Джон Карр - Убийства павлиньим пером
Мастерс повернулся к Г. М.:
– Вы верите всему этому, сэр?
Г. М. кивнул. Затем тяжело поднялся с дивана и встал перед Дженет Дервент, которую усадили снова.
– Я собираюсь спросить, верите ли вы в это? – произнес Г. М. – Но вы не ожидали такого, не так ли? – Он серьезно указал пальцем на Бартлетта. – Миссис Джем, я не могу больше вести эту игру. Я даю вам последний шанс. Будете ли вы говорить и расскажете ли нам все, что вам известно об этом деле, или мне придется прибегать к угрозам? Честное слово, я не испытываю к вам неприязни, но я желал бы, чтобы вы были немного менее добродетельны, чтобы мы могли избежать этой ужасной неразберихи. Теперь я хочу вас предостеречь, во вторник вечером, на вечере убийств, нашему другу Соару было видение, он видел вас с веревкой на шее. Если все останется так, как сейчас, это видение может оказаться пророческим.
– Вы же не имеете этого в виду. Вы просто блефуете. Вы… вы даже не знаете, почему был убит Бартлетт…
– О нет, я знаю, – возразил Г. М. почти любезно. – Он был убит, потому что слишком много знал. Он знал, почему Вэнс Китинг надел шляпу.
Это был совершенно бессмысленный ответ, но Дженет Дервент вдруг вышла из себя. Ее нервы сдали резко, словно вышел из-под контроля какой-то химический процесс, величественно-белая мраморная красота неожиданно разрушилась и обрюзгла на глазах. Она опустила глаза, а когда снова подняла их, выражение лица Г. М. стало более жестким.
– Мне жаль видеть, что вы тоже об этом знаете! – прорычал он. – В глубине души я все-таки надеялся, что это не так. Ну теперь выкладывайте ваши козыри, скажите: «Я не знаю, как невидимый убийца совершал свои невидимые трюки, и поэтому вы не можете меня арестовать».
– Вы не можете этого сделать и не сделаете.
– Первый выстрел, – сказал Г. М., – был куда глуше второго. Означает ли это для вас что-то?
Она поднесла руки к вискам.
– Я этого не делала! Я не убивала его! Я ничего об этом не знаю. Я…
– Но вы же разумная женщина, миссис Джем, – настаивал Г. М., – и вы понимаете, что теперь вам пришел конец. Однажды, пару лет тому назад (я думаю, это было дело Белого монастыря), я сделал вывод, что существует только три мотива, чтобы убийца создал ситуацию запертой комнаты. Первое – это может быть поддельное самоубийство, второе – поддельная история с привидениями, и третье – серия случайностей, которые могли помочь убийце. Что ж, я был не прав. Когда я стал постепенно выяснять, как сработала эта маленькая ловкость рук, я увидел четвертый мотив, самый точный и самый умный из всех. Суперковарный преступник в конце концов осознал законное значение невозможного; этот человек понял то, что, если он создаст по-настоящему невозможную ситуацию, его не смогут обвинить в убийстве, даже если все остальные свидетельства будут достаточно сильны, чтобы повесить целую скамью епископов. Он не пытался ускользнуть от разоблачительной силы закона, он больше старался избежать его наказующей силы. Он осознал, что, кроме невозможности, все остальные способы замести следы чересчур грубы и ненадежны.
Послушайте! Обычно преступник, совершив убийство, старается замести за собой следы. Как? Чаще всего это достигается с помощью алиби. Он подделывает показания, уезжает на велосипеде или на поезде, лжет насчет расписаний или фигур высшего пилотажа, подкручивает стрелки часов, делает массу других опасных вещей, а все потому, что во всех отношениях он должен полагаться на кого-то другого, каждый пункт приносит осложнение за осложнением, каждый пункт снова и снова подвергает его опасности быть пойманным на лжи.
Но предположим, с другой стороны, он может убить свою жертву таким способом, что полиция не может сказать, как это было сделано. Запертая комната, единственное тело в спектакле, что угодно… Полиция может быть уверена, что он это сделал. Его руки могут быть в крови, а в его кармане могут лежать кровавые деньги. Если они осмелятся привести его в суд, судья и жюри присяжных будут тоже убеждены, что это сделал он. Однако если государственное обвинение не сможет показать, как преступник это сделал, его придется оправдать. Суд закона – это не суд возможностей; это суд уверенности.
А этот человек, насколько нам известно, не является суперпреступником. Убийство Вэнса Китинга совершила чрезвычайно умная личность, наделенная богатым воображением, которая осознала, что есть новый путь совершить преступление, рискнув ужасной случайностью. И убийца добился своего. Конечно, он проделывал этот трюк, поскольку знал, что его защищает алиби и что он утаил свое оружие; но с ним все кончено, он повязан по рукам и ногам и трижды проклят. Невероятная ситуация оказалась не такой уж невероятной. Миссис Джем, я даю вам последний шанс дать свидетельство перед лицом короля. Кто убил Китинга и Бартлетта? Вы скажете это мне или мне вам сказать?
– Я…
– Ну хорошо, – произнес Г. М. совершенно другим голосом. – Если вы не хотите говорить, значит, не хотите. Теперь, Мастерс, я изложу тебе все факты, и ты можешь реша…
– Прошу меня простить, – перебила его женщина спокойным, холодным тоном. – Я, как вы сказали, не дура. Вы не можете запугать или поймать меня в ловушку, чтобы заставить меня сказать что-то, чего я говорить не хочу; и вы не можете заставить меня впасть в истерику; но я знаю свой долг, и ложный альтруизм, который заставлял меня покрывать убийцу, теперь прошел. Вы, так же как и я, знаете, что Китинга убил…
Дверь в коридор открылась, и в комнату быстро и тихо вошла фигура в длинном дождевике. Этот человек оказался посредине комнаты еще до того, как они осознали его присутствие. Поллард видел, как вода капает с его промокшей кепки и с черного дождевика, от вновь прибывшего летели брызги, словно от отряхивающейся собаки, когда он подошел к столу и потянулся за ножом.
Собирался ли он ударить им женщину или себя, это неизвестно. Вполне возможно, что он и сам этого не знал. Но когда его рука оказалась над столом, Поллард поднял стальной кувшин-головоломку и опустил его на правое запястье мужчины. Затем Мастерс схватил его с одной стороны, а Поллард – с другой, однако применять силу им не понадобилось.
Убийца Вэнса Китинга, тяжело дыша, жалко посмотрел на женщину, которая смерила его холодным взглядом, а потом горько кивнул Г. М.
– Ну хорошо. Вы выиграли, – произнес Рональд Гарднер.
Глава 20
В КОТОРОЙ ВЫЯСНЯЕТСЯ, ЧТО МЫ НЕ ВСЕГДА ДУМАЕМ ОБО ВСЕМ
Воскресным вечером, который принес чуточку прохлады, четыре человека – Г. М. собственной персоной, Мастерс, Поллард и Бенджамин Соар – подъехали в «лэндчестере» к дому номер 4 на Бервик-Террас. У всех у них был вид людей, собравшихся на важную конференцию. Они поднялись на верхний этаж дома, в маленькую комнату мансарды, где все еще оставалась мебель. Скатерть и чайные чашки снова заняли свои места на столе.
