Джорджетт Хейер - Лакомый кусочек
— Не спеши, дорогой кузен. Я сказал, что был здесь в половине двенадцатого. Но вот доказать, что я убил дядю Артура, будет весьма затруднительно. Что меня действительно волнует, так это можете ли вы привлечь меня к суду за кражу, или я, как один из наследников, должен привлекать себя сам. Понимаешь?
— Ты, похоже, совершенно потерял совесть! — с отвращением произнесла вполголоса Фэй.
— Так и есть, — ответил Френсис, усаживаясь поудобнее. — Совершенно бессовестный.
Глава семнадцатая
Вопреки ожиданиям Незерсола Хардинг в тот день не стал проверять показаний капитана Биллингтон-Смита. Заниматься этим он предоставил своему подчиненному, считавшему, что они нуждаются в проверке. Сержант даже позволил себе удивиться тому, что инспектор не придал большого значения новым фактам, наводящим на мысль, что убийца генерала найден.
— А разве, — спросил Хардинг, — не наводили на нее другие факты?
— Пожалуй, да, — согласился Незерсол. — Так вы подозреваете капитана не больше, чем остальных?
— Откровенно говоря, да, — ответил инспектор. — Гест, Холлидей и Френсис Биллингтон-Смит, сдается мне, в равных условиях. Все трое под сильным подозрением. У каждого был мотив, чуть посильнее или послабее, и, пожалуй, все способны в равной мере на убийство. Признание капитана не снимает подозрений с двух остальных; просто дополняет еще на одну персону список лиц, которые могли убить сэра Артура. Но вот самая важная нить, которой мы располагаем, этот загадочный листок с надписью, похоже, не имеет к ним никакого отношения. Я убежден, сержант, что если выяснить, кого касается эта оборванная надпись, то дело можно считать завершенным.
Сержант потер подбородок.
— Вы придаете очень большое значение этой надписи, сэр.
— Да, из-за отсутствия других нитей. Оценивая улики против главных подозреваемых, я всякий раз сталкивался с чем-нибудь необъяснимым. В случае с Холлидеем — почему в корзине поверх чека оказались бумаги? В случае с Гестом, который пошел бы на убийство обдуманно и хладнокровно, способ его совершения кажется невероятным. В случае с Френсисом — если он находился здесь в половине двенадцатого, то почему оставался до конца ссоры Холлидея с сэром Артуром? Зачем ему было убивать дядю, если деньги он уже украл?
— Стало быть, — неторопливо рассудил сержант, — вы считаете, что мы идем по совершенно ложному следу?
— Бесспорных улик у нас нет, — сказал Хардинг. — Меня не покидает чувство, что я нечто упустил, и уверенность, что это связано с той надписью, крепла по мере того, как я выслушивал показания.
— У вас есть на этот счет теория, сэр? — полюбопытствовал Незерсол.
— Вряд ли это можно назвать теорией, но мыслишка есть.
— Догадка, — кивнул сержант.
Хардинг засмеялся:
— Если угодно — да. Очень смутная, однако хочу посмотреть, приведет ли она меня куда-нибудь. Где живет миссис Твининг?
Незерсол недоуменно взглянул на инспектора:
— Миссис Твининг? Можно взглянуть на эту бумажку, сэр?
— Да, конечно, — ответил Хардинг, доставая ее из записной книжки.
Сержант принялся основательно изучать надпись. Наконец покачал головой.
— Должен сказать, я не вижу этого, сэр.
— Чего не видите?
— «Е» еще можно принять за «в», — сказал Незерсол. — Ну а «р»? Не представляю, почему вы решили, что это может быть «Твининг».
— Я вовсе так не решил, — ответил Хардинг. — Это, вне всякого сомнения, «Тер», и мне кажется, миссис Твининг, возможно, сумеет объяснить, что означают эти буквы. Где она живет?
Сержант с явным разочарованием вернул листок и объяснил, как доехать. Не откладывая в долгий ящик, Хардинг пустился на поиски миссис Твининг.
Ее невысокий каменный дом с очаровательным садом находился примерно в трех милях от Грейнджа. Хозяйка, по счастью, оказалась у себя, инспектор отправил ей свою визитную карточку, и его тут же проводили в солнечную, обитую мебельным ситцем комнату в глубине жилища. Миссис Твининг писала письма за инкрустированным бюро. Когда Хардинг вошел, она с легкой улыбкой поднялась ему навстречу.
— Добрый день, инспектор. Чем могу служить?
— Ничем особенным, — ответил Хардинг. — Я должен извиниться за беспокойство, которое доставляю вам по собственному упущению. — Он вынул из кармана несколько сложенных листов. — По глупости забыл попросить вас подписать показания. Вы не против? Имя, будьте любезны, полностью.
Чуть приподняв тонкие брови, миссис Твининг взяла листы.
— То есть письменно засвидетельствовать, как меня зовут?
— Да, — улыбнулся Хардинг. — Необходимая формальность, понимаете?
— Разумеется, — с легкой насмешливостью ответила миссис Твининг. Просмотрев показания, она обмакнула перо большой ручки в чернильницу и плавно вывела в низу последней страницы: «Джулия Маргарет Твининг». Потом аккуратно промокнула чернила и протянула листы Хардингу все с той же насмешливостью. — Пожалуйста, инспектор.
Перед тем как снова сложить документ, Хардинг взглянул на подпись.
— Вы сказали — имя полностью, так ведь? — уточнила миссис Твининг.
— Да, — ответил он, кладя бумаги в карман.
— Досадно ехать сюда ради такой мелочи, — посочувствовала она. — Вам и в самом деле больше ничего не нужно?
— Честно говоря, — ответил Хардинг, — я приехал еще и в надежде, что вы, старая знакомая сэра Артура, сможете пролить свет на то, что, сказать по правде, приводит меня в недоумение. — Он достал записную книжку, но прежде чем раскрыть ее, поднял взгляд и добавил: — Кстати, у меня есть новость, по-моему, приятная для вас. Я получил сведения, подтверждающие алиби Джеффри Биллингтон-Смита.
Миссис Твининг любезно кивнула:
— Очень рада слышать. Но я вовсе не думала, что Джеффри убил отца.
— Вы очень привязаны к нему, миссис Твининг, правда?
— У вас сложилось такое впечатление?
— Да, — с улыбкой подтвердил Хардинг. — Оно ложное?
— О нет! — сказала она. — Я привязана к нему, так как помню его еще младенцем. У Джеффри много недостатков, но большинство из них я приписываю воспитанию. Отец не понимал и не любил его.
— Беда Джеффри в том, что его мать ушла от сэра Артура, — заметил Хардинг.
— Вот именно, — сухо подтвердила миссис Твининг. — Возможно, будь она поумнее и менее импульсивной, все сложилось бы по-другому. Однако ее угораздило влюбиться в юности и выйти за человека, который... Это давняя история, нет смысла ее ворошить.
— Миссис Твининг, вы были с ней близки?
Она задумалась.
— Близка? Мы были школьными подругами, и, пожалуй, можно сказать — близкими. А почему вы об этом спрашиваете?
