Д. Баффа - Сценарий убийства
Когда начались эти поздние ночные звонки, мне было за двадцать и я только что получил диплом юриста. Тогда я брался за любое дело, надеясь заработать достаточно, чтобы оплатить унылый двухкомнатный офис в полупустом здании в Портленде. Мне часто звонили пьяные, невнятно бормоча в установленный в здании суда платный телефон. По мере завоевания репутации адвоката, который никогда не проигрывает, периодически стали звонить люди, обвинявшиеся в куда более серьезных преступлениях. Прошло совсем немного времени – и я вышел в ночные наперсники убийц, насильников и воров. Но даже когда я смог позволить себе брать лишь те дела, которые хотел, и когда ко мне стали обращаться люди определенного круга, они всегда звонили в одном и том же состоянии, толком не владея собой и боясь остаться один на один с тем, что совершили на самом деле.
Не важно, были они знаменитыми или никому не известными. Имело значение лишь то, что они хотели сказать. Возможно, им всем хотелось произнести это вслух, чтобы почувствовать себя хоть чуточку лучше. В этом отношении Стэнли Рот не отличался от остальных.
– Мистер Антонелли, я не делал этого! Клянусь, я этого не совершал.
Они все так говорили, прямо заявляли о невиновности. Но в том, как это произнес Стэнли Рот, я услышал нечто заставившее усомниться. Вероятно, эти слова он когда-то сам написал для очередного фильма, и они засели в его памяти вместе с интонацией киногероя.
Я опять вспомнил, как Рот стоял возле могилы, последним прощаясь с ее телом. Муж и жена, режиссер и кинозвезда. Теперь я думал не о том, каким именем он ее называл, а о том, что скрывалось за этим немым прощанием и что он мог бы сказать о причине ее ухода из жизни.
Я знал то, что знали все. Обнаженное тело Мэри Маргарет Флендерс нашли в бассейне возле дома. Тело плавало лицом вниз. Вокруг шеи был обмотан шелковый чулок. Очевидно, именно так ее держал убийца, пока резал ножом горло.
Я спросил, вертя в пальцах телефонный провод:
– Вас уже допросила полиция? Или, вернее сказать, вы говорили с полицией?
– Да.
– Когда?
– Вчера, за день до похорон. – Теперь голос Рота казался усталым. – Они хотят со мной встретиться. Полагаю, собираются арестовать. Они думают, что я убил жену. Мистер Антонелли, мне нужна помощь. Я оплачу все, что скажете.
На следующий день я не поехал в Лос-Анджелес. Стэнли Рот привык, чтобы люди бросали свои дела и занимались исключительно его проблемами. Мне хотелось установить дистанцию, означавшую определенную независимость. Я был его адвокатом, он – моим клиентом. Я полагал, что сам решаю, когда и что делать.
Какая глупость!.. Следовало понять, что со Стэнли Ротом невозможно так обращаться. Это убийство окажется делом, совершенно не похожим на расследования, которыми я занимался раньше и с которыми мог столкнуться в будущем. Нужно было предвидеть, что с момента моего вовлечения в дело все изменится – включая и меня самого, причем таким образом, о котором я не подозревал. Потому что из-за Стэнли Рота я мог стать не только самым известным, но и самым непонятым адвокатом Америки.
С другой стороны, садясь в частный самолет, чтобы лететь в Голливуд, откуда я мог знать, что еще до того, как дело будет закрыто, одним из самых обсуждаемых фильмов всех времен станет фильм обо мне?
2
Сверкнув в ярком утреннем небе, посланный за мной Стэнли Ротом самолет сначала прошел над линией калифорнийского берега, затем над Лос-Анджелесом и начал снижение. Мы приземлились в аэропорту Бербанка, сразу вырулив к художественно оштукатуренному сине-белому зданию терминала. На секунду показалось, что я вернулся в 1930-е. Я ждал, что вот-вот увижу Говарда Хьюза с его тонкими, будто прочерченными карандашом усиками, в очках-консервах и кожаной куртке. Вот он вылезает из открытой пилотской кабины двухместного биплана после очередного пилотажа над рощами апельсиновых деревьев, тянувшихся в то время по всему пространству от аэропорта до песчаных пляжей тихоокеанского побережья.
Мы остановились. Лимузин ждал в нескольких метрах от самолетной стоянки. Рядом с пассажирской дверью в вялой позе замер водитель с серой фуражкой в руке. Он выглядел точно как Говард Хьюз – по крайней мере усы и блестящие, скользкие на вид черные волосы, аккуратно разделенные прямым пробором.
Пока водитель принимал багаж, я стоял на бетонке, глядя в пустое белесое небо. Воздух был неподвижен и уже начинал прогреваться. Здешняя жара имела свои особенности: солнце падало на кожу горячим и сухим теплом, не фильтрованным даже малейшей влажностью, что давало Лос-Анджелесу преимущество перед другими, более восточными местностями.
Небо без единого облачка и бесконечное солнце. Так продолжалось круглый год, словно природа и ее суровые законы оказались вытеснены отсюда одной лишь волей человеческого воображения. Даже повисшая на горизонте легкая дымка, песчано-серого оттенка днем и становившаяся красно-оранжевой к ночи, – даже она казалась напоминанием не о потоке транспорта, а о пути, на котором все в этом мире становится чем-то еще, сбрасывая одну личину и надевая другую.
Махнув рукой, охранник пропустил лимузин на студию «Блу зефир». Закрываясь, позади прогрохотали ворота – синие, снаружи сверкавшие золотом. Внешне студия напоминала одно из армейских сооружений времен Второй мировой войны – из тех, что возводили за одну ночь и не сносили лишь потому, что дешевле содержать их, чем строить на этом месте что-то новое. Куда ни посмотри – везде постройки с округлым верхом и окнами из металлической сетки, двухэтажные бараки с плоскими крышами и огромное количество ангаров с квадратными воротами, явно предназначенных для хранения машин и амуниции.
Наш путь извивался по унылому однообразному лабиринту, а вдоль узкой дороги, по которой мы ехали, стояли пальмы – выше, чем любое из мелькавших по бокам строений. Улица завершалась круглой площадкой. Остановив машину около небольшого и ничем не примечательного бунгало, водитель сообщил, что именно в этом месте Стэнли Рот держит свой офис.
По дороге мы проехали мимо штаб-квартиры компании, где Стэнли Рот проводил большую часть деловых встреч. Именно в штаб-квартире он делал то, что сам называл бизнесом компании. Бунгало считали местом, где он делал работу, по его словам, реальную – то есть те самые фильмы, которые продюсировал или снимал. Бунгало выстроили специально для Рота, сделав точной копией того, в котором он работал в молодости, в дни первого успеха. Привычное суеверие – или вера в то, что человек не должен ничего менять с того момента, когда достигнет вершины, на которой становится великим все, что он создает? Великим и успешным.
