Эрнст Гофман - Зловещий гость (сборник)
Потом он разразился громким смехом. Ф. отлично видел, что и речи не могло быть о полном примирении братьев. К досаде барона, Губерт надолго расположился в комнатах, отведенных ему в боковом флигеле замка. Замечали, что он часто и подолгу разговаривает с домоправителем и тот даже ходит с ним охотиться на волков. Вообще же гостя видели редко, он избегал встреч с братом, что и тому было бы неприятно.
Ф. чувствовал гнетущую атмосферу в замке, он признавал, что какая-то особая неприятная манера Губерта, проявлявшаяся во всем, что он говорил и делал, сводила на нет всякую радость. Ужас барона при виде брата был ему теперь совершенно понятен.
Адвокат сидел как-то один в судейской зале среди документов, когда вошел Губерт. Тот был серьезнее чем когда-либо и сказал почти грустно: «Я соглашаюсь на последнее предложение брата. Позаботьтесь о том, чтобы я получил сегодня свои двести фридрихсдоров, я уезжаю ночью верхом и один». – «С деньгами?» – спросил Ф. «Именно так, – ответил Губерт. – Я знаю, вы хотите сказать – такая тяжесть! Сделайте перевод на Исаака Лазаруса в К. Я уезжаю туда сегодня ночью. Меня тянет прочь отсюда, старик выпустил всех своих злых духов». – «Вы говорите о своем отце, господин барон?» – сухо спросил Ф.
Губы Губерта задрожали, он крепко ухватился за стул, чтобы не упасть, но потом, овладев собой, воскликнул: «Так, значит, сегодня, господин адвокат!» С этими словами он покинул комнату.
«Он видит, что меня не обмануть и что он преодолеет мою твердую волю, – сказал барон, – делая перевод на имя Исаака Лазаруса в К.».
Отъезд враждебно настроенного брата снимал с его плеч тяжелое бремя. Давно уже не был он так весел, как в тот день за вечерней трапезой. Губерт попросил извинения, что не выйдет к столу, и все простили его весьма охотно.
Ф. жил в одной из дальних комнат, окна которой выходили во двор. Ночью он вдруг проснулся: ему показалось, что его разбудил отдаленный жалобный вой. Но, сколько адвокат ни прислушивался, все было по-прежнему тихо, и он посчитал, что услышанное ему приснилось. Однако им овладело какое-то особое чувство тревоги и ужаса, и он не мог оставаться в постели. Адвокат встал и подошел к окну. Вскоре открылись ворота замка, из них вышла фигура с горящей свечой в руке и прошла через двор. Ф. узнал старого Даниэля и увидел, как тот открыл конюшню, вошел туда и вскоре вывел оседланную лошадь. Тогда выступила из темноты другая фигура, закутанная в шубу и в лисьей шапке. Ф. узнал Губерта, который несколько минут о чем-то говорил с Даниэлем, а потом ушел. Даниэль отвел лошадь обратно в конюшню, запер ее и замковые ворота, а потом вернулся назад той же дорогой, что и пришел.
Губерт хотел уехать, но в последнюю минуту раздумал, это было совершенно ясно. Также ясно было и то, что младший барон заключил союз со старым домоправителем. Ф. едва смог дождаться утра, стремясь сообщить барону о событиях ночи.
На другое утро, в тот час, когда барон обыкновенно вставал, Ф. услышал беготню, хлопанье дверей, обрывки фраз и крики. Выйдя из своей комнаты, он наткнулся на слуг, которые, не обращая на него внимания, бегали по лестницам с мертвенно-бледными лицами. Наконец, он узнал, что барон пропал и его уже несколько часов не могут найти. Он лег в постель в присутствии егеря, а потом, вероятно, встал и вышел из комнаты в ночных туфлях, в халате и со свечой в руке, потому что всех этих вещей не нашли.
Охваченный мрачным предчувствием, Ф. отправился в роковую залу, примыкавший к которой кабинет Вольфганг, как и отец, выбрал для своей спальни. Дверь в башню была отворена настежь, и адвокат в ужасе воскликнул: «Он разбился и лежит внизу!» Так оно и было. Сверху напа`дало столько снега, что можно было ясно рассмотреть лишь выступавшую из обломков окоченевшую руку несчастного. Прошло много часов, прежде чем рабочим удалось, рискуя жизнью, спуститься вниз и поднять тело на веревках. Борясь со смертью, барон крепко схватился за серебряный подсвечник, и рука, в которой он был все еще зажат, была единственной уцелевшей частью его тела, страшно изуродованного при падении на острые камни.
С невообразимым отчаянием Губерт бросился в зал, как только тело принесли и положили на широкий стол, на то самое месте, где за несколько недель до этого лежал старый Родерих. Пораженный ужасным зрелищем, он воскликнул, рыдая: «Брат, мой бедный брат! Нет, не этого просил я у бесов!»
Ф. содрогнулся при этих словах, ему показалось, что он должен схватить Губерта как убийцу брата. Тот без чувств повалился на пол, его перенесли в постель, и несчастный довольно скоро пришел в себя. Очень бледный, с мрачным, потухшим взглядом он вошел в комнату Ф., медленно сел в кресло, так как от слабости не мог стоять, и сказал: «Я желал смерти моему брату, потому что отец своим глупым решением отдал ему лучшую часть наследства. Теперь он умер таким ужасным образом, я владелец майората, но мое сердце разбито, я не могу быть счастлив и никогда не буду. Я оставляю вас в вашей должности, вы получите самые широкие полномочия касательно управления майоратом, в котором я больше не задержусь!»
Губерт вышел из комнаты и через два часа уже был на пути в К. По-видимому, несчастный Вольфганг вставал в ту ночь для того, чтобы пройти в другой кабинет, где находилась библиотека. Спросонья он ошибся, открыл дверцу, ведущую в башню, ступил в нее и упал. Но это объяснение было довольно сомнительным. Если барон не мог заснуть и хотел взять из библиотеки книгу для чтения, то не шло и речи о сонливости, а ведь только в этом случае и можно было ошибиться и наткнуться на башенную дверцу, которую еще нужно было открыть, приложив для этого немалые усилия.
Все эти соображения адвокат озвучил перед собравшимися слугами. Выслушав его, егерь барона Франц сказал: «Ах, господин адвокат, совсем не так это было!» – «Так как же тогда?» – спросил его Ф.
Франц, честный и верный малый, не хотел говорить при всех и дал адвокату понять, что не прочь побеседовать с ним наедине. Таким образом, адвокат узнал, что барон часто говорил с Францем о сокровищах, которые лежали внизу, погребенные под обломками, и что часто, точно одержимый злым духом, он вставал по ночам, отворял дверцу, ключ от которой отдал ему Даниэль, и жадно всматривался в глубину. Очевидно было, что в ту роковую ночь, после того как ушел егерь, барон совершил еще одну прогулку к башне, и, вероятно, внезапно у него закружилась голова, отчего он и упал вниз.
Даниэль, по-видимому тоже потрясенный страшной смертью барона, высказал предположение, что хорошо бы заложить эту опасную дверцу, что и было незамедлительно сделано. Барон Губерт фон Р., новый владелец майората, уехал назад в Курляндию и больше в Р-зиттене не показывался. Ф. получил полномочия, необходимые для неограниченного управления майоратом. Строительство нового замка не состоялось, а старое здание было по возможности приведено в хороший вид. Уже много лет спустя, поздней осенью, Губерт снова явился в Р-зиттен, провел там несколько дней, запершись вместе с Ф. в своей комнате, и снова уехал в Курляндию. Проезжая через К., он оставил в тамошней ратуше свое завещание.
