Куинн Фосетт - Братство страха: Роман о Майкрофте Холмсе
Я сел; голова кружилась, как у пьяного. Передо мной стоял полуодетый Макмиллан. Незавязанный халат оставлял открытыми ноги в кальсонах и грудь в исподней фуфайке.
— Что-нибудь случилось?
— Конечно, случилось, — рявкнул он. — Вы срочно нужны мне. — Он отбросил с меня одеяло прочь и рванул за плечи, едва не сбросив с койки. — Срочно! Вы понимаете? Немедленно!
Но к этому моменту я проснулся вполне достаточно для того, чтобы понять, что моя головная боль вовсе не прошла, а лишь переместилась из одной части черепа в другую. Я потянулся к жилету и напялил его, пытаясь сообразить, что же повергло Макмиллана в такую панику.
— Конечно, — сказал я, вновь подняв на него глаза, — если обуваться не обязательно, то я полностью в вашем распоряжении.
— И вовремя, — прорычал он и, схватив меня за руку, поволок в свою комнату. В дверях он остановился и указал на обнаженное тело девушки, которая, как я понял, и была Франсуазой. — Смотрите.
Я сразу заметил искаженные черты лица и напряженную позу.
— Что стряслось? — спросил я, стараясь не выказывать потрясения.
— И десяти минут не прошло… Я не знал, что и делать. — Лицо Макмиллана стало пунцовым, и теперь почти не отличалось цветом от его волос. — Думаю, что надо поставить в известность мадам Изольду.
— Да, сэр, — не задумываясь, ответил я и попытался собраться. — Скажите мне, как это случилось. — Доброе начало, решил я про себя. И у герра Дортмундера, и у Майкрофта Холмса были свои основания узнать о случившейся трагедии.
Макмиллан принялся расхаживать по комнате, потирая голову руками, словно надеялся таким образом привести мысли в порядок.
— Она пришла, когда я заканчивал завтрак, минут двадцать назад. Она… она принесла два бокала и бутылку шампанского. Пока она раздевалась, я откупорил бутылку. Она раз… раздевалась так, что я не мог оторвать от нее глаз. — Он взглянул на труп и сразу же отвел взгляд. — Налила себе шампанского, а потом вылила остатки из бутылки себе на плечи и грудь; мне всегда это нравилось. Произнесла тост за меня, выпила из своего бокала. Потом прижалась ко мне, чтобы… чтобы я выпил свое вино с ее тела. — Он закашлялся. — Я не знаю. Прежде чем я коснулся ее, она содрогнулась всем телом, потом ее начала бить дрожь, она попыталась вздохнуть…
— И что вы сделали? — спросил я.
— Что я мог сделать? Попытался удержать ее, но судороги стали сильнее, и она упала на пол. — Он застыл на месте и закрыл лицо руками. — Посмотрите на нее. Это могло случиться со мной.
Наконец-то дошло, подумал я.
— Вы думаете, что вино было отравлено?
— Ничего другого не могло быть, — ответил Макмиллан. — Как еще она могла… — не закончив фразу, он неопределенным жестом указал на труп.
— Но если было известно, что вы пьете шампанское… по-своему, — сказал я, надеясь, что мне удалось найти достаточно тактичное выражение, — разве из этого не следует, что вам таким образом прислали предупреждение? — Или развлечение, добавил я про себя.
— Возможно, — он уставился на меня.
— И если цель была именно такой, то не лучше ли мне сразу же поставить в известность мадам Изольду, чтобы отравитель узнал, что, так сказать, сообщение доставлено? — Я опять взглянул на девушку. У нее были темные пышные волосы и полные алые губы. Еще полчаса назад она была очаровательна.
— Займись этим, парень, — подтолкнул меня за плечо Макмиллан, — займись.
Я слегка поклонился и шагнул к двери.
— Возможно, понадобится обратиться в полицию, — напомнил я на полпути.
— Мне, конечно же, не придется давать показаний, — он взглянул так, словно я оскорбил его. — Ведь это была проститутка.
— Но она была убита в вашей комнате.
Он отмел возражение взмахом руки.
— Она умерла в борделе. Шлюхи в борделях мрут каждый день, и в полиции должны знать об этом.
— Они знают, — согласился я и вышел, предоставив своему хозяину возможность одеться.
Спустившись по лестнице, я увидел, что Майкрофт Холмс сидит в главной гостиной за шахматной доской, явно не замечая моего присутствия. Герр Дортмундер деловито следил за слугами, забивавшими выбитое окно досками. Вид у него был такой, словно он намеревался подгонять нерадивых своими огромными шпорами.
Мадам Изольда, наливавшая себе в чашку крепкий кофе, обернулась и увидела меня.
— О, мой дорогой, — воскликнула она, — вам нужно что-нибудь еще?
Я чуть заметно поклонился, не отрывая взгляда от пола, чтобы не наступить босой ногой на осколок стекла.
— Не мне, мадам. Наверху большая неприятность. Макмиллан велел мне сообщить вам о случившемся.
Мои слова привлекли внимание Дортмундера, и он резко обернулся.
— Что еще?
— Кажется, что с мисс Франсуазой… произошел несчастный случай, — ответил я, пытаясь держаться насколько мог твердо. Если бы я не был бледен от недавно полученной раны, то теперь наверняка побелел бы, как бумага.
— Несчастный случай? Но как… что могло случиться? — при этих словах мадам Изольда впилась взглядом в Дортмундера.
— Она… кажется, она выпила… плохого шампанского, — объяснил я, с трудом подбирая слова. — Вам бы лучше подняться.
— О да, конечно, — громким голосом нервно ответила она. — Когда с какой-нибудь из девушек случается… неприятность, всегда бывает так неловко. — Она затянула потуже поясок своего розового пеньюара и направилась к лестнице. Было видно, что ей не столько хочется помочь Макмиллану или Франсуазе, сколько покинуть общество герра Дортмундера.
— Подождите, — вдруг приказал тот. — Я пойду с вами.
— Конечно, ваша помощь всегда очень полезна, — ответила мадам Изольда, метнув на него короткий испепеляющий взгляд.
— Вы могли бы и поблагодарить меня, — сказал Дортмундер с неприятным смехом и припустился вверх по лестнице, перепрыгивая через ступеньку и звеня своими убийственными шпорами.
Нам осталось только пойти следом.
— Что, очень плохо? — прошептала мадам Изольда.
— Очень, — тоже шепотом ответил я. — Она мертва.
Теперь уже мадам Изольда побелела так, что на лице пылали лишь накрашенные губы.
— О нет, — прошептала она, ухватившись за перила. — Как ужасно!
— Она… это кошмарное зрелище, — подтвердил я.
Когда мы поднялись на второй этаж, герр Дортмундер уже стучался в дверь Макмиллана, громко восклицая:
— Откройте, откройте!
Макмиллан отреагировал не спеша, словно открывать двери было ниже его достоинства. В ответ на официальный тон, которым заговорил Дортмундер, он высокомерно закатил глаза.
— Вас так много! — слабым голосом сказал он. Макмиллан был уже почти полностью одет, не хватало только галстука на шее.
