Агата Кристи - Партнеры по преступлению
– Люди вечно суетятся из-за пустяков, – буркнула она.
Томми откашлялся.
– Конечно, я сейчас очень занят… – с сомнением начал он.
– Все ясно. – Девушка кивнула и поднялась. В ее взгляде мелькнуло удовлетворение, не оставшееся не замеченным Таппенс.
– Тем не менее, – продолжал Томми, – я, пожалуй, смогу приехать в Уимблдон. Пожалуйста, дайте мне адрес.
– Эджуорт-роуд, «Лавры».
– Запишите, мисс Робинсон.
Поколебавшись, мисс Кингстон-Брюс промолвила весьма нелюбезно:
– Тогда будем вас ждать. Всего хорошего.
– Странная девушка, – заметил Томми, когда она вышла. – Я не вполне в ней разобрался.
– Интересно, не она ли сама украла жемчужину, – промолвила Таппенс. – Давай соберем книги, возьмем машину и поедем туда. Кстати, кем ты собираешься быть? Все еще Шерлоком Холмсом?
– Думаю, для этого мне еще нужно попрактиковаться, – ответил Томми. – Я ведь дал маху с автобусным билетом, верно?
– Верно, – кивнула Таппенс. – На твоем месте я бы не особенно практиковалась на этой девушке, она острая, как игла. К тому же бедняжка очень несчастлива.
– Полагаю, ты все о ней знаешь, изучив форму ее носа, – усмехнулся Томми.
– Я могу догадаться о том, что мы увидим в «Лаврах», – сказала Таппенс, не обращая внимания на сарказм. – Полный дом снобов, стремящихся пробраться в высшее общество, и папашу-офицера, если таковой имеется вообще. Девушка соглашается с их образом жизни и презирает себя за это.
Томми бросил последний взгляд на книги, теперь аккуратно стоящие на полке.
– Пожалуй, – задумчиво промолвил он, – сегодня я буду Торндайком.
– Едва ли в этом деле потребуется судебная медицина, – заметила Таппенс.
– Возможно, ты права, – согласился Томми. – Но я умираю от желания воспользоваться новой фотокамерой. Мне говорили, что там самый замечательный объектив, какой только может быть.
– Знаю я эти объективы, – сказала Таппенс. – К тому времени, как ты приспособишь затвор, затемнишь линзу диафрагмой, рассчитаешь выдержку и наведешь на резкость, у тебя мозги расплавятся, и ты начнешь тосковать по простому «Брауни».
– Держу пари, я добьюсь с этой камерой лучших результатов, чем ты.
Таппенс проигнорировала вызов.
– Придется обзавестись ершиком для чистки трубок, – с тоской промолвил он. – Интересно, где их продают?
– Можешь воспользоваться штопором, который тебе подарила тетя Араминта на прошлое Рождество, – предложила Таппенс.
– Пожалуй, – сказал Томми. – Тогда я принял его за какое-то странное орудие разрушения. Забавно получить такой подарок от убежденной трезвенницы.
– Я буду Полтоном[5], – заявила Таппенс.
Томми презрительно посмотрел на нее:
– Тоже мне Полтон. Ты ведь не умеешь проделывать ни один из его трюков.
– Умею, – возразила Таппенс. – Я могу потирать руки, когда чем-то довольна. Для начала этого достаточно. Надеюсь, ты будешь делать гипсовые отпечатки следов?
Томми пришлось умолкнуть. Захватив штопор, они пошли в гараж, вывели машину и поехали в Уимблдон.
«Лавры» оказались большим домом с башенками и фронтонами, выглядевшим свежепокрашенным и окруженным аккуратными клумбами с алой геранью.
Высокий мужчина с коротко подстриженными седыми усами и преувеличенно военной выправкой открыл дверь, прежде чем Томми успел позвонить.
– Я ждал вас, – нервно объяснил он. – Мистер Блант, не так ли? Я полковник Кингстон-Брюс. Пройдемте в мой кабинет.
Полковник проводил их в маленькую комнату в задней части дома.
– Молодой Сент-Винсент рассказывал мне удивительные вещи о вашей фирме. Я тоже обратил внимание на объявления. Это гарантированное обслуживание в течение суток просто чудесно. Как раз то, что мне нужно.
Мысленно проклиная Таппенс за ее безответственное изобретение упомянутого спецобслуживания, Томми молча кивнул.
– Вся эта история в высшей степени неприятна, сэр.
– Возможно, вы сообщите мне факты? – сказал Томми с нотками нетерпения в голосе.
– Разумеется, сразу же. В настоящее время у нас гостит наш старый друг леди Лора Бартон, дочь покойного графа Кэрроуэя. Нынешний граф, ее брат, на днях произнес вдохновенную речь в палате лордов. Мои американские друзья, Хэмилтон Беттс и его жена, которые только что прибыли, очень хотели с ней познакомиться. «Нет ничего легче, – сказал я им. – Она как раз у меня гостит. Приезжайте к нам на уик-энд». Вы ведь знаете, мистер Блант, что американцы помешаны на титулах.
– Не только американцы, полковник Кингстон-Брюс.
– Увы, это истинная правда, мой дорогой сэр. Больше всего на свете ненавижу снобов. Ну, как я говорил, Беттсы приехали на уик-энд. Вчера вечером – мы в это время играли в бридж – застежка кулона миссис Беттс сломалась, поэтому она сняла его и положила на маленький столик, намереваясь позже забрать с собой наверх. Однако она забыла это сделать. Должен вам объяснить, мистер Блант, что кулон состоял из двух маленьких бриллиантовых крылышек и большой розовой жемчужины, висящей между ними. Сегодня утром кулон нашли лежащим там, где его оставила миссис Беттс, но жемчужины, обладающей огромной ценностью, не оказалось.
– Кто нашел кулон?
– Горничная, Глэдис Хилл.
– У вас есть причины подозревать ее?
– Она служит у нас несколько лет и всегда казалась нам безукоризненно честной. Но, конечно, кто знает…
– Вот именно. Пожалуйста, опишите вашу прислугу и сообщите, кто присутствовал на вчерашнем обеде.
– Кухарка у нас только два месяца, но ей было незачем приближаться к гостиной. То же самое относится и к судомойке. Потом вторая горничная, Элис Каммингс, – она тоже прослужила здесь несколько лет. И конечно, служанка леди Лоры. Она француженка.
Последние слова полковник произнес весьма внушительно. Однако национальность служанки не произвела впечатления на Томми.
– А кто присутствовал на обеде? – осведомился он.
– Мы сами – я, моя жена и дочь, – мистер и миссис Беттс и леди Лора. К обеду также пришел молодой Сент-Винсент, а мистер Ренни заглянул позже.
– Кто такой мистер Ренни?
– Довольно мерзкий тип, отъявленный социалист. Конечно, он недурен собой, и у него хорошо подвешен язык, но, откровенно говоря, такому человеку я бы не доверил ни пенни. Опасная личность.
– Фактически, – сухо заметил Томми, – вы подозреваете мистера Ренни?
– Да, мистер Блант. Уверен, что у человека с подобными взглядами не может быть никаких принципов. Что ему стоило изъять жемчужину, пока мы были поглощены бриджем? В игре было несколько захватывающих моментов – удвоение без козырей и довольно напряженный спор, когда моя жена объявила ренонс при наличии требуемой масти.
