Уилки Коллинз - Лунный камень
Я думалъ поговорить съ миледи, но вспомнивъ о тяжкомъ и тревожномъ гнетѣ на душѣ ея, не рѣшался прибавить ко всѣмъ ея мученіямъ еще новое безпокойство. Все же необходимо было что-нибудь сдѣлать. Положеніе дѣвушки было, по моему мнѣнію, крайне опасно, и миледи надо бы извѣстить объ этомъ. Я нехотя пошелъ въ ея комнату. Тамъ никого не было. миледи затворилась съ миссъ Рахилью. Невозможно увидать ее, пока не выйдетъ. Я прождалъ напрасно, пока часы на главной лѣстницѣ не пробили трехъ четвертей втораго. Спустя минутъ пять, я услыхалъ, что меня зовутъ на подъѣздѣ и тотчасъ узналъ голосъ: приставъ Коффъ вернулся изъ Фризингалла.
XVIII
Спускаясь къ главному выходу, я повстрѣчался на лѣстницѣ съ приставомъ. Послѣ всего происшедшаго между вами, мнѣ, признаться, не хотѣлось выказывать на малѣйшаго участія къ его дѣйствіямъ; но я никакъ не могъ побѣдить свое любопытство, а потому, заглушавъ чувство собственнаго достоинства, спросилъ у мистера Коффа:
— Что новенькаго въ Фризингаллѣ?
— Видѣлъ индѣйцевъ, отвѣчалъ приставъ, — а сверхъ того узналъ, что именно покупала въ прошедшій четвергъ Розанна Сперманъ въ городѣ. Индѣйцевъ освободятъ въ среду на будущей недѣлѣ. И я, а мистеръ Мортветъ вполнѣ убѣждены, что она приходила сюда для похищенія Луннаго камня. Но событіе, случившееся здѣсь въ ночь подъ четвергъ, совершенно разрушало ихъ разчеты, и они столько же виноваты въ пропажѣ алмаза, сколько и мы съ вами. Впрочемъ, за одно могу вамъ поручаться, мистеръ Бетереджъ, что если мы не отыщемъ Луннаго камня, то ужь они непремѣнно найдутъ его. Погодите немного, мы еще не въ послѣдній разъ видѣлись съ фокусниками.
Между тѣмъ какъ приставъ произносилъ эта загадочныя слова, мистеръ Франклинъ вернулся съ своей прогулки; но болѣе искусный въ умѣніи обуздывать свое любопытство, онъ прошелъ мимо васъ въ домъ, не сказавъ ни слова. Что же до меня касается, то разъ пожертвовавъ своимъ достоинствомъ, я уже хотѣлъ извлечь изъ этой жертвы всевозможныя выгоды.
— Такъ вотъ что вы узнали объ Индѣйцахъ, сказалъ я. — Ну, а какъ же насчетъ Розанны, сэръ, не сдѣлали ли вы и о ней какихъ открытій?
Приставъ Коффъ покачалъ головой.
— Тайна въ этомъ отношеніи остается болѣе чѣмъ когда-либо непроницаемою, отвѣчалъ онъ. — Я напалъ на ея слѣдъ въ одной изъ фризингальскихъ лавокъ, принадлежащей холщевнику Мальтби. У прочихъ торговцевъ, суконщиковъ, модистокъ, портныхъ, она ничего не купала, да и у Мальтби взяла только нѣсколько аршинъ полотна. Долго провозившись надъ выборомъ качества, она наконецъ остановилась на одномъ кускѣ, и велѣла отрѣзать отъ него столько, сколько нужно для ночной кофты.
— Для чьей же кофты? спросилъ я.
— Да вѣрно для своей собственной. Въ четвергъ рано поутру, между тѣмъ какъ всѣ вы покоились въ своихъ постеляхъ, она, вѣроятно, прокралась въ комнату вашей барышни, чтобы похитить Лунный камень, а выходя оттуда, должно-быть, мазнула какъ-нибудь неосторожно кофтой по невысохшей краскѣ. Пятно на кофтѣ не отмылось, а между тѣмъ она не посмѣла уничтожить испорченную вещь, не замѣнивъ ее прежде новою.
— Что же заставляетъ васъ предполагать, будто это была кофта самой Розанны? возразилъ я.
— Тѣ матеріалы, которые она для себя покупала, отвѣчалъ приставъ. — Будь это кофта миссъ Вериндеръ, то для нея потребовались бы кружева, оборка, и не вѣсть какія украшенія, да къ тому же Розанна и не успѣла бы сшить ее въ одну ночь. Кусокъ ровнаго полотна годится только дня незатѣйливой кофты простой служанки. Повѣрьте мнѣ, мистеръ Бетереджъ, это ново какъ день. Загадка состоитъ лишь въ томъ, съ какою цѣлью (разъ запасшись новою одеждой) прячетъ она испачканную, вмѣсто того чтобъ ее уничтожить? Если дѣвушка не сдѣлаетъ добровольныхъ показаній, то намъ останется лишь одно средство разрѣшить этотъ мудреный вопросъ: разыскать то потаенное мѣстечко на зыбучихъ пескахъ, куда она упрятала ящикъ, и тогда дѣло объяснится само собой.
— Но какъ же вы отыщете это мѣсто? спросилъ я.
— Весьма сожалѣю, что на этотъ разъ не могу удовлетворить ваше любопытство, отвѣчалъ приставъ, — во это секретъ, котораго я никому не выдамъ.
(Чтобы не раздразнить вашего любопытства, читатель, подобно тому какъ онъ раздразнилъ мое, я открою вамъ, что приставъ вернулся изъ Фризингалла снабженный обыскнымъ листомъ. Опытвость его въ подобныхъ дѣлахъ навела его на мысль, что Розанна Сперманъ, вѣроятно, носила при себѣ описаніе мѣстности, выбранной ею для храненія ящика, чтобы въ послѣдствіи можно было легче отыскать это потаенное убѣжище, еслибъ ей вздумалось вернуться сюда при другихъ обстоятельствахъ. Приставу захотѣлось, во что бы вы стало, овладѣть этою памятною запиской, и разъ добывъ ее, онъ счелъ бы себя совершенно удовлетвореннымъ.)
— Оставимъ покамѣстъ пустыя предположенія, мистеръ Бетереджъ, сказалъ онъ, — и приступимъ-ка лучше къ дѣлу. Я приказывалъ Джойсу присматривать безъ меня за Розанной. И о гдѣ Джойсъ?
Джойсъ былъ тотъ самый фризингальскій полисменъ, котораго надзиратель Сигревъ отдалъ въ распоряженіе пристава. Межъ тѣмъ какъ послѣдній дѣлалъ этотъ вопросъ, пробило два часа, и въ ту же минуту подъѣхала карета, которая должна была увезти миссъ Рахиль къ ея теткѣ въ Фризингаллъ.
— Двухъ дѣлъ разомъ не дѣлаютъ, сказалъ приставъ, останавливая меня въ ту минуту, какъ я уже собирался послать за Джойсомъ. — Дайте мнѣ сперва проводить миссъ Вериндеръ.
Въ воздухѣ все еще пахло дождемъ, и потому для миссъ Рахили запрягли крытую карету. Приставъ Коффъ сдѣлалъ знакъ Самуилу, чтобы тотъ сошелъ къ нему съ своего мѣста за каретой.
— По сю сторону калитки привратника вы увидите одного моего пріятеля, который будетъ ждать васъ между деревьями, сказалъ онъ Самуилу. — Не останавливая кареты, пріятель мой вскочитъ къ вамъ, а вы постарайтесь только не обращать на него вниманія и прикусить вашъ язычокъ: не то бѣда вамъ будетъ.
Сдѣлавъ это наставленіе слугѣ, приставъ позволилъ ему возвратиться на свое мѣсто. Что подумалъ объ этомъ Самуилъ, — не знаю, но я хорошо понималъ, что за миссъ Рахилью положено было учредить строгій надзоръ съ той самой минуты, какъ она выѣдетъ изъ родительскаго дома. Барышня ваша подъ присмотромъ! Позади ея, на запяткахъ родительской кареты, будетъ сидѣть шпіонъ! Мнѣ хотѣлось вырвать свой мерзкій языкъ за то, что онъ осмѣлился унизиться до разговора съ приставомъ Коффомъ.
Миледи первая вышла изъ дому, и остановившись на верхней ступенькѣ лѣстницы, стала ждать, что будетъ далѣе. Ни мнѣ, ни приставу она не сказала на слова. Закутавшись въ легкую лѣтнюю мантилью, которая служила ей для прогулки по саду, она стояла какъ статуя, съ строго сжатыми устами, ожидая появленія дочери.
