Колин Декстер - Панихида по усопшим
В этот день мы впятером встретились в 7.00 вечера в Сент-Фрайдесвайд: Бренда Джозефс, и Пол Моррис, и Лайонел Лоусон, и Филипп Лоусон и я. Двери были заперты, и я получила дальнейшие указания. Часовня Девы Марии была освещена свечами и молитвенники разложены так, как будто на службе присутствовали тринадцать прихожан – в том числе на скамье для старосты! Я думаю, что последнее было хуже всего, на самом деле. Пол играл на органе, и он, как мне показалось, выглядел более напряженным, чем любой из нас. Бренда стояла у купели, одетая в зеленый костюм, и смотрела довольно безразлично. Лайонел, казалось бы, хлопотал с обычными атрибутами мессы – его лицо было вполне нормально, насколько я видела. Брат Лайонела был таким же, как тогда, когда я в последний раз видела его, он сидел в ризнице и пил из бутылки, которую Лайонел без сомнения, дал ему. Примерно в 7.15 Лайонел попросил Бренду и меня пойти и встать у алтаря в часовне Девы Марии и оставаться там, пока он нас не позовет. Почти сразу мы услышали звук ключа, отпирающего северную дверь, и Гарри Джозефс вошел с довольно большим коричневым бумажным свертком подмышкой. Он выглядел взволнованным и возбужденным, но было очевидно, что он довольно сильно выпил. Он увидел нашу пару и кивнул, – но мне или Бренде, не могу сказать. Мы сидели на ступеньках алтаря, и думаю, что мы обе дрожали. Затем звуки органа вдруг стихли, Пол подошел к нам и сжал слегка рукой плечо Бренды прежде, чем пройти в ризницу. В течение нескольких минут мы слышали бормотание мужских голосов, а затем возню с последующим глухим низким стоном. Когда Лайонел вернулся к нам, он был одет в стихарь и мантию. Он тяжело дышал и выглядел очень потрясенным. Он сказал, что, когда придут полицейские, я должна сказать им, что на службе присутствовали около десяти или более человек, в основном американские туристы, и что я слышала, как Гарри взывал о помощи из ризницы во время исполнения последнего гимна. Была ли Бренда еще со мной, я не могу вспомнить. Я просто пошла медленно к ризнице, как в тумане. Я четко его рассмотрела. Он лежал совершенно неподвижно в своей коричневой рясе, которую всегда носил в церкви, с ножом Лайонела Лоусона, глубоко воткнутым в его спину.
О других смертях в этом кошмарном деле, я вообще ничего не знаю. Но я убеждена, что сам Лайонел был не способен совершить самоубийство, и что он этого не делал. Я только рада, что он, по крайней мере, не может быть обвинен в убийствах Бренды Джозефс и Моррисов. Теперь, когда я закончила это длинное заявление, мои мысли – о моей матери, и я прошу вас позаботиться о ней ради меня и сказать ей, – ну, я не могу даже и подумать, что вы скажете ей. Я полагаю, что придется сказать ей правду.
Подписано: Рут Роулинсон.
Морс отложил заявление и посмотрел на Льюиса с некоторым отвращением. Он отсутствовал в управлении более шести часов, никому не сказав ни слова о своем местонахождении. Было уже 8.00 вечера, и он выглядел усталым.
– Тот, кто печатал, что, не очень любит запятые? Это она?
– Она веселая хорошая женщина, сэр. Желательно бы иметь такую в Кидлингтоне.
– Она не может отрабатывать у нас епитимью.
– Зато она может печатать 130 слов в минуту.
– Мисс Роулинсон говорит также быстро?
– Довольно быстро, да.
– Странно, – сказал Морс.
Льюис посмотрел на своего начальника с видом усталого замешательства.
– Воздух вас немного освежил бы, верно, сэр?
– Что?
Морс снова взял заявление, отделил последние несколько листов, разорвал их по середине, и швырнул в мусорную корзину.
– Не…, а рвать-то зачем было!
– Затем, черт побери! Фактическое содержание этих страниц не стоит и клочка туалетной бумаги! Если она решила упорно лжесвидетельствовать, она получит срок в два раза больший! Как вы можете не видеть этого, человек?
Льюис видел очень мало. Он был доволен своим рабочим днем – пока еще был; но он чувствовал себя уставшим и покачал головой не без горечи.
– Я считаю, что мог бы немного отдохнуть, сэр.
– Отдых? Что, черт возьми, вы несете? Вы спасли мою задницу, и все, что нам нужно сделать, это как следует расслабиться! Ерунда! Мы будем праздновать, вы и я.
– Мне бы лучше…
– И вы не хотите услышать, где я был сегодня, старый друг?
Он с минуту хитро смотрел на Льюиса, а затем улыбнулся – улыбкой, которую хоть и с легким намеком грусти, можно было с полным правом назвать торжествующей.
Книга Откровений.
Глава сорок первая
Трактир «Брат Бэкон» расположен как раз на обратном пути от магистрали A40 к Северной КАД, его назвали в память о великом ученом и философе тринадцатого века, и вкус его пива был весьма приятен для избалованного нёба главного инспектора Морса. На вывеске этого паба был изображен толстый, веселый мужчина в одежде францисканца, наливающий то, что на первый взгляд выглядело как бокал «Гиннесса», но при более внимательном рассмотрении, являлось набором неких химических элементов, переливающихся из одной стеклянной тары в другую. Ну, именно это сказал Морс, когда они уселись внутри и заказали пиво.
А потом Морс рассказал следующее.
– Имеются несколько чрезвычайно неясных моментов в этом деле, Льюис – или, точнее, имелись – каждый из них сам по себе не только наводил на определенную мысль, но также вызывал и недоумение. Они озадачили всех нас, и, возможно, до сих пор в какой-то степени озадачивают, потому что к тому времени, когда мы закончили следствие, у нас на руках оказалось не менее пяти трупов, а мы были не в состоянии понять, который из пяти может что-либо нам рассказать. Таким образом, если перво-наперво мы отыщем мотив, то, вероятно, это будет не более чем интеллектуальная догадка, хотя у нас и имеется там-сям несколько маленьких кусочков доказательств, которые могут помочь нам на пути нашего расследования.
Давайте начнем с Гарри Джозефса. Ему катастрофически не хватает денег, и то немногое, что ему удается заполучить, он быстро жертвует своей букмекерской конторе. Тайком от своей жены он занимает деньги у своей страховой компании, заложив их дом – и вскоре проигрывает и их тоже. Потом – как я сильно подозреваю, Льюис – он начинает подворовывать церковные средства, среди которых попадаются соблазнительно крупные суммы и к которым он имеет легкий доступ. Потом – снова моя догадка – Лайонел Лоусон должно быть узнает об этом; и если он сообщит это всем, то мы получаем унизительную перспективу для уважаемого бывшего офицера быть пойманным на хищениях из церковной кассы. Конечно, это было бы последней каплей для человека, который уже потерял работу и деньги, и оказался перед реальной опасностью потерять также и свою жену.
