Рекс Стаут - В лучших семействах
– Во-первых, я решительно заявляю, что у меня нет никаких денег, полученных от Рэкхема, и хватит об этом. Во-вторых, я поставлен в несколько невыгодное положение, потому что я знаю, что на уме у мисс Дарроу, но не знаю, откуда. Для меня очевидно, что она пытается подставить Рэкхема, но я не уверен, сама ли она так решила или ее кто-то надоумил. Прежде чем я приму решение, что делать, я хотел бы это прояснить. Я понимаю, что вы должны обработать меня на всю катушку и нисколько не возражаю, в конце концов так принято, это ваша работа, но вам придется выбрать. Либо я сейчас наберу воды в рот, причем я вовсе не шучу, и тогда можете делать со мной все, что вам заблагорассудится, либо я сперва переговорю с мисс Дарроу... в вашем присутствии, разумеется. А потом можете допрашивать меня хоть до конца недели. Итак?
– Что вы хотите узнать от нее? – полюбопытствовал Арчер.
– Лучший способ выяснить – послушать самим. – Я повернулся к Лине. – Когда вчера днем я увидел, как вы выходите из его номера, я сразу подумал, что заварится каша.
Она не отвела взгляд, но и не ответила.
– А когда он обошелся с вами дурно? Вчера? – уточнил я.
– Не только вчера, – бесстрастно ответила она. – По вчера он окончательно и бесповоротно отказался жениться на мне.
– А что же здесь дурного? – удивился я. – Не может же Барри Рэкхем на всех жениться.
– Он обещал... много раз.
– А вы держали при этом фигу в кармане? Он знал, что вам известно кое-что из того, что может привести его в камеру смертников. Вы не думаете, что он мог морочить вам голову хотя бы из соображений безопасности?
– Я так думала, но не хотела этому верить. Он говорил, что любит меня. Мы... спали вместе, и я думала, что он станет моим мужем. – Она решила, что следует привести более веские аргументы и воскликнула: – Я так его желала!
– Еще бы! – Я постарался, чтобы моя реплика не прозвучала слишком ехидно. – А теперь что вы думаете: он и в самом деле любил вас?
– Нет! Он бессердечный и коварный. Он меня боялся. Он только хотел, чтобы я никому не рассказала то, что мне известно. Я уже подозревала... он так изменился... а вчера я пыталась настоять, чтобы мы поженились на этой неделе, и он совершенно рассвирепел... это было ужасно.
– Простите, – упрямо настаивал я, – но вы чересчур ранимы для женщины, готовой выскочить замуж за убийцу. А не...
– Я не знала, что он убийца! Я только верила, что если расскажу все, что узнала от миссис Рэкхем, то он... то ему станет гораздо труднее, вот и все.
– Понятно. А вчера, когда поссорились, вы угрожали ему разоблачением?
– Да.
– Знаете, сестричка, – воскликнул я, – вам следовало получше все продумать. Более неуклюжей лгуньи я еще не встречал.
– Попробуйте абстрагироваться от ее слов, – обратился я к Дайксу и Арчеру, – и поставить себя на место Рэкхема. Он, думаю, не настолько туп, чтобы так рассуждать. Кому, как не ему, знать, что такое пять месяцев для убийцы. Он стоит перед выбором: жениться ли на сей смазливенькой лгунье или позволить ей мчаться к вам с чернилами для его смертного приговора; а он не только ведет себя бессердечно и коварно, но буквально принуждает ее бежать к вам! То есть парень, которому ничего не стоит в одиночку ночью в густом лесу заколоть жену и сторожевую собаку, преспокойно отпускает эту несчастную красотку на волю, чтобы она на весь мир прославляла его злодейство! Господи, неужто вы способны поверить в такую чушь?
– Люди бывают разные, – уклончиво рассудил Арчер. – И к тому же она знает много подробностей, коих не сообщаете вы. Возьмите хотя бы телефонный звонок Вульфа и его рассказ миссис Рэкхем о Барри Рэкхеме. Такую ведь подробность не придумать и прирожденной лгунье, не то что неуклюжей.
– Ерунда, – отмахнулся я. – Никакого звонка не было, и миссис Рэкхем ничего подобного не говорила. А что касается связей Рэкхема с преступниками, то либо все это чушь и очередная выдумка нашей сестренки – в таком случае вам следует быть поосторожней, – либо это правда и ей удалось разговорить Рэкхема до такой степени, что он не побоялся признать эту тяжкую связь с преступным миром. Такой оборот событий я вполне допускаю.
– Так вы считаете, что Вульф не звонил миссис Рэкхем?
– Нет.
– И он не выяснял, что источник доходов Рэкхема связан с преступниками?
– Господи! – воскликнул я. – Да миссис Рэкхем из нашей конторы ушла в пятницу после полудня. Неужто вы думаете, что в тот же вечер он мог ей позвонить? Он и пальцем не шелохнул, чтобы начать расследование, да и я тоже. Вульф был замечательный детектив, но рвением отнюдь не отличался. – Я повернулся к Лине. – Я сперва подумал было, что вас как следует поднатаскали, даже заподозрил руку профессионала, но теперь вижу, что заблуждался. Ясно, что такое могли придумать только вы сами, это, бесспорно, ваше дитя... Одним словом, вы перестарались. Фабриковать улики по отношению к подозреваемому в убийстве – занятие не для любителя. В жизни не слыхал большего сумасбродства. Оказывается, Рэкхем предпочел суд присяжных женитьбе на мисс Дарроу. Это ли не бред?! Если верить вашей логике, то как поступили бы мы с Вульфом после убийства миссис Рэкхем? Ведь кроме аванса, который она нам выплатила, нас ничего не интересовало. Почему же мы просто не передали дело в руки полиции? И еще – помните, как вели себя собравшиеся в тот вечер? Разве по Барри Рэкхему или по его жене видно было, что они находятся в смертельной ссоре? Не спрашивайте меня! Я могу быть необъективен: спросите остальных.
Я покончил с мисс Дарроу и обратился к Арчеру:
– Я могу продолжать хоть целый час, но навряд ли вам это необходимо. Меня не удивляет, что вы клюнули на эту приманку, уж слишком она походит на тот поворот событий, которого вы ждали, как манну небесную, вдобавок наша сестренка приукрасила свою наживку такими сочными подробностями, как, например, белиберда насчет меня и Рэкхема. Я не работал и не работаю на Рэкхема, и у меня нет его денег. Продолжать или хватит?
Арчер изучающе смотрел на меня.
– Значит, вы утверждаете, что мисс Дарроу все выдумала?
– Да.
– Зачем?
Я передернул плечами.
– Не знаю. Хотите знать мое мнение?
– Да.
– Вы обращали внимание на ее глаза – они источают внутренний свет. Думаю, ей очень хочется побыть на вашем месте. Она была привязана к миссис Рэкхем, а получив в наследство двести тысяч, должно быть, переволновалась, и мозги немного сдвинулись набекрень. Она вбила себе в голову, что Рэкхем убил жену... а может, ее вдруг озарило... но со временем, когда стало похоже, что Рэкхема не привлекут к ответственности, она решила, что ее долг или предназначение свыше, не знаю, – вмешаться. Имея на руках двести тысяч, можно позволить себе такую забаву. Тогда-то она и начала заигрывать с Рэкхемом. Видно, она рассчитывала увлечь его настолько, чтобы он потерял голову и, презрев осторожность, делился с ней всеми тайнами и помыслами, а тогда, убедившись в своей правоте, она смогла бы осуществить задуманное. Но время шло, а он и не думал ничем делиться, и у нее, возможно, возникла навязчивая идея, либо же она попросту отчаялась, если судить по представлению, которое она закатила. Да, она себя убедила, что Рэкхем виновен, но не доставало доказательств его вины, и вот она решила, что кроме нее представить такие доказательства некому.
