Патриция Вентворт - Ключ
Ида Моттрам широко распахнула глаза.
– Нет-нет… но он был там… мы пришли вместе. Он всегда так интересовался мистером Харшем.
– Не удивительно, – заметил Гарт. – И, разумеется, он прибрал бы к рукам бумаги, если бы Мэдок не отправил их в банк. Он не стал рисковать и забирать документы в ночь убийства, поскольку знал, что Мэдок не горит желанием сотрудничать с сэром Джорджем. Простите, миссис Мэдок, но всякий, кто знал вашего мужа, мог на это положиться.
Когда к ней обратились совершенно законным образом, Медора Мэдок покраснела. Мисс Сильвер склонила голову набок.
– Думаю, вы правы, майор Олбени. Вероятно, план был таким: позволить мистеру Харшу завершить опыты, а затем убить его, прежде чем он успеет передать результаты правительству. Преступники знали, что времени мало и нужно быть готовым к действию в любой момент. Встреча в «Баране», возможно, состоялась с целью передать тщательно выбранное оружие, способное навести на мысль о самоубийстве. Весьма поучительно оглянуться назад и осознать, что замысел почти удался. Если бы не тот факт, что поведение мистера Мэдока вселило в остальных подозрение, то почти наверняка вердикт о самоубийстве остался бы окончательным. И если бы не арест мистера Мэдока, я сильно сомневаюсь, что смерть Эзры Пинкотта привлекла бы к себе должное внимание. Весьма обнадеживает, что преступники часто сожалеют о мелочах, которые не сумели предусмотреть. В любом случае успех и безопасность мистера Ивертона зависели от того, что его никто не подозревал. Именно старания избежать подозрений убедили меня, что опасения небезосновательны. Когда миссис Моттрам сказала, что нужно написать мне, он, несомненно, постарался дискредитировать мисс Дженис. Я никогда не склонна была рассматривать разговор, который услышала у себя за спиной в метро, как случайный. Я совершенно уверена: сцену заранее спланировали. Известно, что в субботу вечером мистер Ивертон ездил в Марбери, и я не сомневаюсь, что оттуда он позвонил сообщнику в Лондон. К сожалению, звонок проследить невозможно. Как мы теперь знаем, фамилия мистера Ивертона вовсе не Ивертон, а Смит. Его родители-немцы носили фамилию Шмидт. Он родился и вырос здесь, но часто ездил в Германию и был убежденным нацистом. Но, – любезно повернулась она к Фрэнку, – сержант Эббот гораздо более компетентен, нежели я.
– Что ж, никакого секрета больше нет. Вчера он предстал перед полицейским судом. Настоящий Ивертон по-прежнему оправляется после нервного срыва где-то в Девоншире. Преступники сделали выбор умно. У мистера Ивертона нет никаких родных, а друзья – из тех, с кем знакомишься за выпивкой или деловым ленчем. Легко заводятся, легко теряются. «Бедного старину Ивертона» не долго жалели и вскоре совершенно позабыли. Он слишком плох, чтобы писать письма, и совершенно выпал из жизни. Насколько я понял, между ним и Шмидтом нет особого сходства, но приблизительное описание одного – рост, сложение, цвет волос – подойдет и для другого. В Борне Шмидт играл роль этакого бодрячка, любителя сельской жизни, который всюду сует нос.
Мисс Софи выпрямилась и сказала:
– Я не верю, что он притворялся. Наверное, именно таким он бы и стал, если бы не проклятый Гитлер. Как подумаешь, сколько людей погибло в последней войне, становится очень жаль, что Гитлера не было в их числе.
Фрэнк Эббот внимательно посмотрел на нее.
– Спасибо за добрые слова, мисс Фелл. Мисс Сильвер продолжила:
– Как только я побеседовала с миссис Моттрам, то, разумеется, поняла, что алиби мистера Ивертона на вечер вторника вообще не назовешь таковым. Он привлек внимание миссис Моттрам к выстрелу, которого она не слышала, и, глядя на часы, заметил, что уже без четверти десять. На самом деле, полагаю, было половина десятого. Мистер Ивертон почти ничем не рисковал, поскольку у миссис Моттрам нет ни наручных часов, ни настенных в гостиной.
– Наручные часы на мне перестают идти, – ответила Ида, озираясь в поисках сочувствия. – Говорят, это из-за электричества, ну или что-то такое. И я ненавижу сидеть в комнате с большими часами, они меня нервируют. Но я почти уверена, что и впрямь услышала какой-то звук – и, конечно, подумала, что часы бьют без четверти десять, как он и сказал!
Мисс Сильвер улыбнулась.
– Да, дорогая, думаю, он так и рассчитывал. Он покинул вас в половине десятого и через несколько минут вошел в церковь. Я с самого начала не сомневалась, что убийца находился в приятельских отношениях с мистером Харшем и выстрелу предшествовал разговор. Занавеска, которая заслоняет органиста, была отдернута, и несколько минут никто не слышал звуков органа. Но если только убийца не даст показаний, мы никогда не узнаем, что именно случилось. Поскольку преступники намеревались создать видимость самоубийства, предстояло застать мистера Харша врасплох и увлечь разговором, пока вновь не раздастся бой часов – как положено, без четверти десять. Шмидт, вероятно, следил за временем, стоя рядом с табуретом органиста. Чтобы преступление сошло за самоубийство, стрелять нужно было в упор. Часы начали бить, на втором ударе он выстрелил. Мистер Харш упал. Шмидту оставалось только вытереть пистолет, всунуть его в руку жертвы, после чего выпустить, чтобы оружие упало на пол. Если бы Эзра Пинкотт в тот вечер не заглянул в проулок по своим делам, несомненно, план бы удался.
Гарт рассмеялся:
– Эзра охотился за кроликами Джайлса. Он мог раздобыть кролика и еще где-нибудь, но ему приспичило непременно заглянуть к Джайлсу, как он проделывал это годами. Старого опытного браконьера не проведешь – он прекрасно понял, с какой стороны раздался выстрел. Эзра отлично разбирался в звуках. Он утверждал, что способен услышать уховертку, ползущую по листу, и я вполне верю.
– Очень интересно, майор Олбени. Но я продолжу. Услышав выстрел, Эзра подбежал к калитке в кладбищенской стене, увидел, как Шмидт вышел из церкви, и погнался за ним. Мы знаем, что он настиг его, поскольку Сэм и Глэдис теперь признают – хотя было бы гораздо полезнее для дела, признайся они сразу, – что, возвращаясь с прогулки по дороге, идущей мимо домов, они увидели, как мистер Ивертон и Эзра беседуют, стоя у калитки мистера Ивертона. Они услышали слова Эзры: «Пьяный я или трезвый, но утром будет о чем поговорить». После чего он, смеясь, ушел.
– Навстречу смерти, – подхватил Фрэнк Эббот. – Также Глэдис и Сэм говорят, что немногим позже увидели мисс Донкастер, которая вышла из дома и бросила письмо в почтовый ящик. Как только она вернулась в Пенникотт, они зашли на церковный двор. Когда я спросил, отчего они молчали тогда, когда от их показаний могла быть какая-то польза, они ответили, что видели всего-навсего старого Эзру и мистера Ивертона, а мисс Донкастер вечно кому-то отправляет письма. Глэдис захихикала и сказала: «Может, у нее есть хахаль?»
