Эллери Квин - Трагедия Икс
— Так и есть, 38-й калибр, — с удовлетворением сказал он. Потом его лицо вытянулось. — Но из него сделан только один выстрел, которым Коллинз пытался убить себя. Интересно, куда угодила пуля?
— Прямо в стену, — отозвался детектив, указывая на дыру в штукатурке.
— Он мчался в гостиную, выстрелил на бегу и упал на пороге, — заметил Бруно.
Тамм извлек расплющенную пулю, мрачно посмотрел на нее и сунул в карман, потом аккуратно завернул револьвер в носовой платок и передал его детективу. В общем коридоре восьмого этажа послышался шум. Повернувшись, они увидели группу скудно одетых людей, испуганно заглядывающих в квартиру.
Детектив, которого послали за врачом, пробился сквозь толпу вместе с мужчиной в пижаме и халате, с черным саквояжем в руке.
— Вы врач? — осведомился Тамм.
— Да. Я живу в этом доме. Что произошло?
Он не замечал неподвижную фигуру на диване, пока детективы не отошли в сторону. Без лишних слов врач опустился на колени.
— Теплой воды, — потребовал он вскоре.
Детектив бросился исполнять просьбу и вскоре вернулся, неся кастрюлю с теплой водой. Через пять минут врач поднялся.
— Просто глубокая царапина. Вскоре он очнется. — Доктор продезинфицировал рану и побрил левую сторону головы, потом зашил края раны и сделал перевязку. — Скоро ему понадобится дополнительный уход, но пока этого достаточно. Он уже приходит в себя — у него будет сильная головная боль.
Послышался хриплый стон, и Коллинз открыл глаза, которые наполнились слезами, когда взгляд их стал осмысленным.
— С ним все будет в порядке, — равнодушно сказал врач, закрывая саквояж.
Он вышел, а детектив, подняв Коллинза под мышками, придал ему сидячее положение и подложил под шею подушку. Коллинз снова застонал, поднес руку к голове и беспомощно опустил ее, нащупав повязку.
— Коллинз, — заговорил инспектор, садясь рядом с раненым, — почему вы пытались покончить с собой?
Коллинз облизнул губы сухим языком. С покрытой засохшей кровью правой стороной лица он являл собой гротескное зрелище.
— Воды, — пробормотал он.
Тамм подал знак, детектив принес стакан воды и поддерживал голову ирландца, пока тот жадно пил.
— Ну, Коллинз? — повторил инспектор.
— Вы все-таки добрались до меня, — пропыхтел Коллинз. — Я все равно пропал…
— Значит, вы признаете это?
Коллинз кивнул, затем внезапно поднял голову — его взгляд вновь стал воинственным.
— Признаю что?
Тамм коротко усмехнулся:
— Только не разыгрывайте из себя невинную жертву, Коллинз. Вы отлично знаете что. То, что вы убили Джона де Витта!
— Я убил… — недоуменно начал Коллинз, затем его тело изогнулось в попытке выпрямиться и снова откинулось на подушки под нажимом руки Тамма. — О чем вы, черт возьми? Я убил де Витта? Да я вообще не знал, что он мертв! Вы спятили? Или это подтасовка?
Тамм выглядел озадаченным. Бруно пошевелился, и глаза Коллинза устремились на него.
— Отрицать бесполезно, Коллинз, — заговорил окружной прокурор. — Когда вы услышали, что за вами пришла полиция, то крикнули: «Вы никогда не возьмете меня живым!» — и попытались убить себя. Разве это последние слова невиновного? А только что вы сказали: «Вы все-таки добрались до меня». Разве это не признание вины? Лгать бессмысленно — вы вели себя как виновный.
— Но я не убивал де Витта!
— Тогда почему вы ожидали прибытия полиции? Почему пытались покончить с собой? — резко осведомился Тамм.
— Потому что… — Коллинз закусил губу крепкими зубами и уставился на Бруно. — Это мое дело, — мрачно произнес он. — Но об убийстве я ничего не знаю. Когда я последний раз видел де Витта, он был жив и невредим… — Судорога боли исказила массивные черты ирландца, и он стиснул голову руками.
— Значит, вы признаете, что видели де Витта этой ночью?
— Конечно, видел. При многих свидетелях. Я видел его в поезде. Его убили там?
— Перестаньте увиливать, — приказал Тамм. — Как вы оказались в поезде на Ньюборо?
— Я признаю, что весь вечер следовал за де Виттом. Когда он с компанией покинул «Ритц», я проследил за ними до станции. Я уже давно пытался повидаться с ним, даже когда он сидел за решеткой. Потом я купил билет и сел в вагон. Как только поезд тронулся, я подошел к де Витту — он сидел со своим адвокатом Бруксом, Эйхерном и еще одним мужчиной — и обратился к нему…
— Это мы знаем, — прервал инспектор. — Что случилось после того, как вы с ним вышли в тамбур?
— Я просил его возместить мне потерю на бирже из-за ложного совета Лонгстрита. Ведь фирма принадлежала де Витту, и он за это отвечал. Я… мне были срочно нужны деньги. Но де Витт не стал и слушать. Он был тверд, как сталь. — В голосе Коллинза послышался едва сдерживаемый гнев. — Я почти на коленях умолял его, но бесполезно.
— Где вы стояли?
— Мы перешли в тамбур темного вагона… Потом я решил сойти с поезда. Мы подъехали к станции Риджфилд-парк, и поезд остановился. Я открыл дверь, ведущую на полотно, и спрыгнул. Узнав, что поезда до Нью-Йорка не будет всю ночь, я нашел такси и приехал сюда.
Он откинулся на подушку, тяжело дыша.
— Де Витт все еще стоял в тамбуре, когда вы спрыгнули? — спросил Тамм.
— Да. Он наблюдал за мной, будь проклята его душа!.. — Коллинз закусил губу. — Я… я был сердит на него, но не настолько, чтобы совершить убийство…
— И вы ожидаете, что мы этому поверим?
— Говорю вам, я его не убивал! — Голос Коллинза перешел в крик. — Когда я стоял на рельсах и закрывал дверь, я видел, как он вытер лоб платком, открыл дверь темного вагона и шагнул туда.
— Вы видели, как он сел?
— Нет, меня тогда уже не было в поезде.
— Почему вы не прошли через освещенный вагон и не вышли через дверь впереди, которую открыл кондуктор?
— У меня не было времени. Поезд уже остановился.
— Значит, вы были сердиты на де Витта, — продолжал Тамм. — Вы ссорились?
— А вы как думаете? — огрызнулся Коллинз. — Я был вне себя и сказал ему, что о нем думаю. Де Витт тоже разозлился — вероятно, он пошел в темный вагон, чтобы остыть.
— У вас был при себе револьвер?
— Нет.
— И вы не входили в темный вагон?
— Да нет же! — крикнул ирландец.
— Вы сказали, что купили билет на вокзале. Давайте взглянем на него.
— Он в моем пальто в стенном шкафу коридора.
Сержант Даффи направился к шкафу, пошарил в пальто и вернулся с кусочком картона.
Тамм и Бруно обследовали его. Это был одиночный непрокомпостированный билет от Уихокена до Уэст-Инглвуда.
