Эрл Гарднер - Дело о коте дворецкого
— Ты не можешь повредить Шастеру тяжбой, — сказал сыщик. — Он как раз ее и добивается. Твое дело — бороться за интересы своих клиентов, а Шастера — содрать денежки со своих.
— Ничего он не сдерет, если его клиенты потеряют деньги, — сказал Мейсон. — Предыдущее завещание было целиком в пользу Уинифред. Если я оспорю второе завещание, станет действительным прежнее.
— Собираешься взять клиенткой Уинифред? — спросил Дрейк.
— Мой клиент — кот, — упрямо покачал головой Мейсон. — Уинифред может мне понадобиться как свидетельница.
Дрейк поднялся.
— Зная тебя, — сказал он, — я предвижу, что ты потребуешь массу действий с моей стороны.
— И быстрых, — мрачно кивнул Мейсон. — Достань мне информацию по всем доступным пунктам: собственность, здравый рассудок, постороннее влияние — словом, все.
Как только Дрейк закрыл за собой дверь, в нее небрежно постучал Джексон и вошел, неся несколько листков бумаги стандартного размера с отпечатанным на машинке текстом.
— Я сделал копию с завещания, — объявил он, — и как следует вчитался. Насчет кота, конечно, слабовато. Это ведь не условие, от которого зависит потеря наследства. Даже имущество нельзя описать. Просто желание завещателя.
— Что еще? — разочарованно спросил Мейсон.
— Очевидно, Питер Лекстер сам составил это завещание. Он изучал право. Все непрошибаемо, но имеется один особый параграф. Вот с ним мы можем кое-что сделать в смысле опротестования.
— Что же там такое? — спросил Мейсон.
Джексон взял завещание и прочел:
«При жизни я был окружен привязанностью не только своих родственников, но и тех, кто надеялся на мою щедрость, заслуженную каким-либо случайным обстоятельством. Я никогда не был в состоянии определить, какая часть этой привязанности была искренней, а какая происходила от желания проложить путь к моему завещанию. Если причина была в последнем, боюсь, мои наследники будут огорчены, ибо размеры моего состояния их не удовлетворят. Меня утешает одна мысль: те, кто с нетерпением ждал наследства, будут разочарованы, зато те, кто любил меня искренне, избегнут разочарования».
Джексон остановился и многозначительно посмотрел на Перри Мейсона. Мейсон нахмурился:
— На какого дьявола он намекает? Лишил наследства Уинифред и оставил состояние другим внукам поровну. В этом параграфе нет ничего такого, чтобы понять его как-то иначе.
— Ничего, сэр, — согласился Джексон.
— Он куда-то упрятал миллион долларов наличными незадолго до смерти, но, даже если бы их нашли, — это тоже часть его состояния.
— Да, сэр.
— Если только он не сделал перед смертью подарок, — сообразил Мейсон. — В этом случае подарком будет владеть тот, кому он сделан.
— Это особый случай, — уклончиво ответил Джексон. — Он ведь мог оставить этот дар по доверенности.
Мейсон медленно произнес:
— Не могу забыть о той пачке денег, которая была в кармане Чарльза Эштона, когда он обратился ко мне… И все же, Джексон, если Питер Лекстер дал Эштону деньги… вокруг них может затеяться тяжба — не взирая на то, есть доверенность или ее нет.
— Да, сэр, — согласился Джексон.
Мейсон не спеша кивнул и снял трубку телефона, соединявшего его с комнатой Деллы Стрит. Услышав ее голос, он сказал:
— Делла, свяжись с Полом Дрейком и попроси его включить в изыскания Чарльза Эштона. Особенно меня интересуют финансовые дела Эштона: имеет ли он банковский счет, зарегистрированы ли какие-то его налоги на собственность, имеет ли он собственность вообще, имеет ли срочный вклад, в каком размере платит налог на имущество — все, что можно выяснить.
— Да, шеф, — ответила Делла. — Информация нужна срочно?
— Срочно.
— Бюро путешествий сообщило, что будет держать каюту до десяти тридцати завтрашнего утра, — холодно и четко объявила Делла Стрит, а затем бросила трубку, предоставив Перри Мейсону ухмыляться в утративший признаки жизни микрофон.
4
Служащие давно ушли, а Перри Мейсон, засунув большие пальцы в проймы жилетки, расхаживал взад-вперед по кабинету. Перед ним на столе лежала копия завещания Питера Лекстера. Зазвонил телефон. Мейсон схватил трубку и услышал голос Пола Дрейка:
— Ты что-нибудь ел, Перри?
— Пока нет. Не могу есть, когда думаю.
— Хочешь послушать рапорт? — спросил детектив.
— Отлично.
— Он еще не полон, но главное я узнал.
— Хорошо, приходи.
— Наверное, я лучше все обдумаю, если ты придешь ко мне, — предложил Пол Дрейк. — Я на углу улиц Спринт и Мелтон. Здесь закусочная, и мы могли бы перекусить. У меня ни крошки не было во рту, пока я охотился за информацией.
Нахмурившись, Мейсон созерцал лежащее на столе завещание.
— Хорошо, — согласился он. — Еду.
Взяв такси, он добрался до того места, которое указал Дрейк. Внимательно заглянув в глаза детективу, он сказал:
— Похоже, ты напал на след, Пол. У тебя вид кота, нализавшегося сливок.
— Разве? Сливок немного.
— Что нового?
— Расскажу, когда поедим. На голодный желудок говорить отказываюсь… Господи, Перри, не влезай ты в это дело. Так на него накинулся, будто речь об убийстве. Всего-то навсего кот. Бьюсь об заклад: ты не заработаешь больше пятидесяти долларов.
— Точнее — десять, — засмеялся Мейсон.
— Вот так-то! — Дрейк обратился к воображаемой публике.
— Гонорар тут ни при чем. Адвокат доверяет клиенту. Сколько заплатит, столько и хорошо. Если клиент ничего не платит, не стоит браться за дело, но если платит — не имеет значения, пять центов или пять миллионов долларов. Адвокат должен все сделать для своего клиента.
— С такой теорией ты мог бы заниматься практикой, Перри, разве только частным образом… Вот и закусочная.
Мейсон остановился в дверях, с сомнением разглядывая освещенный зал. Молодая темноволосая женщина со смеющимися глазами и полными яркими губами восседала над батареей вафельниц. Единственный посетитель расплачивался с ней. Она пробила в кассе чек, наградила посетителя сияющей улыбкой и начала вытирать стойку.
— Что-то я не уверен, что хочу вафель, — сказал Мейсон.
Сыщик взял его под руку и мягко втащил в зал.
— Конечно, хочешь!
Они уселись у стойки. Темные глаза пробежали по их лицам, полные яркие губы растянулись в улыбку.
— Две порции ветчины, — сказал Дрейк. — И вафли.
— Кофе? — спросила молодая женщина, выкладывая на тарелки ветчину и вафли.
— И кофе.
— Сразу?
Она налила две чашки кофе, добавила по ложечке сливок, поставила на блюдца. Расстелила бумажные салфетки, разложила приборы, поставила стаканы с водой и положила на тарелки масло. Загудели вафельницы — и Дрейк повысил голос:
