Энн Грэнджер - Зловещая тайна Вестерфилда
— Думаю, Рассел позаботится о малышке Саре. Теперь я не выдал бы ее за Лейзенби. Как вы думаете, Ева меня выбрала для того, чтобы полицейский прикрыл ее во время следствия по делу Лорримера?
— Думаю, она выбрала вас за красивую внешность и за то, что ваша фамилия красуется на многих надгробиях на церковном дворе. Не хочу вас обидеть, просто говорю объективно.
— Честное признание. Знаю, она меня выбрала не за то, что я был ближайшим другом Боба Фримена, которым никогда не был.
— Не надо было Фримену заказывать Филипу ее портрет, — задумчиво проговорила Мередит. — Возможно, с того все началось. Еще до знакомства с Сарой он питал надежду, очарованный одним из членов семьи. Теперь Рассел влюблен в Сару. Надеюсь, это к лучшему.
— Возможно, — буркнул Маркби, по ее мнению, на редкость неделикатно. — Всегда кто-нибудь подвернется. Она обязательно найдет плечо, на котором можно выплакаться. Не волнуйтесь за нее.
— Все равно ничем помочь не могу. Ей почти двадцать. Получит деньги, оставшиеся от Боба Фримена. — Мередит занялась делом, заталкивая в пакет термос Лоры вместе со стаканчиками. На ее стаканчике красовался мультипликационный кролик Баггс. — Знаете, я сама пробовала открыть молочную бутылку так, чтобы крышку потом можно было обратно надеть как ни в чем не бывало. Нисколько не трудно, особенно длинными ногтями. Тогда в голову и закралась мысль, что Лорримера убила женщина. — Она вздохнула и воинственно заявила: — Как же я ошибалась насчет Филипа Лорримера! Полная идиотка! Часто имею дело с людьми, которых никогда раньше не видела, вынуждена судить об их порядочности и надежности, решать, говорят они правду или водят меня за нос. Тем не менее клюнула на обманчиво обаятельную мальчишескую улыбку…
Маркби ей улыбнулся:
— Не успели узнать его настолько, чтобы переменить мнение. Он был не простым мелким жуликом, а шантажистом высокого класса, и я с полицейской точки зрения могу только радоваться, что Лорример занимался гончарным делом и случайно совершил преступление, что для него плохо кончилось.
Мередит согласно кивнула, однако заметила:
— Как ни странно, он мне все равно кажется симпатичным молодым человеком. Как будто был хорошим, а потом стал плохим. Действительно трагично, что такой парень может озлобиться и испортиться.
— Иногда обстоятельства доводят до крайности, — сказал Маркби. — Возможность причинить зло притягательна. Лорример служит хорошим примером. Первым делом хотел расстроить свадьбу Сары с Лейзенби. Постоянно к ней приставал, слал жуткие подарки вроде бычьего сердца и тряпичной куклы. Грозился передать письмо журналистам, но, возможно, в конце концов не собирался выполнять угрозу. Если только хотел вернуть Сару, то наверняка вскоре понял бы, что публикация письма и снимков навсегда отвратит от него девушку.
— Он нанес смертоносный удар, — медленно проговорила Мередит. — Может быть, из чистого презрения. Слегка съехал с катушек. Разыгрывал мерзкие шутки. Кто знает, что он задумывал на самом деле?
— Как бы то ни было, — терпеливо пояснил Маркби, — сначала он хотел вернуть Сару. О деньгах пока не было речи.
— Потом у него сломался фургон, — подхватила Мередит, — невозможно было починить. Ерунда, мелочь…
— Только не для него. Ему была необходима машина. Перед Рождеством товар надо срочно доставлять в магазины, а он без грузовичка терял заказчиков. Пересылать по почте невозможно — большие партии тяжелой керамики, да еще бьющейся. Вспомним про именные кружки. Он стремился начать эту новую партию, сувенирные лавки были заинтересованы, а Лорример не имел возможности вовремя поставлять товар. Ему надо было срочно купить машину, а для этого недостаточно десяти фунтов, которые Крокер заплатил за старую.
— Поэтому он решил пойти к Еве за деньгами.
— Да. И впервые понял, сколько можно выручить за письмо с фотографиями. Возможность легко раздобыть кучу денег так на него подействовала, что он полностью преобразился. Лорример уже не был молодым свободным художником, которому нужны деньги только на пиво в «Мышастой корове» или на покупку нового автомобиля. Тут ведь не только Ева, но и другие родители. Пара членов парламента, титулованные аристократы, видные члены муниципального совета лондонского Сити — все готовы платить, чтоб неприглядные сведения об их отпрысках не просочились в прессу. Даже если бы мы поименно их знали и допрашивали до посинения, вряд ли кто-то признал бы, что его шантажировали. Интересно знать, с кем он еще контактировал.
— Ему надо было сразу обращаться к другим, а не к Еве, — заявила Мередит. — Ей было нечем платить. Она могла дать какую-то сумму на новый фургон, но понимала, что шантажист не отстанет. У нее уже был опыт с Хьюго.
Маркби кивнул:
— Да. Такие не оставляют свои жертвы в покое не только ради денег, а ради ощущения власти над ними. Просто чтобы знать, что некая известная личность всецело находится у них в руках. Может быть, Лорример впервые в жизни почуял вкус столь выгодного положения. Ну, и зависть, конечно, сыграла роль. Зависть человека, не сумевшего сделать карьеру, к тем, кто сделал. Возможно, он ненавидел Еву за намерение выдать Сару за Лейзенби, возник мотив мести. Опасный молодой человек.
— А бедный старик Берт, — со вздохом добавила Мередит, — был совсем ни при чем. Просто видел, как Ева шмыгала у задних дверей Лорримера. Заподозрил порочную связь…
— Естественно, — кивнул Маркби со слабой улыбкой. — Он принадлежал к поколению, которое никогда открыто не говорит о сексе, но постоянно о нем думает и везде его видит.
«Точно так же, как я, — горестно подумал он. — Даже в таком неподходящем месте, в таких обстоятельствах. Хотя, несмотря на все людские намерения, в конце концов, секс и смерть — главное. С ними не поспоришь».
Окна машины начали запотевать. Маркби подвинулся на пару дюймов, чтобы стекло прочистилось, и неловко пробормотал:
— Знаете, я надеюсь, когда все это кончится, мы останемся друзьями, будем как-то общаться… — Помолчав, он добавил совсем уже несчастным тоном: — Хотя вам, наверно, захочется позабыть обо всем…
Мередит отвела глаза, понимая, что он с трудом заставил себя это вымолвить. В свое время об этом не могло быть речи из-за Майка. Но теперь призрак Майка изгнан навсегда.
— Я этого никогда не забуду, — тихо сказала она. — Что касается нас с вами, Алан… пока слишком рано.
— Знаю. Просто пришлите открыточку, когда вернетесь, ладно?
— Обязательно, — улыбнулась она.
Инспектор улыбнулся в ответ:
— Может, как-нибудь вместе в Грецию съездим.
