Д. Баффа - Сценарий убийства
– Хотите сказать, вы не знали, дома ли ваша жена? Каким образом вы могли этого не знать?
– Мэри Маргарет вечером ушла на прием. Мои съемки в самом разгаре. Я занимаюсь картиной поздно вечером и рано утром. Прихожу домой часов в одиннадцать вечера и сразу ложусь в постель. Съемочное утро начинается в пять утра, мне нужно вставать в четыре. Я сильно вымотался и не слышал, когда она вернулась. Встав утром, я оделся и сразу ушел.
Сделав паузу, Стэнли Рот отодвинулся от стола, сев немного боком. На нем были удобные цветастые штаны и спортивная куртка однотонного желтоватого оттенка. Из-под расстегнутого ворота серой рубашки выбивались седые курчавые волосы. Казалось, его калифорнийский загар не сойдет никогда. Серые невыразительные глаза меланхолично переходили с одного предмета на другой. Опустив взгляд, Рот добавил:
– Я узнал, что она мертва, когда был на съемочной площадке.
Жестом, совершенно не вязавшимся с обстановкой, он выпрямил пальцы и, казалось, весь ушел в созерцание безукоризненных, коротко остриженных ногтей. О смерти жены Рот сказал без эмоций. До того я полагал, что его поведение было вызвано подсознательным импульсом, нежеланием причинять беспокойство почти незнакомому человеку. Теперь я сомневался, чувствует ли он хоть что-то.
– Ваша жена ушла. Вы отправились спать. Рано утром вы встали, оделись и ушли. Так? – спросил я, вопросительно приподняв бровь. Рот изучающее посмотрел мне в глаза, словно пытаясь увидеть то, что не сумел объяснить. – Вы не заметили отсутствия жены, когда вставали, когда одевались и когда выходили из дома?
Казалось, он испытал облегчение от существования столь простого объяснения.
– Когда я много работаю и должен рано вставать, то сплю в отдельной комнате. – Он прочитал в моих глазах вопрос и кивнул. – Я не говорил, что мы всегда спали раздельно, но иной раз я предпочитал спать один.
Уголки его рта тронула едва уловимая улыбка – ненавязчивый намек на собственное превосходство. Едва я собрался задать новый вопрос, как Рот поднял руку и решительно мотнул головой, явно желая поправить только что сказанное:
– Мы не слишком часто ложились в постель. – На его лице застыла кривая усмешка. Стэнли Рот с неожиданным интересом взглянул на меня. – Знаете почему? Потому, что она вовсе не была такой уж привлекательной, и еще потому, что вовсе не была хороша в постели. – Он замолчал на секунду, улыбаясь сам себе. – Трудно в это поверить, не правда ли? Вы считали, что знали ее, знали Мэри Маргарет Флендерс. Не правда ли, вам казалось, будто в ней сосредоточено все, о чем только можно мечтать?
Я попытался возразить, но Рот поднял руку:
– Множество приходящих ко мне людей считают себя неподверженными влиянию того, что видят на экране. Они наивно полагают, что гораздо умнее обывателей, которые влюбляются в киноактеров. Но вы ощущаете это влияние, не так ли? Я увидел это в ваших глазах. И тогда я решил: вероятно, вы тот, кому можно доверять.
Стэнли Рот неторопливо рассматривал свою комнату. Наконец его глаза остановились на «Оскаре», стоявшем посередине совершенно пустой книжной полки.
– Этот бизнес не требует большого ума. Я не хочу утверждать, что здесь может работать конченый тупица, но работа не требует того, что я назвал бы серьезным дарованием. Конечно, кое-что требуется, и можно назвать это профессиональным взглядом или способностью увидеть, как фактура того или иного актера будет смотреться на киноэкране. И нужно знать, как этого добиться. Я открыл миру Мэри Маргарет Флендерс. Она была моим лучшим произведением. Она была… – Рот остановился, будто осознав, что может сказать лишнее. – То, что я сказал, относится к личному общению – без грима, без костюмов, без света и без камеры. Да, без камеры. Я не имею в виду того, как она выглядит в камере, я имею в виду камеру.
На секунду замявшись, он попытался отыскать нужное слово, точно соответствовавшее его представлениям.
– Дело в том, как человек реагирует на присутствие камеры. Большинство людей – я имею в виду актеров – осознают ее присутствие. Я не хочу сказать «стесняются». Это другая крайность. Нет, они становятся слишком уверенными в себе. Думают о том, как будут выглядеть на экране, а затем пытаются вести себя определенным образом. С ней было иначе. Я понял это, когда увидел ее впервые. Оказавшись в кадре, Мэри Маргарет оживала, и это происходило инстинктивно. Я как будто наблюдал за женщиной, только что влюбившейся: она вся светилась, она двигалась с потрясающей точностью, интуитивно улавливая, что в следующем кадре захочет увидеть мужчина, в которого она влюблена, прежде чем он сам осознавал свое желание. Такой она была… Молодая влюбленная женщина. Влюбленная не в мужчину, а в камеру. В любую – не обязательно в кинокамеру. Вы видели фотографии? От ее изображения просто невозможно отвести глаз. Что, не согласны? Вот для чего она жила! Хотела всегда быть в кадре, на пленке, непрерывно демонстрируя себя другим людям. Меня поражало, как она подолгу глядела на экран, просматривая свои фильмы. Она могла часами сидеть в темноте, наслаждаясь зрелищем, и все шевелила губами, повторяя каждое сказанное на экране слово. Казалось, она впервые это слышит.
Рот меланхолично повернул голову и замер, глядя в пространство. С его губ слетел горький ироничный смех.
– Иногда мне казалось, что причина ее безразличия к супружеской постели в том, что рядом нет камеры. Помните легенду о Нарциссе: он смотрел на свое отражение и умер потому, что не мог оторваться. Мэри Маргарет тысячи раз проходила мимо зеркала, бросая на свое отражение не более чем мимолетный взгляд. Она не хотела любоваться собой в одиночку – ей нравилось, когда на нее смотрели сотни пар глаз. Она по-настоящему жила в минуты, когда на экране было ее изображение, а все прочие, глядя на нее, жались друг к другу в темноте.
Рассказывая, Рот будто разговаривал сам с собой, впервые воспринимая на слух то, о чем думал прежде. Казалось, в наступившей следом тишине он продолжал размышлять над услышанным, стараясь выяснить, насколько реальны слова и сколь они близки всему, что он знал о женщине, бывшей творением его разума.
– Этот брак был… удобным, – произнес он, вновь посмотрев на меня.
Заявление выглядело сомнительным.
– Поймите меня правильно. Я любил ее, действительно любил, и это не всегда было легко.
На мой взгляд, Рот добавил последние слова слишком поспешно. У меня было чувство, что он хочет сказать что-то еще. Впереди оставалось достаточно времени для разговоров на тему его отношений с женой. Но сейчас я нуждался в информации обо всем, что случилось в ночь убийства Мэри Маргарет Флендерс. Я хотел знать, почему Рот уверен, что полиция подозревает его в убийстве.
