Уилки Коллинз - Мой ответ - нет
Несколько позднее, миссис Элмазер пошла отворить дверь какому-то посетителю. Его наружность произвела на нее благоприятное впечатление. Это был красивый собою господин, небольшого роста, с привлекательным обращением и необыкновенно приятным голосом.
— Я приехал от мистера Вайвиля, — сказал он, — и привез письмо от его дочери. Могу ли я воспользоваться этим случаем и спросить, здорова ли мисс Эмили?
— С сожалением должна вам сообщить, сэр, что она нездорова и лежит в постели.
Лицо посетителя выразило такое искреннее сочувствие и сожаление, что миссис Элмазер прибавила:
— У моей барышни большое горе, сэр, надеюсь, что в вашем письме нет никаких неприятных известий?
— Напротив, эти известия обрадуют ее — мисс Вайвиль будет здесь сегодня вечером. Вы извините, если я спрошу, был ли у мисс Эмили доктор?
— Она не хочет и слышать о докторе. Он ее искренний друг и живет близко. Я, к несчастью, в доме одна. Если бы я могла оставить ее, я сейчас пошла бы к нему.
— Позвольте мне пойти! — поспешно предложил Мирабель (это был, вне всякого сомнения, он).
Лицо миссис Элмазер просияло.
— Как вы добры, сэр!
— Скажите мне имя и адрес доктора.
— Одно условие. Он не должен говорить, что за ним посылали. Иначе моя хозяйка его не примет.
— Я не забуду предостеречь его, — пообещал Мирабель.
Пастор тотчас поспешил к доктору — и опоздал. Доктор Олдей уехал из Лондона к какому-то тяжелому больному.
Как только мисс Лед получила телеграмму, она тотчас решила приехать. Миссис Элмазер встретила ее с радостью.
— Нет ничего такого, что могло бы испугать вас, но надо сказать многое, прежде чем вы увидите мисс Эмили, — предупредила служанка. — Моя глупая голова совсем закружилась, я даже не знаю, с чего начать.
— Начните с Эмили, — посоветовала мисс Лед.
Миссис рассказала о неожиданном приезде Эмили накануне, и в том, что потом произошло между ними.
Затем она перешла к главному.
Лицо мисс Лед покраснело от негодования.
— Вы уверены, что все было так, как вы говорите?
— Совершенно уверена. Надеюсь, что я не поступила дурно, сказав вам все это? — прибавила миссис Элмазер.
— Дурно? Да, если эта негодная девушка не оправдается, она обесславит мою школу — и я должна быть вам признательной за то, что вы мне показали мисс де Сор в ее настоящем неприглядном виде. Она должна вернуться в Незервудс и оправдаться — или оставить мой дом. Какая жестокость! Какое коварство! Я никогда не встречала подобной девушки. Теперь я пойду к моей милой Эмили и постараюсь забыть, что слышала.
Миссис Элмазер провела добрую мисс Лед в комнату Эмили, а сама пошла в сад.
«Свежий воздух оживит меня», — подумала она.
Расхаживая медленными кругами по саду, миссис Элмазер услышала на дороге шаги. Она посмотрела сквозь решетку ограды и узнала Албана Морриса.
— Пожалуйте, сэр, — сказала она, обрадовавшись.
Он молча повиновался. Лицо его испугало миссис Элмазер. Никогда не видела она этого друга, который был для нее так добр в Незервудсе, таким расстроенным; ей показалось, даже, что он постарел.
— Ах, мистер Албан, я вижу, как Эмили огорчила вас! Не верьте ей. Ободритесь, молодые девушки часто переменяют мысли.
Албан подал служанке руку.
— Я не должен говорить об этом, — сказал он. — Молчание помогает переносить мое несчастье. У меня были в жизни тяжелые удары, но они не притупили моей чувствительности, как я думал. Слава богу, она не знает, как заставила меня страдать! Я хочу попросить у нее прощения в том, что забылся. Я грубо говорил с нею. Нет, я к ней не пойду; я выразил мое сожаление письменно. Потрудитесь отдать ей. Прощайте! Я не могу остаться долее, мисс Лед ждет меня в Незервудсе.
— Мисс Лед здесь, сэр.
— Здесь, в Лондоне?
— Наверху, у мисс Эмили.
— Наверху? Разве Эмили больна?
— Ей теперь лучше. Не угодно ли вам видеть мисс Лед?
— Я должен ее видеть! Я должен говорить с нею — время очень важно для меня. Могу я подождать в саду?
— Почему же не в гостиной?
— Гостиная напоминает мне более счастливые дни.
Через полчаса мисс Лед пришла к Албану в сад.
— Я принесла ответ Эмили на ваше письмо, — сказала она. — Прочтите, прежде чем будете говорить со мной.
Албан прочел:
«Не предполагайте, что вы оскорбили меня, — и будьте уверены, что я с признательностью чувствую тон, которым написано ваше письмо. Я стараюсь писать терпеливо и с моей стороны; и жалею, что не могу ответить вам удовлетворительно. Это невозможно. Я не могу понять ваши причины. Вы мне не родственник — вы не были обязаны хранить тайну; и между тем умышленно, жестоко обманывали меня! Воспоминание об этом жжет меня как огонь. Я не могу — о, Албан, я не могу возвратить вам то уважение, которого вы лишились! Если вы желаете помочь мне переносить мое горе, я умоляю вас не писать мне более».
Албан молча подал письмо мисс Лед. Она сделала ему знак оставить письмо у себя.
— Я знаю, что написала Эмили, — мягко сказала мисс Лед. — Она не права; положительно не права. По своему пылкому характеру она сразу бросается к заключениям и крепко держится за них. В этом деле, она смотрит только на свою сторону вопроса; и слепа к вашей!
— Неумышленно! — возразил Албан.
Мисс Лед посмотрела на него с восторгом.
— Вы защищаете Эмили! — сказала она.
— Я люблю ее, — ответил Албан.
Мисс Лед сочувствовала ему так же, как и миссис Элмазер.
— Положитесь на время, мистер Моррис. Теперь надо опасаться только какого-нибудь опрометчивого поступка с ее стороны. Кто может сказать, чем все кончится, если она будет продолжать думать так, как думает теперь? Ужасно слышать, как молодая девушка уверяет, что она обязана преследовать убийцу и предать его правосудию!
— Это мне кажется естественным побуждением! Естественным и благородным! — воскликнул Албан.
— Благородным? — удивилась мисс Лед.
— Да, потому что оно происходит от любви, которая не умерла со смертью ее отца.
— Так вы одобряете ее?
— От всего своего сердца — если бы только она дала мне случай доказать ей это.
— Мы не будем продолжать этот разговор, мистер Моррис. Миссис Элмазер передала, что вы желаете мне что-то сказать.
— Я хочу отказаться от своего места в Незервудсе, — ответил Албан.
Мисс Лед удивилась еще больше.
— Вы нашли более доходное место? — ревниво спросила она.
— Я не нашел никакого места. Мои мысли так расстроены, что я не могу преподавать.
— Это единственная причина вашего желания оставить меня?
