Джорджетта Хейер - Предательский кинжал
— Справедливо, — сдержанно сказал Стивен.
— А может быть, что-то есть в предположении Валерии? Раздвижная панель или еще что-нибудь в таком роде?
— Я никогда об этом не слышал.
Матильда вздохнула:
— Нет, это слишком неправдоподобно. Но кто-то же вошел в комнату, и если не через дверь и не через окно, то как?
— Иди, подари идею Валерии инспектору. Она пройдет на ура, я в этом не сомневаюсь.
В его голосе прозвучала насмешка, но инспектор, вспомнив о дубовой обшивке усадьбы, уже подумал об этой возможности и в этот самый момент простукивал панели в комнате Натаниеля. Поскольку две стены были внешними, а одна просто отделяла спальню от ванной, требовала обследования только та, которая примыкала к верхнему холлу. Внимательное изучение и тщательнейшее простукивание не дали никаких результатов; не было и лепных украшений, которые могли скрыть тайный шнур, освобождающий раздвижную панель. Инспектор был вынужден оставить этот объект деятельности и перенести свое внимание на окно.
Это было створчатое окно с освинцованными стеклами. Они плотно входили в рамы, тоже из свинца. Оконный переплет значительно перекрывал рамы, так что открыть окно с обратной стороны с помощью ножа было невозможно. До земли было недалеко, поэтому инспектор рассудил, что для того, чтобы сюда добраться, должно хватить садовой лестницы. Окна были встроены в квадратную нишу, ниже располагался диван, в ночное время полностью скрытый длинными занавесками, опускавшимися поверх ниши. Инспектор задумчиво отправился вниз в поисках Джозефа.
Лакей вызвался найти его и проводил Хемингея в кабинет. Здесь вскоре к нему присоединился Джозеф с выражением озабоченности на румяном лице.
— Извините, что снова побеспокоил вас, сэр, но мне хотелось бы поговорить с вами, если вы не возражаете, — начал Хемингей.
— Разумеется! Вы уже что-нибудь можете мне сказать, инспектор? Это ожидание ужасно! Наверное, вы уже привыкли к такого рода вещам, но для меня мысль о том, что убийца моего брата может и сейчас находиться в доме, просто непереносима! Вы обнаружили что-нибудь?
— Да, я нашел орудие, которым убили вашего брата, — ответил Хемингей.
Джозеф схватился за спинку стула.
— Где? Пожалуйста, не скрывайте ничего от меня!
— Над камином в бильярдной, — сказал Хемингей.
Джозеф моргнул.
— Над?..
— Один из пары кинжалов рядом с головой оленя.
— О! Да, да, знаю! Значит, вы не обнаружили того, кто им воспользовался?!
— Нет, сожалею, но нет, — сказал Хемингей.
— Сожалеете? О! Да, вы и должны. Конечно! Но мне становится жутко, когда я представляю, что эту страшную вещь можно приписать кому-нибудь из тех, кого ты знаешь, возможно, одному из гостей!
— Все это хорошо, сэр, но вы же хотите знать, кто убил вашего брата? — рассудительно сказал Хемингей.
Джозеф устало улыбнулся ему.
— Увы, все не так просто, инспектор! Одна моя половина жаждет отдать убийцу брата в руки правосудия, но другая — безнадежно сентиментальная, глупая половина! — замирает от неизбежного разоблачения! Вы уверяете меня, что убийство совершил кто-то в доме. Подумайте, какие это предполагает пугающие варианты! Слуги? Я не могу так думать. Мой племянник? Моя племянница? Страшно даже подумать об этом! Старинный друг? Невинное дитя, только покинувшее школу? Или несчастный молодой драматург, который доблестно борется, стремясь выполнить собственное предназначение? Как я могу желать, чтобы любой из них оказался убийцей? А, вы думаете, я старый чудак! Я молюсь за то, чтобы вы никогда не проходили через те муки сомнения, которые я сейчас испытываю!
Инспектор по достоинству оценил это прекрасное исполнение, но он был достаточно проницателен и понял, что при малейшем поощрении с его стороны Джозеф превратит полицейское расследование в драму, в центре которой будет его собственная, бьющая через край личность, и он сразу же повел жесткую линию, прозаично сказав:
— Все это очень благородно с вашей стороны, сэр. Но бесполезно спорить о том, кто это сделал, а кто, по вашему мнению, этого сделать не мог. Все, что я хочу, если вы будете так любезны, это вернуться к тому, что случилось, когда вы с вашим племянником вошли в комнату мистера Хериарда после убийства.
Джозеф вздрогнул и закрыл глаза рукой.
— Нет, нет, не могу!
— Ну, вы можете попытаться, правда, сэр? — сказал Хемингей, будто утешая ребенка. — В конце концов, это было вчера.
Джозеф отдернул руку.
— Вчера! Неужели это возможно? Кажется, прошла целая жизнь!
— Можете мне поверить, что не прошла, — сказал Хемингей несколько ядовито. — Итак, когда вы поднялись наверх, чтобы позвать брата к ужину, вы увидели перед дверью лакея, да?
— Да. Именно он первым заставил меня почувствовать: что-то не так. Он сказал, на его стук не отвечают и дверь заперта. Я помню это так ясно… так удручающе ясно!
— И что вы тогда сделали?
Джозеф сел на кресло и оперся локтем о стол.
— Что я сделал? Я попытался открыть дверь, позвал своего брата. Ответа не было. Я встревожился. О, я еще не подозревал ужасной правды! Я подумал, он заболел, может быть, потерял сознание. Я позвал Стивена.
— Почему вы позвали именно его, сэр?
Джозеф сделал один из своих туманных жестов.
— Не знаю. Инстинктивно ищешь поддержки. Кроме того, я знал, моей силы недостаточно, чтобы сломать дверь. Они с Фордом выломали замок, и я увидел моего бедного брата, он лежал на полу, будто спал.
— Что произошло потом, сэр?
— Как я могу это описать? — спросил Джозеф. — Сердце остановилось! Мир перевернулся. Думаю, уже тогда я почувствовал, что случилось самое худшее. Но все же ухватился за хрупкую нить надежды!
— А как насчет мистера Стивена, сэр? Он тоже за нее ухватился? — спросил Хемингей, на которого, казалось, никак не подействовал этот драматический рассказ.
— Должно быть. Помню, он послал Форда за бренди. Но спустя мгновение он осознал страшную правду. Когда я бросился на колени рядом с телом моего брата, он сказал: "Он мертв".
— Он быстро это обнаружил?
— Наверное, ему подсказал инстинкт. Я сначала не мог в это поверить! Я попросил Стивена принести зеркало. Я не мог поверить в это. Но Стивен был прав. Только он думал, с Натом случился удар, и в течение нескольких минут мне тоже было милостиво позволено так думать.
— А потом?
— Дайте мне подумать! — взмолился Джозеф, прижимая пальцы к вискам. — Это было как в кошмарном сне. Казалось, да и сейчас кажется, нереальным, фантастичным! Форд вернулся с бренди. Стивен забрал его и отослал лакея позвонить доктору.
