Джорджетта Хейер - Предательский кинжал
— Ты же не хочешь сказать, что здесь есть привидения? — спросила Валерия, слегка повысив голос. — Если так, я ни за что не останусь здесь ночевать.
— Нет, ты не поняла меня, — ответила Паула. — Но здесь что-то не так, я всегда это чувствую. Сигарету, Матильда?
Матильда взяла сигарету.
— Спасибо, любовь моя. Можно расположиться у камина, птенчики, и рассказывать истории о привидениях.
— Нет! — вздрогнула Валерия.
— Не поддавайся воображению Паулы, — посоветовала Матильда. — Она напророчит! В этом доме нет ничего плохого.
— Жаль, что здесь нет обогревателей, — сказала Мод, пристроившаяся у камина.
— Не в этом дело, — резко сказала Паула.
— Думаю, что люмбаго у Ната именно из-за этого, — продолжала Мод. — Сквозняки…
Валерия принялась пудрить нос перед зеркалом над камином. Паула, которая, казалось, не могла успокоиться, бродила по комнате и курила, стряхивая пепел на ковер.
— Перестань метаться, Паула. Если бы ты не приставала к Нату с пьесой своего приятеля, все могло бы пройти удачно, — сказала Матильда, усаживаясь напротив Мод.
— Меня это не волнует. Для меня вопрос жизни и смерти, чтобы пьеса Виллогби была поставлена.
— Мечта любви? — Матильда насмешливо подняла брови.
— Матильда! Как ты не можешь понять, что любовь здесь ни при чем? Речь идет об искусстве!
— Прости, пожалуйста, — извинилась Матильда.
Мод, которая снова раскрыла свою книгу, сказала:
— Вообразите только! Императрице было всего шестнадцать лет, когда Франц-Иосиф влюбился в нее! У них был настоящий роман.
— Какой императрице? — спросила Паула, останавливаясь посередине комнаты и уставившись на" нее.
— Императрице Австрии, дорогая. Не представляю себе Франца-Иосифа молодым. Но здесь говорится, что он был очень красив и она влюбилась в него с первого взгляда. Он, конечно, должен был жениться на ее старшей сестре, но Елизавету он увидел первой, у нее были длинные волосы до колен. Это-то все и решило.
— Какое отношение все это имеет к пьесе Виллогби? — озадаченно спросила Паула.
— Никакого, дорогая моя. Просто я читаю очень интересную книгу.
— Ну, меня это не интересует, — сказала Паула и снова принялась мерить шагами комнату.
— Не обращайте внимания, Мод, — сказала Матильда. — У Паулы мозг работает только в одном направлении и нет никаких представлений о правилах поведения. Расскажите мне про вашу императрицу!
— Бедняжка! — откликнулась Мод. — И все из-за свекрови. Наверное, очень неприятная женщина. Здесь ее называют великой герцогиней, но я никак не могу понять, почему она только великая герцогиня, если ее сын — император. Она хотела, чтобы он женился на Елене.
— Еще немного, и я соглашусь прочитать эту занимательную историю, — сказала Матильда. — А кто такая Елена?
Мод все еще объясняла Матильде, кто такая Елена, когда в гостиной появились мужчины.
Было ясно, что Натаниель не слишком доволен мужской компанией. Очевидно, Ройдон приставал к нему со своими откровениями, потому что он бросил несколько возмущенных взглядов на драматурга и отошел от него настолько далеко, насколько позволяла комната. Мотисфонт присел рядом с Мод, а Стивен, который явно сочувствовал дяде, удивил всех присутствующих, вступив с ним в любезный разговор.
— Маленький джентльмен Стивен, я просто теряю голову, — пробормотала Матильда.
Джозеф, который стоял достаточно близко, чтобы услышать ее слова, заговорщически приложил палец к губам. Он увидел, что Натаниель заметил его жест, и торопливо, с натянутым весельем произнес:
— Кто сказал "пьяница"?
Этого слова не произносил никто. Некоторые, и прежде всего Натаниель, посмотрели на Джозефа с возмущением. После паузы Джозеф несколько удрученно сказал:
— Ну хорошо, тогда во что же мы будем играть?
— Матильда, — сказал Натаниель, настойчиво глядя на нее, — мы хотим, чтобы ты была четвертой в бридже.
— Хорошо, — ответила Матильда. — А кто играет?
— Стивен и Мотисфонт. Я прикажу поставить стол в библиотеке. Все остальные могут играть в любые дурацкие игры, в какие только захотят.
Оптимизм Джозефа не так просто было сломить.
— Правильно! Никто вас, серьезных людей, и не трогает, а мы, легкомысленные, будем заниматься глупостями, если хотим! — сказал он.
— Не стоит рассчитывать на меня! — объявил Ройдон. — Я не могу отличить одну карту от другой.
— Ну, вы быстро научитесь! — успокоил его Джозеф. — Мод, дорогая, боюсь, мы не сможем убедить тебя поиграть с нами?
— Нет, Джозеф, я буду тихонько раскладывать пасьянс, если кто-нибудь подвинет ко мне этот столик, — ответила Мод.
Валерия, которой совсем не понравилось, что ее нареченный собирается весь вечер играть в бридж, одарила Ройдона чарующей улыбкой и сказала:
— Мне не терпится расспросить вас о вашей пьесе. Я вся дрожу от нетерпения! Расскажите же мне о ней!
Виллогби, обиженный недостатком внимания со стороны Натаниеля, сразу же придвинулся к мисс Дин, так что принять участие в игре Джозефа могла только Паула. Он понял, что в такой ситуации ничего невозможно организовать, и со слабым вздохом оставил свою идею, усевшись смотреть, как его жена раскладывает пасьянс.
Походив некоторое время взад-вперед по комнате и вставив несколько слов в разговор Ройдона с Валерией, Паула бросилась на диван и принялась листать иллюстрированный журнал, Джозеф быстро пододвинулся к ней и тихо сказал:
— Расскажи своему дядюшке об этой пьесе, дорогая! Какого она рода? Комедия? Трагедия?
— Она не подходит ни под какие категории, — ответила Паула. — Это просто скрупулезный анализ человеческих характеров. Я хочу сыграть эту роль больше всего на свете. Она просто написана для меня! В ней вся я!
— Я так хорошо тебя понимаю, — кивнул Джозеф, с сочувствием пожимая ей руку. — Как часто я сталкивался с этим! Наверное, тебе смешно, что твой старик дядя когда-то играл на сцене, но тогда я был молодым и удивил своих родственников, убежав от уважаемой всеми работы стряпчего в конторе и присоединившись к бродячей труппе! — Он раскатисто рассмеялся этому воспоминанию. — Я был таким романтиком! Наверное, многие думали, какой я нерасчетливый молодой дурак, но я никогда не жалел об этом, никогда!
— Вы не могли бы заставить дядю Ната выслушать мои доводы? — невпопад спросила Паула.
— Постараюсь, дорогая, но ты же знаешь Ната! Милый старый ворчун! Он один из лучших, но и у него есть предрассудки.
— Две тысячи фунтов для него ничего не значат. Не понимаю, почему мне нельзя получить их сейчас, не дожидаясь, пока он умрет.
