Чарльз Сноу - Смерть под парусом
На лице Беррелла не отразилось ничего. Он не слышал.
— К спуску готовы? — заорал матрос во всё горло.
Беррелл смотрел на него в недоумении. Очевидно, какие-то звуки доходили до него, но слов он не улавливал. На его лице застыло тупое выражение, какое бывает у абсолютно глухих людей.
Тогда оба матроса закричали хором что есть мочи:
— К спуску готовы?
По губам было видно, что Беррелл что-то спрашивает. По-видимому, он по-прежнему ничего не слышал. И тогда, потеряв всякую надежду докричаться до него, матросы показали ему на воду. Беррелл закивал в знак согласия и, тяжело ступая, начал двигаться к борту.
Один из бесцветных субъектов сообщил нам, что Беррелл намерен исследовать дно реки до ближайшей излучины, и заметил:
— Дно здесь твёрдое, ему повезло, в других местах сплошной ил.
— Да, кажется, убийца оказался довольно предусмотрительным, остановив свой выбор именно на этом месте, — серьёзно подхватил Финбоу.
Наконец Беррелл благополучно оказался за бортом, и его медленно стали спускать на дно. Монотонно, с присвистом запыхтел насос. Беррелл шёл под водой, а нам сверху был виден только сноп света от его мощного фонаря. Катер следовал за ним по пятам; сержант проходил несколько ярдов, затем останавливался. Сноп света медленно, шаг за шагом продвигался вперёд.
Финбоу вдруг пришёл в восторг:
— Ставлю Алоизу Берреллу бутылку, — воскликнул он. — Вчера ночью я сказал тебе, что хотел бы пройти вброд эти реки, но мне и не снилось, что такое осуществимо, а теперь я своими глазами вижу, как это делается!
Я был настроен менее восторженно, чем мой друг, и относился к розыскам Беррелла с полной серьёзностью.
Ярд за ярдом мы продвигались вперёд. Чиновники с кроличьими лицами о чём-то тихо спорили. Полицейские агенты взирали на всё с равнодушным видом. Финбоу безмятежно покуривал. Я же, уставившись на плотную стену камыша, тянувшуюся вдоль берега, никак не мог унять нервную дрожь в предплечье.
Однако время шло, и возбуждение понемногу улеглось. Ползти в катере по реке черепашьими шагами скучнейшее занятие, казалось, ему не было ни начала, ни конца, так же как не было надежд на какие-либо результаты. Я стоял на палубе и бессмысленно смотрел на воду. Так мы одолели полмили.
Внезапно Беррелл три раза махнул своим фонариком. У меня душа ушла в пятки. Когда Беррелла подняли на поверхность, в руке у него был зажат пистолет с каким-то прилипшим к нему предметом. С того, места, где я стоял, невозможно было разглядеть, что это такое.
Финбоу оживился и произнёс своё сакраментальное «та-ак», полицейские восторженно завопили: «Браво, старина!» Чиновники зашушукались. А матросы в знак одобрения смачно сплюнули.
Один из чиновников взял пистолет из рук Беррелла и с опаской положил его на палубу, матросы стали стягивать с сержанта скафандр. Мы с Финбоу, желая рассмотреть находку Беррелла, подошли поближе, и тут меня охватило странное чувство нереальности, словно я был зрителем на представлении фокусника-иллюзиониста: передо мной на палубе, вытянувшись в одну линию, лежали маленький автоматический пистолет, грязный вылинявший вымпел и большая, разбухшая от воды тетрадь в коричневом переплёте.
— Это судовой журнал, — бросил я стоявшему рядом Финбоу.
Присев на корточки, я рассматривал, каким образом эти три предмета соединены друг с другом. Оказалось всё очень просто: одним концом шнура от вымпела был крест-накрест обвязан судовой журнал, другим — рукоятка пистолета. Таким образом, вымпел служил лишь средством соединения пистолета с судовым журналом и заменил в данном случае кусок бечёвки. При виде лежавшей передо мной замысловатой комбинации я как-то по-идиотски растерялся: ведь искали-то, собственно, пистолет… а нашли эту нелепую связку… я был обескуражен.
Наконец я обрёл дар речи и спросил Финбоу, который стоял рядом и чему-то улыбался:
— Что всё это значит?
— Это значит, — ответил он, — что кое-кто не лишён чувства юмора, вот что это значит.
Сержант Беррелл в одних кальсонах и фуфайке тоже с удивлением взирал на свою находку.
— Пистолет 22-го калибра. Пуля, извлечённая из сердца доктора Миллза, соответствует его калибру, — заявил он.
— Разумеется, — откликнулся Финбоу.
— Верёвка привязана к рукоятке простым узлом, — разочарованно протянул Беррелл, — другой конец обвязан вокруг книги…
— Которая является не чем иным, как судовым журналом. Я почти с полной уверенностью могу утверждать это, — вставил я.
— Да, кажется, это действительно пропавшие судовой журнал и флажок, — согласился Беррелл, холодно взглянув на меня. Он размотал шнур и открыл тетрадь. — Да, — констатировал он, — это действительно судовой журнал, но он сильно пострадал от воды. Почти ничего не разобрать. — Он сумрачно посмотрел на пистолет и судовой журнал. Сержант Беррелл был явно разочарован. — И все отпечатки пальцев, конечно, смыты, — ворчливо произнёс он.
И вдруг его круглое лицо озарилось. Он нагнулся над судовым журналом и расхохотался. Потом, выпрямившись, оглядел нас всех изучающим взглядом и, выдержав паузу, торжественно произнёс:
— Самоубийство.
Глава шестнадцатая
Алоиз Беррелл пишет отчёт
Все были потрясены. Один из чиновников повторил за ним, как эхо:
— Самоубийство!..
— Без сомнения, — подтвердил Беррелл, окинув самодовольным взглядом присутствующих.
— А вам не кажется, сержант, — спросил Финбоу, — что не мешало бы нам объяснить, что всё это значит? Мы не успеваем следить за вашей мыслью, вы же знаете, то, что для вас ясней ясного, для нас — загадка.
— Хорошо, — согласился Беррелл. — Я могу уделить вам несколько минут, хотя вы, конечно, понимаете, что я не располагаю временем, необходимо срочно связаться со Скотланд-Ярдом. Наверное, придётся внести в это дело кое-какие поправки.
Он по-прежнему стоял на палубе в одних кальсонах и фуфайке. У его ног лежал пистолет, а мы стояли, выстроившись перед ним полукругом. Сержант сиял от счастья, он чувствовал себя героем дня.
— Существует только одно объяснение, почему к пистолету понадобилось привязать судовой журнал, — объявил он. — Если убийца просто хотел избавиться от пистолета, он выбросил бы его за борт.
Один из безликих чиновников прошамкал:
— Совершенно правильно, Алоиз.
А Беррелл между тем нёсся дальше:
— Какой же смысл убийце обременять себя лишней заботой — связывать пистолет и судовой журнал бечёвкой от флажка? Ведь он мог просто выбросить оружие за борт. Но он почему-то этого не сделал! Человек, выстреливший в себя, не в состоянии выбросить за борт пистолет. Как же в таком случае поступает самоубийца? Перед тем как выстрелить в себя, он привязывает пистолет к какому-нибудь тяжёлому предмету, опущенному за борт. После того как выстрел произведён, — я заметил, как Финбоу улыбнулся, слушая эту книжную чепуху, — пистолет падает из его руки, и грузило увлекает оружие в воду. Это делается для того, чтобы после смерти самоубийцы не осталось никаких следов. В данном случае самым подходящим предметом для этой цели оказался судовой журнал.
