Эрл Гарднер - Дело подмененного лица
— Почему именно Руни?
— Потому что в радиограмме Джексона Руни назван родственником президента. Селинда могла довериться ему. Этим объясняется отрицательное отношение Руни к сделке с Моором.
Мейсон усмехнулся.
— Что же, часа через два мы это узнаем. Радируй Джексону, что Дейл на борту и я сам берусь за дело. Пусть сообщит, если Дрейку удастся раскопать что-нибудь интересное о Руни.
Чарлз Уитмор Дейл выглядел очень внушительно в смокинге и накрахмаленной рубашке.
— Садитесь, мистер Мейсон, — пригласил он. — Вы знакомы с моей дочерью?
Селинда Дейл была в темном вечернем платье, облегавшем ее стройную спортивную фигуру. Браслеты из черных кораллов красиво оттеняли золотистый загар рук. Девушка улыбнулась адвокату, но ее взгляд остался настороженным и холодным.
Поклонившись ей, Мейсон сказал:
— Я уже имел это удовольствие. Добрый вечер, мисс Дейл.
Мейсон сел в кресло. Он еще не переодевался к обеду, и его светлый костюм из тропикаля контрастировал со строгими вечерними туалетами его собеседников.
Оглядев обстановку люкса, он сказал:
— Мистер Дейл, вы являетесь президентом компании «Продаете Рифайнинг»?
Тот кивнул.
— У вас в фирме служит К. Уокер Моор, — продолжал адвокат. Лицо Дейла было непроницаемым.
— Я не знаком со всеми служащими моей компании. Мейсон внимательно изучал его.
— В этом нет необходимости, — сказал он. — Но разве фамилия Моор ничего не говорит вам?
Лицо Дейла оставалось бесстрастным.
— О чем вы хотели поговорить со мной? — спросил он.
Мейсон взглянул на Селинду Дейл.
— Если вы собрались на коктейль, — сказал он, — и вам неудобно обсуждать дела со мной сейчас, то мы можем встретиться после обеда.
— Вы можете говорить при моей дочери, — сказал Дейл.
— Насколько мне известно, — сказал Мейсон, — в кассе вашей компании обнаружена недостача, мистер Дейл, приблизительно в двадцать пять тысяч долларов. Причем исчезновение этой суммы, ну, скажем, случайно совпало по времени с уходом со службы мистера Моора.
— Продолжайте, — сказал Дейл, — я слушаю.
— У меня есть основания полагать, — сказал Мейсон, — что ваша компания может вернуть себе часть утраченных денег — около двадцати тысяч.
— Вы представляете интересы Моора? — спросил Дейл.
— Нет.
— А кого же?
— Одной заинтересованной стороны, — ответил Мейсон.
— Вы можете сказать конкретно?
— Разве это изменит вашу позицию?
— Возможно, — сказал Дейл.
— Почему?
После недолгого колебания Дейл ответил:
— Я не пойду на сделку ни с мошенником, ни с тем, кто его представляет.
Мейсон сказал:
— Я понимаю это так, что ваша компания в принципе приветствовала бы возвращение двадцати тысяч.
— Возможно.
Повернувшись к Селинде, адвокат спросил: — Вы не возражаете, если я буду курить?
— Ничуть, — ответила она. — Я сама с удовольствием выкурю сигарету.
Мейсон дал ей прикурить и потом зажег свою сигарету. Чарлз Уитмор Дейл внимательно смотрел на него.
— Вы так и не сказали мне, мистер Мейсон, кого вы представляете.
— Я сказал вам, что представляю не Моора, — ответил адвокат.
— Если не Моора и не его сообщника, то как вы можете гарантировать возвращение денег?
— Я пока еще ничего не гарантирую, я только задаю вопросы.
— Что вас интересует?
— Пойдет ли ваша компания на некоторые уступки при условии возвращения двадцати тысяч долларов?
— Разумеется, моей компании хотелось бы получить свои собственные деньги, — сказал Дейл. — Думаю, что ради этого мы пошли бы на существенные уступки.
— Во-первых, мне нужны гарантии, — сказал Мейсон, — что Моора не арестуют до тех пор, пока он не явится по своей воле. Во-вторых, что ему разрешат судиться под той фамилией, которую он сам выберет.
— Насколько я понимаю, — заявил Дейл, — вы хотите, чтобы мы гарантировали неприкосновенность Моора только на основании вашего предположения о возврате денег?
Мейсон покачал головой.
— Вы будете иметь мое слово в обмен на ваше. На моем счете в банке примерно двадцать тысяч долларов. Когда эти деньги будут в моем распоряжении, я попрошу вас воздержаться на некоторое время от ареста Моора — скажем, недели на две.
— Я думаю, мы можем на это пойти, — неуверенно сказал Дейл.
— Насколько я понимаю, еще не выдан ордер на арест Моора? — спросил Мейсон.
— Я не уполномочен отвечать на этот вопрос, — осторожно сказал Дейл.
— Но вы можете дать мне определенные гарантии, что готовы пойти на уступки, дабы вернуть эти деньги?
— Да, — сказал Дейл, — мы готовы пойти навстречу вашей просьбе. Более того, сделаем все, что в наших силах, чтобы Моора отпустили на поруки при условии, конечно, если он вернет оставшиеся деньги. Кстати, мистер Мейсон, почему вы говорите: около двадцати тысяч долларов?
— Потому что мне неизвестно, сколько денег осталось у Моора. Во взгляде Дейла появилось подозрение.
— Но первоначально ваше предложение касалось двадцати тысяч долларов.
— Это было не предложение, а только вопрос, и я сказал «приблизительно двадцать тысяч», — уточнил Мейсон.
— Ну, я тоже имел в виду эту сумму плюс-минус тысячу долларов.
— Предложение будет сделано позже, когда точно станет известно, какой суммой я располагаю. В настоящее время я могу говорить только приблизительно о двадцати тысячах.
— Хорошо, — сказал Дейл. — Моя позиция вам известна, мистер Мейсон.
Селинда Дейл сказала:
— Странно, что вы находитесь на одном корабле с нами, мистер Мейсон, уже четыре дня и только сейчас пришли к отцу с таким предложением.
Адвокат посмотрел на нее.
— Раньше я не знал, что ваш отец президент компании «Продактс Рифайнинг».
— Насколько мы понимаем, клиенты, которых вы представляете, находятся тоже на борту корабля? — невинным тоном спросила Селинда.
— Мне кажется, пока лучше избегать разговора о моих клиентах, — улыбнувшись, ответил Мейсон.
— Значит, ваш клиент не на корабле? — спросила Селинда.
— Вам следовало бы быть адвокатом, — сказал Мейсон.
— Но это не ответ на вопрос моей дочери, мистер Мейсон, — заметил Дейл.
Адвокат с улыбкой посмотрел на него.
— Да, не ответ.
Наступило молчание. Потом Дейл встал.
— Итак, мистер Мейсон, вам ясна моя позиция.
Адвокат тоже поднялся с кресла и посмотрел на собеседника.
— Хорошо, — сказал он. — Уточним все, чтобы не было никаких недоразумений. Не давайте от имени вашей компании таких обещаний, которые вы потом не сможете выполнить. Если мы с вами возьмемся за это дело, то я буду честно играть с вами и хочу, чтобы и вы так же честно играли со мной.
