Рекс Стаут - Фер-де-ланс (Острие копья)
Ни единый мускул не дрогнул на лице Мануэля, не изменился голос, когда он наконец заговорил, глядя прямо в глаза Вулфу:
— Если всё это вам уже известно, в чём я, однако, позволю себе усомниться, не следует ли вам передать эту информацию окружному прокурору?
— Да, следует. Вы хотите, чтобы я сделал это?
— Хочу ли я? Разумеется, если она у вас имеется.
— Хорошо. — Вулф укоризненно погрозил ему пальцем. — Я сейчас скажу вам, мистер Кимболл, что вам надо сделать. Этим вы окажете мне услугу. По дороге домой вы завернёте к мистеру Андерсону и расскажете об имеющейся у меня информации, а также посоветуете ему прислать кого-нибудь за ней. А теперь, прошу извинить, я опаздываю на ланч. Позвольте сделать вам комплимент: любого другого на вашем месте я попытался бы задержать ещё немного в надежде выведать побольше. Но в данном случае разумнее будет отправиться на ланч.
Мануэль уже встал.
— Хочу предупредить вас, мистер Вулф, что от вас я направляюсь прямо к адвокату. Он свяжется с вами.
Вулф кивнул.
— Разумеется, это лучший ход в данной ситуации. Самый простой, но и самый лучший. Ваш отец не понял бы вас, если бы вы этого не сделали.
Мануэль Кимболл повернулся и вышел. Я встал, чтобы соблюсти приличия и проводить его, но, когда я вышел в холл, его уже и след простыл.
Я вернулся в кабинет. Вулф, сидел, откинувшись в кресле и закрыв глаза.
— Этот парень, похоже, явился сюда, чтобы узнать, может ли он продолжать и далее, пока к концу недели не расквитается с собственным отцом.
Я сказал всё это довольно громко, чтобы разбудить шефа, если он заснул. Но Вулф, вздохнув, открыл глаза и помотал головой.
— Ланч, Арчи.
— Не раньше, чем через десять минут. Фриц вернулся только в час дня.
— Анчоусы с зеленью отвлекут нас.
Он встал, и мы проследовали в столовую.
Я знал, что за её порогом дела Барстоу — Кимболл на данный момент не существует. Вернее, не существует Вулфа, который этим делом занимается, по крайней мере, для меня. За столом, чрезмерный в еде, он был предельно скуп на слова. Вернувшись в кабинет, он снова уселся в кресло. Я же за своим столом приводил в порядок какие-то мелкие дела, но их было не так уж много. Я то и дело бросал взгляды на шефа, гадая, когда он снова вернётся к жизни. Несмотря на закрытые глаза он, видимо, чувствовал мои взгляды, потому что неожиданно вспылил:
— Чёрт побери! Да перестань ты шуршать своими бумажками!
Я встал.
— Так и быть, прощаю вам эту грубость. Но куда мне прикажете деваться? Вы что, язык проглотили?
— Куда хочешь. Пойди прогуляйся.
— А когда вернуться?
— Когда хочешь, это не имеет значения. К обеду.
— А вы будете вот так сидеть и ждать, когда Мануэль прикончит старого Кимболла?
— Иди, Арчи.
По всему было видно, что он так настаивает на этом, потому что уже половина четвёртого, а в четыре он поднимается в оранжерею к своим орхидеям.
Видя его настроение, я взял в холле шляпу и отправился в кино, чтобы хорошенько всё обдумать. Но чем больше я думал, тем беспокойней было на душе. Визит Мануэля Кимболла и вызов, брошенный им, иначе это не назовёшь, почти достигли цели. Во всяком случае, я так считал. Я знал, что пока мы ещё не готовы сообщить миссис Барстоу, куда направить чек на пятьдесят тысяч долларов, но до моего сознания ещё не дошло, как мало в нашем распоряжении фактов. Кое-что из того, что мы узнали, могло иметь важное значение, но у нас, как и вначале, не было доказательств убийства, не говоря о том, что мы до сих пор не знали, кто его совершил. Но и это не всё. Сейчас мы не знали с чего начать, от чего оттолкнуться, чтобы пойти вперёд. Если это сделал Мануэль, как уличить его в этом? Найти клюшку? Шансов почти никаких. В воображении я уже видел, как он низко летит на своём самолёте над рекой или другим водоёмом и бросает в воду клюшку, привязав к ней здоровенный кусок свинца, чтобы сразу пошла на дно. Узнать, как он добыл яд? Тоже маловероятно. Он, видимо, вынашивал этот план несколько лет, а если даже не лет, то уж месяцев наверняка. Он мог привезти яд из Аргентины, когда приехал сюда вместе с отцом. Впрочем, он мог получить его оттуда в любое время. Как установить, что он убийца? Заставить его каким-то образом позвонить миссис Риччи, чтобы она узнала его голос? Да, неплохо бы это сделать. Для присяжных это неоспоримая улика даже без всяких совещаний.
Я просидел в кинотеатре целых три часа, так и не увидев того, что было на экране. В результате всё закончилось головной болью.
Я так и не узнал, что делал Вулф в субботу и воскресенье. Может, тоже бился головой об стенку, как и я. Он не был общителен в эти дни. Может, он ждал, когда Мануэль сделает первый шаг? Но этот шаг мог оказаться убийством отца. Где мы тогда оказались бы? Андерсон нам не подмога, и хотя мы с Вулфом не наденели траура по Е. Д. Кимболлу, но наверняка стали бы оплакивать пятьдесят тысяч, проплывшие мимо носа. Что касается Е. Д. Кимболла, то, по-моему, четвёртого июня он уже получил своё и должен был благодарить судьбу, подарившую ему лишних две недели жизни. Но Вулф ждал не таких результатов. Я был в этом уверен, судя по тому, что он сказал о Мануэле в воскресенье в полдень. Лишь тогда он немного раскрылся и начал говорить, но не конкретно по делу. Он просто философствовал.
Всё воскресенье шёл дождь. Я написал пару писем, просмотрел две воскресные газеты и провёл два часа в оранжерее в обществе садовника и орхидей. Настроение у меня было прескверное. Проклятый дождь шёл не переставая. Я бы плевал на погоду, если бы было чем заняться. Но слоняться без дела по мрачному притихшему дому и слушать беспрестанный шум дождя не способствовало улучшению моего самочувствия. Поэтому я был рад, когда в половине седьмого кое-что наконец нарушило гнетущую монотонность моего существования.
Я был в кабинете шефа и листал газеты, когда вдруг раздался телефонный звонок. Мне понадобилось всего несколько секунд, чтобы встать с кресла и взять трубку. К своему удивлению, я услышал в ней голос Вулфа. Он первым поднял трубку, хотя и был в оранжерее. Обычно он делал это лишь тогда, когда знал, что меня нет дома.
— Вулф слушает.
— Это Даркин, мистер Вулф. Всё в порядке. Она утром пошла в церковь, а когда вернулась, спустя какое-то время снова вышла в кондитерскую лавку, чтобы купить себе мороженого. Сейчас она уже дома. Думаю, больше никуда не пойдёт, уже поздно.
— Спасибо, Фред. Подежурь до десяти, так будет лучше. У Сола дежурство завтра с семи утра, ты его сменишь в два часа пополудни.
— Хорошо, сэр. Будут ещё распоряжения?
— Нет, всё.
Я с такой силой бросил трубку на рычаг, что это неизбежно, как я надеялся, должны были ощутить барабанные перепонки моего хозяина.
