсли.
— Теперь всё нужно убрать, — объявила она, — и немедленно… — женщина раскрыла дверь большого шкафа и провела рукой по пустым вешалкам. — Если тебе их не хватит, скажи мне. Ящики тоже готовы, — она подошла к бюро и стала раскрывать один ящик за другим. — Всё сложи и аккуратно спрячь. Твоя мама дала мне мешок стирки. Мы выстираем вещи в понедельник и развешаем их — ничто не сушит лучше чистого воздуха. Если сразу примешься за работу, Сьюзан, сможешь закончить до ланча.
И так властно звучал её голос, что Сьюзан принялась распаковываться, когда ещё не закрылась дверь за миссис Кингсли. И развешивала и укладывала вещи она очень старательно, так как была уверена, что позже непременно последует проверка, и хотела заслужить одобрение.
Она аккуратно расставляла свои школьные туфли внизу гардероба и думала, увидят ли они школу ещё раз, когда в комнату заглянул Майк.
— Я должен расставить коробки в кладовке, — сказал он и впервые улыбнулся. — Бабушка, конечно, здесь главнокомандующая, но сейчас у нас на хвосте сержант, — и он забрал коробки, которые опустошила Сьюзан.
— А ты прибрался в своей комнате? — спросила она.
— Ещё бы! Эта брюзга Элоиза только посмотрела на меня и сказала, что не пойдёт, ей некогда ждать других. Я умею понимать такие намёки. А как Такер?
Сьюзан вздохнула и поднялась с колен.
— Вероятно, он на нас. Никто другой им не займётся.
Майк кивнул.
— И никто лучше нас не справится. Если мы не хотим, чтобы Так взорвался… Ты же знаешь, какой он.
Такер из тех, кто всегда готов сказать: «Это моё, убери руки». Сьюзан подумала, удастся ли им убедить его позволить заняться неразберихой, которая сейчас, должно быть, царит в его комнате.
Но войдя в комнату, она удивлённо остановилась. Коробки, конечно, валялись по всей комнате, но они были пусты, а Такер закрывал последний ящик бюро.
— Таки…
Мальчик нахмурился.
— Я сам это сделал. Всё убрал, как она сказала, — он стоял между Сьюзан и только что закрытым ящиком, и Сьюзан даже не попыталась посмотреть, как всё там убрано. — Эти пустые, — он пнул пустые коробки, — должны отправиться в другую комнату, так она сказала, — о — о, чудо из чудес! — Такер аккуратно сложил одну коробку в другую, схватил их и направился к двери.
Сьюзан торопливо уступила ему дорогу. Проходя мимо, он посмотрел на неё через плечо.
— Слышала насчёт нас?
— Что насчёт нас? — Сьюзан заторопилась за братом, потому что Такер не останавливался.
— Мы прокляты…
— Мы что? — переспросил Майк, совершенно потрясённый. — Что это значит?
— Эта Элоиза, она так сказала. Мы прокляты, — и Такер с грузом исчез в кладовке, оставив брата и сестру.
— А со мной она вообще не разговаривала, — пробормотала Сьюзан:
— И мне сказала только, чтобы мы её не трогали, — ответил Майк. — Что на этот раз натворил Такер?
Они загнали брата в угол и попытались что-нибудь выяснить, но он только ответил, что Элоиза сказала, что они прокляты, и всё. И он упрямо повторял, что ничего такого не делал, чтобы заставить рассердиться эту мрачную девушку.
Ланч накрыли в старой кухне, и бабушка Хендрика не появилась. Комната была очень просторная, с таким огромным очагом, что его вполне можно превратить в комнатку, подумала Сьюзан. Нужно только добавить дверь и немного стен с двух сторон. Дверь была — с одной стороны, и очень высокая. Когда Сьюзан решилась спросить о ней, миссис Кингсли ответила, что она ведёт к старому очагу, в котором когда-то пекли хлеб.
В одном конце комнаты стояла вполне современно выглядящая печь; миссис Кингсли сказала, что бабушка Хендрика купила её два года назад. На стенах висели полки и между ними стоял шкаф, похожий на тот, что в комнате Сьюзан, но с полками вместо зеркала вверху. Полки были почти сплошь уставлены тарелками, среди которых выделялись блюдо в виде капустной головки, зелёное и блестящее, и кувшин в виде коровы, у которой молоко льётся из открытой пасти; да и сами тарелки были с рисунками. Слишком много всего, чтобы всё разглядеть; точно как картинки в комнате Такера.
