Эллери Куин - Смерть в Голливуде
— Как вы думаете, Китс, сколько времени вам понадобится?
— Теперь, когда мы знаем, что искать, — всего несколько дней. А что вы тем временем намерены предпринять?
— Спать и наблюдать дальнейший ход событий.
— Ха, теперь-то уж мы сумеем найти подход к этому типу! — усмехнулся лейтенант.
Они торжественно пожали друг другу руки и разошлись: Эллери домой в постель, а Китс — раскручивать полицейскую машину Лос-Анджелеса, чтобы она заработала по 24 часа в сутки бесперебойно… Необходимо было как можно скорее выяснить кое-какие обстоятельства двадцатилетней давности… но на этот раз уже со стопроцентной надеждой на успех.
За три дня из архивной пыли было извлечено еще далеко не все, но даже того, что уже удалось получить по телетайпам, было более чем достаточно для подтверждения исходной версии. Эллери и Китс сутки напролет просиживали в управлении, дополняя уже почти готовую картину все новыми и новыми подробностями. И тут зазвонил телефон Китса. В трубке раздался напряженный голос.
— Лейтенант Китс, Эллери Куин у вас?
— Куин, вас просит Лаурел Хилл.
Эллери взял трубку.
— Я по горло занят, Лаурел, поэтому совсем позабыл про вас. Что-то стряслось?
Лаурел выпалила с истерическим смешком:
— Я совершила преступление.
— Тяжкое?
— А что бывает за присвоение вещей, тебе не принадлежащих?
Эллери быстро спросил:
— Приам опять что-то получил?
В трубке послышалась короткая возня, и задыхающийся голос Гроува произнес:
— Куин, она тут ни при чем. Это сделал я.
— Это не он! — послышался визг Лаурел. — Мак, мне на все плевать! Мне осточертело находиться в подвешенном состоянии, в неизвестности…
— Да получил, наконец, Приам что-нибудь или нет?!
— Получил, — сказал Макгоуэн. — На этот раз довольно большой пакет. Его оставили сверху на почтовом ящике. Куин, я не позволю Роджеру и пальцем тронуть Лаурел! Я сам взял пакет, и дело с концом!
— А вы открывали его, Мак?
— Нет.
— Где вы сейчас?
— У вас дома.
— Сидите там и держите руки подальше от этой штуки. — Эллери положил трубку на рычаг. — Шестое, Китс!
Они нашли Лаурел и Мака в гостиной Эллери, где те ходили кругами вокруг пакета размером примерно со шляпную коробку. Он был завернут в очень плотную бумагу и перевязан толстой бечевкой. На ней болтался старый знакомый — ярлык с именем Приама, написанным уже хорошо известными черными буквами. На самом пакете никаких других пометок не было.
— Опять его кто-то лично доставил, — сказал Китс. — Мисс Хилл, как вам удалось завладеть им?
— Я уже несколько дней вела наблюдение. Все куда-то запропастились, мне никто не звонил, и я опять решила действовать самостоятельно. Но вот проклятие! После многочасового сидения в кустах я все-таки проворонила ее!
— Ее? — безучастно переспросил Макгоуэн.
— Ну, не важно — ее, его или кто там был… — странно покраснела Лаурел.
Гроув удивленно взглянул на девушку.
— Давайте по порядку, — предложил Китс. — Начнем с того, что откроем пакет. Полагаю, что только тогда все мы сможем спать спокойно…
— Мудрые слова! — пробормотал сын Делии. Он молча рванул бечевку и развернул бумагу.
Внутри оказалась дешевая белая, без всяких надписей, коробка. Ее содержимое распирало стенки и они слегка выпячивались.
Мак снял крышку.
Коробка оказалась доверху набитой документами самых разнообразных видов, размеров и цветов. Многие были напечатаны на бумаге с водяными знаками.
— Что за черт! — Китс наугад выбрал один листок. — Это же акция!
— Точно, — подтвердил Эллери. — И это… — Мгновение спустя они с недоумением уставились друг на друга. — Кажется, здесь все сплошь различные акции!
— Ничего не понимаю, — заволновался Китс, кусая ногти. — Это ни в какие ворота не лезет, Куин. Совсем не ложится в вашу схему!
Эллери помрачнел.
— Лаурел, Мак, что вы скажете об этой макулатуре?
Лаурел только молча пожала плечами и впилась глазами в имя, проставленное на ценных бумагах. Потом так же молча отвернулась.
— А может, это означает — Судьба? — предположил Мак. — Вроде как предупреждение…
Эллери не сводил глаз с Лаурел.
— Лучше вытряхнем всю эту коробку на стол и потом придумаем, что со всем этим делать. Лаурел! Что с вами?
— Ты куда это собралась? — встревожился Макгоуэн.
Лаурел шла к выходу.
— Мне все это осточертело. Все. Бесконечные ожидания, надежды, поиски — и все впустую. Если вы, Эллери, и вы, лейтенант, действительно знаете что-то существенное, то почему молчите?
— Ну, мы еще не все до конца выяснили, Лаурел, чтобы говорить.
— А выясните ли вообще? — сказала она безнадежно и устало. Затем вышла, и мгновение спустя они услышали звук отъезжающего автомобиля.
Вечером около семи Китс и Эллери вместе подъехали к дому Приама в машине Китса. В руках у Эллери находилась коробка с ценными бумагами. Гроув Макгоуэн поджидал их у входной двери.
— Где Лаурел, Мак? Разве вам не передали, что я звонил? — спросил Эллери.
— Она дома, — слегка заволновался Гроув. — Не понимаю, что с ней творится. Она умудрилась выпить почти восемь стаканов мартини, и я ничего не мог с ней поделать. Первый раз вижу Лаурел в таком состоянии! Обычно она месяцами не берет в рот спиртного. Что-то мне это не нравится…
— Просто девочке тоже надо расслабиться, хотя бы раз в жизни, вот и все, — оскалился Китс. — Ваша мать у себя?
— Да. Я ей уже все рассказал. А что вы узнали?
— Не так уж и много. С бумагой и коробкой — полный провал, наш неведомый приятель обожает работать в перчатках. А Приаму вы уже сообщили?
— Я только сказал ему, что вы оба прибудете по важному делу, — и все.
Китс кивнул, и они отправились к Роджеру Приаму.
Приам обедал. Он вонзал остро заточенный нож и вилку в толстый ростбиф. Альфред Уоллес поджаривал следующий на переносной жаровне, сдабривая его луком, грибами и томатным соусом. К мясу были поданы несколько чашек с различными специями, среди которых возвышалась на три четверти опорожненная бутылка красного вина. Приам жрал как свинья: разрывал мясо зубами, чавкал, свирепо вращал глазами и дергал челюстью. Струйки соуса стекали на трясущуюся от вожделения бороду.
Его жена молча наблюдала за ним из кресла позади Уоллеса, подобно тому, как обычно посетители зоопарка созерцают кормление зверей.
При появлении в комнате троих посторонних вилка с куском мяса замерла в воздухе. Повисела минуту. Затем продолжила свое движение, но теперь уже без прежнего энтузиазма. Гастрономический ажиотаж Приама пропал, хотя его челюсти продолжали машинально двигаться. Глаза же остановились на коробке в руках Эллери.
