Роберт Гулик - Пять благоприятных облаков
Хо выпрямился и сухо поинтересовался:
— Зачем мне понадобилось убивать собственную жену?
— Я расскажу вам. Вы узнали о её тайных встречах с Фаном и, когда она сообщила вам, что беременна, решили одним ударом уничтожить их обоих. Вы допустили, что Фан является отцом будущего ребёнка и…
— Нет, не он! — неожиданно взвизгнул Хо. — Вы думаете, эта жалкая личность способна… Нет, это был мой ребёнок, слышите, вы! Эта парочка была способна лишь на тошнотворную, слюнявую болтовню! И какие милые слова я подслушал о собственной персоне, — порядочный, но такой скучный муж, который получил право на её тело, но, представьте себе, никогда не поймёт её возвышенную душу! Я бы мог, мог… — От бессильной ярости он начал заикаться, но потом взял себя в руки и продолжил поспокойнее: — Я не хотел ребёнка от женщины с душой уличной девки, женщины, которая…
— Хватит! — отрезал судья Ди и хлопнул в ладоши. Когда вошёл начальник стражи, судья сказал: — Заключите этого убийцу в кандалы и упрячьте под замок. Его полное признание я выслушаю завтра в суде.
После того как начальник стражи вывел Хо, судья обратился к Йи Пену:
— Писарь проводит вас, господин Йи.
Повернувшись ко второму судовладельцу, он добавил:
— А вас, господин Хуа, я попрошу остаться, я хочу поговорить с вами наедине.
Когда все прочие вышли, Хуа проговорил масленым голосом:
— Ваша честь раскрыли это преступление удивительно быстро! Подумать на Хо… — Он горестно покачал головой.
Судья Ди мрачно посмотрел на него.
— В качестве подозреваемого Фан меня не особо устраивал, — сухо заметил он. — Улики против него казались слишком явными, в то время как способ убийства абсолютно не соответствовал его личности. Я велел моим кули нести меня сюда кружной дорогой, чтобы получить немного времени для размышлений. Я рассудил, что, поскольку сфабриковать улики мог только свой, значит, это Хо, — банальная тема обманутого мужа, который хочет разом отомстить неверной жене и её любовнику. Но почему Хо так долго выжидал? Ему было известно всё о записках, которые посылала Фану госпожа Хо; должно быть, он давным-давно знал о их тайных встречах. Когда в отчёте о вскрытии я прочитал о беременности госпожи Хо, то понял, что именно эта новость заставила его действовать. И я оказался прав, хотя теперь нам известно, что им двигали чувства, отличные от тех, которые предполагал я. — Не отводя от судовладельца угрюмого взгляда, он продолжил: — Фальшивые улики мог сфабриковать только домочадец, хорошо знакомый с часами-курильницей и почерком госпожи Хо. Что и спасло вас от обвинения в этом убийстве, господин Хуа!
— Меня, ваша честь?! — в ужасе воскликнул Хуа.
— Разумеется. Я знаю и о визитах к вам госпожи Хо, и о том, что она отвергла ваши мерзкие домогательства. Её муж не был посвящён в эту историю, а Фан знал. Вот и мотив для того, чтобы убрать с дороги её и Фана. Была у вас и возможность, ведь до двух часов вы находились в саду, а госпожа Хо оставалась одна в беседке. Вы не убивали, господин Хуа, но виновны в попытке обольщения замужней женщины, что будет подтверждено господином Фаном, и в неудавшемся подкупе, что засвидетельствует управляющий, подслушавший ваш разговор с Хо, которого вы посетили сегодня в полдень. Завтра в суде я предъявлю вам обвинение в этих преступлениях и приговорю к тюремному заключению. И на этом, господин Хуа, здесь, в Пэнлае, ваша карьера закончится.
Хуа вскочил с места и уже готов был пасть ниц, чтобы молить о снисхождении, но судья Ди тут же продолжил:
— Я не буду поднимать шум из-за этих проступков, если вы согласитесь заплатить два штрафа. Во-первых, сегодня же вечером вы составите официальное письмо отцу госпожи Хо, надлежащим образом подписанное и запечатанное, где сообщите ему, что он может вернуть вам одолженные деньги, когда сочтёт нужным, а вы полностью отказываетесь от процентов по этой ссуде. Во-вторых, вы закажете господину Фану рисунки всех кораблей, построенных на вашей верфи, и заплатите ему по серебряному слитку за каждый. — Взмахом руки он резко оборвал выражения признательности со стороны Хуа. — Этими штрафами вы заслужите лишь отсрочку, разумеется. Как только я услышу, что вы опять докучаете назойливыми домогательствами какой-нибудь порядочной женщине, вам тут же предъявят обвинение в упомянутых преступлениях. Теперь отправляйтесь в караульное помещение. Там вы найдёте господина Фана и сообщите ему о своём заказе. Сразу же заплатите ему пять серебряных слитков в качестве задатка. До свидания!
Когда перепуганный судовладелец поспешно ретировался, судья встал и подошёл к раскрытому окну. Какое-то время он наслаждался нежным ароматом магнолий, затем пробормотал себе под нос:
— Осуждение чьих-то нравственных критериев ещё не повод, чтобы оставить человека умирать в нищете.
После чего он резко повернулся и покинул кабинет.
