Чарлз Тодд - Красная дверь
— Тем не менее набалдашник был на месте преступления. — Ратлидж сделал паузу. — Питер Теллер мертв.
— Что? Как? Покончил с собой?
— Мы еще не знаем.
— Господи! — Кобб недоверчиво покачал головой. — Она все равно стала бы вдовой. Что касается набалдашника, я не стал бы хранить его, золотой он или нет. На нем кровь. Констебль Саттертуэйт это знает.
— Мы бы хотели задать вам еще один вопрос: что стало с сундучком красного дерева, где лежали письма миссис Теллер?
— Я бы не брал их. Зачем они мне? Но они много значили для нее. Это было бы жестоко — все равно что взять фотографию Тимми.
— Что еще было в этом сундучке? Деловые бумаги?
— Откуда мне знать? Я никогда не видел содержимое. Только когда она читала письмо Джейку. — Кобб нахмурился. — Даже моя теща видела ее читающей письма. Она думала, что это любовные записки от меня. Но единственный раз я написал Флоренс после смерти Тимми — о том, как я сожалею о ее потере. Сомневаюсь, что она сохранила это письмо. — Он немного помолчал. — Вы не спрашиваете меня, убил ли я ее.
— Вы убили Флоренс Теллер?
— Нет. Если меня будут вешать, я скажу палачу, что не прикасался к ней.
— Тогда кто это сделал? Теллер?
— Должно быть.
Ратлидж отвернулся.
— Это все? — спросил констебль, державший лампу. Он переложил ее в другую руку, готовясь закрыть и запереть камеру.
— Еще нет. — Ратлидж вышел сквозь сумрак участка на утренний прохладный воздух.
Безмолвное обвинение Саттертуэйта, как если бы Ратлидж предал его, и образ сломленного Лоренса Кобба, тоже чувствующего себя преданным, мешали думать о фактах.
А что они собой представляли? Мертвую женщину. Сломанную трость с кровью на набалдашнике. Исчезнувший сундучок с письмами. Вот эти факты, и доказательства должны подтвердить их, иначе они окажутся ложными.
Был также факт, что Теллер — или кто-то другой — отъезжал от дома примерно в то время, когда Флоренс Теллер была убита. Свидетелем этого был турист Ларкин. Трость тоже служила доказательством присутствия Питера Теллера. Если бы он, живя в Хобсоне, был осторожен, то никогда не оставлял бы ее в свое отсутствие в коттедже «Восход солнца». Она не лежала бы там наготове для убийцы, если сам Теллер не принес ее.
Теллер или Кобб? Где скрыта правда?
Ратлидж шел по улице. Лавки еще были закрыты, молочный фургон объезжал дома, издалека слышались звон бутылок, карканье ворон с церковной башни и скрип колес о булыжники. Позади семенила собака, явно ища компании. Кошка в окне беззвучно мяукнула, когда он проходил мимо.
Надо вернуться к доказательствам.
«Они не изменились», — сказал Хэмиш.
Это была правда. Доказательства не изменились. Снова обдумывать их было бессмысленно.
Ратлидж выругался.
Он нуждался в ночном сне, чтобы прочистить мозги. Но сон в ближайшее время не предвиделся.
Хэмиш прав. Доказательства оставались теми же. Что же было новым?
Найден набалдашник трости. Полковая эмблема Питера Теллера на нем показывает, что Питер был в Хобсоне и в коттедже «Восход солнца» в день убийства.
Но это все, что она показывала. Трость не могла говорить и рассказать, кто ее использовал.
Ему вспомнились слова Кобба: «Миссис Блейн нашла тело. Если бы она увидела трость и осознала, что набалдашник из золота, она бы забрала его. Она как сорока…»
И голос Саттертуэйта: «Миссис Блейн потянулась к пресс-папье, и мне пришлось отправить Кобба в камеру».
А потом его собственные слова: «Что еще было в этом сундучке? Деловые бумаги?»
И снова Кобб: «Она предложит купить землю Флоренс. Проследите, чтобы она этого не сделала».
Он слышал голос миссис Блейн, угрожающей свернуть Джейку шею, так как он не говорил, а только кричал.
«Да, это не были письма», — сказал Хэмиш.
Ратлидж повернулся и быстро зашагал назад к полицейскому участку. Саттертуэйт принес стулья к двери камеры, и он с Коббом уставились друг на друга, как два мастифа перед схваткой.
— Наденьте на арестованного наручники, — сказал Ратлидж тилуолдскому констеблю. — Я хочу забрать его с нами.
— Назад в Хобсон? — спросил констебль.
— Куда? — осведомился Саттертуэйт.
— Просто сделайте это. Я буду в машине. — И он вышел.
Кобб сядет спереди, а Саттертуэйт — сзади. Тогда они оба смогут наблюдать за Коббом.
Двое констеблей вышли из участка с Коббом между ними.
— Это не по правилам, сэр, — заметил местный констебль.
— Все в порядке. Он вернется через час. Садитесь рядом со мной, Кобб. А вы, Саттертуэйт, позади него.
Они повиновались. При одном взгляде на лицо Ратлиджа никому не хотелось спорить.
Молча выехав из Тилуолда на дорогу в Хобсон, они затем свернули к коттеджу «Восход солнца».
— Мы едем назад к дому? — спросил Саттертуэйт.
Ратлидж не ответил.
Когда он проехал мимо коттеджа и повернул на изрытую колеями аллею к ферме Блейнов, Саттертуэйт заметил:
— Вы не можете являться к ней в такой час!
— У нее молочная ферма. Она рано встает, ведь должна доить коров в четыре. — Остановившись перед домом, Ратлидж сказал: — Оставайтесь здесь, Кобб, и без шуток. — Он подошел к двери и постучал. — Говорить буду я, — предупредил он Саттертуэйта.
— Если вы только объясните мне, сэр…
Но тут дверь открылась. На пороге стояла миссис Блейн, держа под мышкой корзину с яйцами.
Она с подозрением уставилась на них:
— Инспектор, констебль. Я как раз собиралась жарить яичницу. — Увидев в машине Кобба, она сердито осведомилась: — Что он здесь делает? Он опасный человек!
— Если он умен, то будет делать то, что я ему велел. Мы можем войти?
Миссис Блейн все еще загораживала дверь.
— Скажу вам прямо: мне было нелегко поверить, что он убийца. Это только доказывает, что нельзя быть уверенным в людях, как бы хорошо вы их ни знали. Это я скажу и на дознании.
— Речь не о Коббе. Я пришел рассказать вам, что говорит попугай.
Ее глаза расширились.
— Мы это слышали. Он желал доброй ночи лейтенанту Теллеру. — Она шагнула в сторону. — Вам лучше войти.
— Благодарю вас.
Они последовали за ней через кухню, где она поставила корзину с яйцами в раковину, и повернулась к ним.
— Есть свидетель, который слышал, как попугай восклицает: «Нет! Нет! Нет!» Мы считаем, что это был момент, когда миссис Теллер отвернулась от своего убийцы и попыталась убежать.
— Свидетель? — настороженно спросила миссис Блейн.
— Человек, который сейчас заботится о птице.
— Она назвала имя? Птица должна знать Кобба. Он постоянно торчал там.
