Найо Марш - Занавес опускается: Детективные романы (Форель и Фемида • Пение под покровом ночи • Занавес опускается)
— Как знать, — вздохнул Фокс. — Может быть, он только и ждет того момента, когда можно будет сделать ей предложение.
— Не думаю. И надеюсь, она на это не слишком рассчитывает.
— Ну да, вы небось уже все для себя решили, — помолчав, сказал Фокс.
— Да, решил. Я вижу только один ответ, Фокс, который согласуется со всеми фактами, но, пока нам не дадут зеленый свет наши эксперты в Чайнинге, дело не закончено. Вот мы и приехали!
Миновав последний поворот, они подкатили к теперь уже хорошо знакомому фасаду нанспардонского особняка.
Их встретил дворецкий, которому без малейшего усилия удалось продемонстрировать, что Аллейна он считает близким знакомым Лакландеров, а Фокса просто не замечает. Сэр Джордж, сообщил он, еще обедает. Если Аллейн пройдет сюда, он известит сэра Джорджа. Аллейн, а за ним и сохранивший полное хладнокровие Фокс вошли в кабинет Джорджа Лакландера — в этом кабинете они еще не успели побывать. Здесь, заметил Аллейн, все несло на себе отпечаток личности сэра Гарольда: он с любопытством принялся рассматривать заключенную в рамку карикатуру на своего бывшего шефа. Рисунок был сделан четверть века назад, когда Аллейн еще только подавал надежды в министерстве иностранных дел. Глядя на карикатуру, Аллейн вспоминал сэра Гарольда: его профессиональное обаяние, его конформизм, внезапные вспышки остроумия и исключительную чувствительность к критике. На столе стояла большая фотография Джорджа, и странно было узнавать в ней — а Аллейну казалось, что он их узнает, — те же черты, опошленные и преображенные не то глупостью, не то безразличием. Глупостью ли? Действительно ли Джордж такой осел? Ответ, как всегда, зависит от того, что подразумевается под «ослом».
На этом месте размышления Аллейна прервались появлением плотно пообедавшего и самодовольного хозяина кабинета. Джордж был настроен драчливо.
— Я полагаю, Аллейн, — сказал он, — что хотя бы в обеденные часы можно было бы воздержаться от визитов.
— Прошу прощения, — ответил Аллейн, — я думал, что вы уже поели. Наверное, обед затянулся, потому что вы курили в промежутке между блюдами?
Лакландер со злостью швырнул сигарету в камин.
— Я не так уж хотел есть, — ответил он.
— В таком случае я рад, что не испортил вам обед.
— К чему вы клоните? Мне не нравится ваш тон, Аллейн. Что вам угодно?
— Мне нужна правда, — произнес Аллейн. — Правда о том, чем вы занимались вчера вечером. Правда о том, что вы делали, когда отправились в Хаммер-фарм. Правда о мемуарах вашего батюшки — эту правду я, кажется, знаю. Произошло убийство. Я полицейский, и мне нужны факты.
— Все это никакого отношения не имеет к смерти Картаретта, — сказал Лакландер и облизнул губы.
— Если вы откажетесь обсуждать со мной факты, вы меня в этом не убедите.
— А разве я отказываюсь?
— Вот и хорошо, — вздохнул Аллейн. — Перейдем к делу. Вы хотели найти копию седьмой главы, когда вчера вечером взломали ящик в столе полковника Картаретта?
— Вы меня оскорбляете!
— Значит, вы отрицаете факт взлома?
Лакландер беззвучно зашевелил губами и беспомощно взмахнул рукой. Потом со своеобразной прямотой ответил:
— Разумеется, сам я такими делами не занимаюсь. Я сделал это… по настоянию семьи полковника. Ключи были утеряны, а между тем оставались кое-какие срочные дела: надо было оповестить родственников и тому подобное. А она — она даже не знала фамилии его адвоката. Потом нужно было кое-кому позвонить по телефону. В этом ящике могла быть его записная книжка.
— Записная книжка? В запертом ящике?
— Да.
— Вы ее нашли?
Поколебавшись, Джордж ответил:
— Нет.
— Вы взломали ящик до нашего прихода?
— Да.
— По просьбе миссис Картаретт?
— Да.
— А мисс Картаретт тоже приняла участие в поисках?
— Нет.
— Было что-нибудь в ящике?
— Нет, — твердо сказал Джордж, — ничего там не было.
Лицо его погрубело, глаза ничего не выражали.
— Заявляю вам, что миссис Картаретт не просила вас взламывать ящик. Напротив, думаю, что вы настаивали на этом, так как вам не терпелось отыскать полный вариант седьмой главы мемуаров. Утверждаю, что ваши отношения с миссис Картаретт позволили вам навязать ей этот шаг.
— Нет! По какому праву вы…
— Думаю, вам отлично известно, что ваш отец написал дополненный вариант седьмой главы, который практически содержит его признание. В этой главе он заявил, во-первых, что несет ответственность за самоубийство Людовика Финна и, во-вторых, что, предав собственное правительство, вступил в тайный сговор с представителями Германии. Будь эта глава опубликована, она бы опозорила имя вашего отца, и, дабы предотвратить публикацию, вы готовы были пойти на все. Так оно и вышло. Вы невероятно тщеславны, вы, как фанатик, можете думать только о престиже семьи. Можете вы что-нибудь мне ответить?
Руки Джорджа Лакландера затряслись. Он посмотрел на свои дрожащие пальцы и сунул руки в карман, словно совершил проступок против правил хорошего тона. Неожиданно он разразился клокочущим, режущим ухо смехом.
— Это просто смешно, — хрипел он, согнувшись в три погибели от хохота, безуспешно делая вид, что искренне веселится. — Нет, это уж слишком!
— Почему вы смеетесь? — спокойно спросил Аллейн.
Лакландер потряс головой и закатил глаза.
— Я понимаю, что так нельзя, но мочи нет! — проговорил он. — Извините!
Аллейн заметил, что при этом Лакландер бросил на него настороженный взгляд из-под прикрытых век.
— Не думаете ли вы, что я…
Не договорив, Джордж махнул своей розовой веснушчатой рукой.
— Что это вы убили полковника Картаретта? Вы это хотели сказать?
— Что за идея! Как же я это сделал? Когда? Каким способом?
Аллейн с отвращением смотрел на его кривляние.
— Я понимаю, что смеяться не следует, — бормотал Лакландер. — Но ведь это все фантазии! Как? Когда? Каким способом?
— Он был убит, — ответил Аллейн, — двумя ударами. Ранения были нанесены вчера вечером, примерно в пять минут девятого. Убийца подплыл к нему в старом ялике. И вот каким способом…
Он заставил себя посмотреть на Джорджа Лакландера — лицо Джорджа, как аляповатая маска, все еще морщилось от притворного веселья.
— Колющую рану, — сказал Аллейн, — нанесли сиденьем-тростью вашей матери, а вот первый удар…
Аллейн увидел, как сжимаются и разжимаются веснушчатые пальцы.
— А вот первый удар был нанесен клюшкой для гольфа. Длинной клюшкой.
В этот момент на столе зазвонил телефон. Это звонил доктор Кертис.
