Уилки Коллинз - Лунный камень
Мы отправилась въ людскую. Стыдно мнѣ сознаваться въ такомъ низкомъ любопытствѣ, тѣмъ не менѣе, я долженъ объявить вамъ, читатель, что при послѣднихъ словахъ пристава мною овладѣлъ новый припадокъ слѣдственной горячки. Позабывъ свою ненависть къ приставу Коффу, я дружески ухватилъ его за руку.
— Рада самого Бога, сэръ, сказалъ я, — откройте мнѣ: съ какою цѣлью намѣрены вы созвать прислугу.
Великій Коффъ остановился, и въ грустномъ экстазѣ проговорилъ, обращаясь къ пустому пространству:
— Что еслибъ этотъ человѣкъ, сказалъ приставъ (очевидно намекая на меня), — да зналъ толкъ въ розахъ, вѣдь онъ былъ бы совершеннѣйшимъ созданіемъ въ мірѣ!
Вслѣдъ за такимъ сильнымъ изліяніемъ чувствъ, приставъ вздохнулъ и взялъ меня подъ руку.
— Одно изъ двухъ, сказалъ онъ, снова возвращаясь къ прерванному разговору:- или Розанна Сперманъ отправилась прямо въ Фризингаллъ (чтобы поспѣть туда прежде меня), или она пошла сперва провѣдать свое потаенное мѣстечко на пескахъ. Прежде всего нужно удостовѣриться, кто изъ слугъ видѣлъ ее послѣдній предъ тѣмъ какъ она ушла изъ дому.
Изъ допроса оказалось, что послѣдняя видѣла ее судомойка Нанси. Она хорошо замѣтила, какъ Розанна выскочила чрезъ заднюю дверь съ письмомъ въ рукахъ и остановила работника мясника, выгружавшаго въ это время привезенное мясо. Нанси слышала, какъ она просила работника, по возвращеніи въ Фризингаллъ, отдать это письмо на почту. Работникъ, взглянувъ на адресъ, отвѣчалъ ей, что письмо, адресованное въ Коббсъ-Голь, не разчетъ сдавать на фризингальскую почту, что суббота не почтовый день, а потому письмо достигнетъ своего назначенія не ранѣе понедѣльника утромъ. Розанна отвѣчала ему, что это не бѣда, если письмо дойдетъ въ понедѣльникъ утромъ, но что ей важнѣе всего вѣрная доставка. Тогда работникъ уѣхалъ, обѣщавъ ей исполнить ея просьбу. Въ эту минуту Нанси позвали въ кухню, и послѣ нея уже никто не видалъ Розанны Сперманъ.
— Ну, что же предполагаете вы дѣлать теперь? опросилъ я, когда мы снова остались наединѣ.
— Что? отвѣчалъ приставъ: — нужно отправляться въ Фризингаллъ.
— Чтобы разыскать письмо, сэръ?
— Да, въ этомъ письмѣ находится памятная записка о потаенномъ хранилищѣ ящика. Въ почтовой конторѣ я разузнаю на чье имя адресовано письмо, и если предположенія мои окажутся справедливыми, то я въ слѣдующій же понедѣльникъ сдѣлаю визитъ вашей пріятельницѣ, мистрисъ Іолландъ.
Я вышедъ съ приставомъ, чтобы распорядиться насчетъ кабріолета. На конномъ дворѣ мы получили новыя извѣстія о скрывшейся дѣвушкѣ.
XIX
Слухи о побѣгѣ Розанны уже распространились между дворовою прислугой. Каждый съ своей стороны навелъ справки, и такимъ образомъ добрались до одного проворнаго маленькаго чертенка, по прозвищу «Доффи», который, будучи употребляемъ иногда для очистки сада отъ сорныхъ травъ, видѣлъ Розанну не далѣе какъ полчаса тому назадъ. Доффи былъ убѣжденъ, что проходя чрезъ сосновую аллею, онъ встрѣтилъ именно Розанну, которая не шла, а бѣгомъ бѣжала по направленію къ берегу.
— Знаетъ ли мальчикъ береговыя окрестности? спросилъ приставъ Коффъ.
— Онъ родился и выросъ на этомъ берегу, отвѣчалъ я.
— Доффи, сказалъ тогда приставъ, — хочешь ли заработать шиллингъ? Въ такомъ случаѣ отправляйся за мной, а вы, мистеръ Бетереджъ, приготовьте къ моему возвращенію кабріолетъ.
И съ этими словами онъ такимъ быстрымъ шагомъ пустился на зыбучіе пески, что (несмотря на мои еще хорошо сохранившіяся ноги) я не въ состояніи былъ бы съ нимъ соперничать; а маленькій Доффи, подобно всѣмъ нашимъ молодымъ дикарямъ, когда они бываютъ въ веселомъ настроеніи духа, гикнулъ и побѣжалъ рысью по пятамъ пристава. Здѣсь опять я нахожу невозможнымъ изобразить то состояніе духа, которое овладѣло мной по уходѣ мистера Коффа: то была какая-то странная, безтолковая гомозливость. Я дѣлалъ тысячу безполезныхъ вещей внутри и внѣ дома, которыхъ рѣшительно не въ состояніи теперь припомнить. Я даже не могъ дать себѣ отчета, сколько времени прошло съ тѣхъ поръ какъ приставъ отправился на пески, когда Доффи примчалъ мнѣ отъ него записку. Это былъ небольшой клочокъ бумажки, вырванный приставомъ изъ его портфеля и заключавшій въ себѣ слѣдующія строки карандашомъ: «Пришлите мнѣ поскорѣе ботинокъ Розанны Сперманъ, да не мѣшкайте, пожалуста.»
Я послалъ первую попавшуюся мнѣ женщину въ комнату Розанны, потомъ, отправляя мальчика къ приставу, велѣлъ передать ему, что самъ немедленно послѣдую съ ботинкомъ.
Очень хорошо понимаю, что путь, избранный мною для выполненія полученныхъ инструкціи, былъ далеко не кратчайшій, но я рѣшился до тѣхъ поръ не отдавать ботинка Розанны въ руки пристава, пока не удостовѣрюсь, не затѣялъ ли онъ какой-нибудь новой мистификаціи. Мое первоначальное желаніе, оправдать какъ-нибудь дѣвушку, если это окажется возможнымъ, снова заговорило во мнѣ въ послѣднюю минуту. Столь возбужденное состояніе чувствъ моихъ, помимо слѣдственной горячки, заставило меня поторопиться, и потому, вооружась ботинкомъ, я отправился на пески такимъ форсированнымъ маршемъ, какимъ только способенъ ходить семидесятилѣтній старикъ, не слишкомъ полагающійся на свои силы.
Между тѣмъ какъ я приближался къ берегу, собрались черныя туча, дождь, отбиваемый вѣтромъ, хлынулъ широкими струями, а вдали, на песчаной отмели у входа въ заливъ, слышенъ былъ грозный ревъ набѣгавшихъ морскихъ волнъ. Сдѣлавъ нѣсколько шаговъ впередъ, я увидалъ Доффи, пріютившагося на подвѣтренной сторонѣ песчаныхъ холмовъ. Но скоро глазамъ моимъ предстала картина еще болѣе мрачная: расвирѣпѣвшее море, валы разбивавшіеся о песчаную отмель, гонимый вѣтромъ дождь, который, подобно легкой дымкѣ, вился надъ поверхностью водъ, и бурый пустынный берегъ, на которомъ одиноко выдѣлялась черная фигура пристава Коффа. Завидѣвъ меня, онъ указалъ рукой на сѣверъ.
— Держитесь этой стороны и спускайтесь ко мнѣ отсюда, громко крикнулъ онъ.
Я сталъ спускаться съ холмовъ, едва переводя дыханіе, между тѣмъ какъ сердце мое такъ и хотѣло выскочить. Говорить я положительно не могъ: сотни вопросовъ роились въ моей головѣ, но ни одинъ изъ нихъ не выходилъ изъ моихъ устъ. Лицо пристава испугало меня; взоръ его былъ ужасенъ. Онъ выхватилъ у меня ботинокъ и вложилъ его въ слѣдъ ноги, глядѣвшій прямо на югъ отъ того мѣста, гдѣ мы стояли, въ направленіи къ утесу, извѣстному подъ названіемъ южной скалы. Слѣдъ еще не размыло дождемъ, и ботинокъ дѣвушки пришелся по немъ точь-въ-точь. Приставъ молча указалъ мнѣ на ботинокъ, стоявшій въ слѣду.
Я схватилъ его за руку, снова пытаясь заговорить съ нимъ, но какъ и прежде ничего не въ силахъ былъ вымолвить. А онъ между тѣмъ продолжилъ спускаться все ниже, и ниже, до того самаго мѣста, гдѣ утесы упирались въ песокъ. Въ это время около южной скалы только-что начинался приливъ, и набѣгавшая вода вздувалась надъ песчаною зыбью. Въ глубокомъ молчаніи, которое свинцомъ падало мнѣ на сердце, съ упорною, наводящею страхъ настойчивостью, приставъ Коффъ то здѣсь, то тамъ вкладывалъ ботинокъ въ слѣды, постоянно указывавшіе, что дѣвушка шла въ направленіи къ скаламъ, а не отъ скалъ. Въ противоположномъ направленіи никакихъ слѣдовъ не было.
