Джон Карр - Смерть в пяти коробках
— Как вы узнали о книге «Логово дракона»?
— Прочел в воскресном приложении, что, мол, умерла одна великая писательница. А она — глядь, и оказалась той самой дамочкой. Про многое, о чем она написала в своей книжке, ей рассказал сам папаша, хоть и не в таких красивых выражениях.
— Почему вы захотели купить ее книгу?
— А что, ее читать запрещено? — Риордан начал потихоньку закипать.
Мастерс поспешил его успокоить:
— Нет-нет! Как получилось, что вы дали почитать книгу мистеру Хею?
— Книга лежала на моем столике. Скажете, нельзя? Все жильцы ее видели. Вот и он увидал.
Сандерс не понимал цели допроса. Сэр Деннис Блайстоун мог бы сказать им, что Джудит Адамс — это писательница, чьей книгой о сказочных чудовищах увлекся Хей. Весь день они проспорили о том, какое значение имеет данная книга. Возможно ли, чтобы имя Джудит Адамс указывало на самого Риордана? Чушь! Впрочем, ведь Марша с самого начала подозревала сторожа… Сандерс навострил уши.
— Итак, — продолжал Мастерс, — расскажите нам о той ночи, когда умер Феликс Хей. Когда вы в последний раз видели его живым?
— Господи ты боже мой! — вскричал сторож. — Сколько можно?! Вчера только я докладывал сержанту…
— Да, докладывали. Однако об одной существенной детали забыли. И хватит дерзить! Когда вы в последний раз видели Хея живым?
— Должно быть, в начале седьмого, он отправлялся поужинать.
— Он вам что-нибудь говорил?
— Сказал, что уходит. И попросил прибраться у него в квартире, потому как вечером ждал к себе важных гостей.
— И вы прибрались?
— Ну да. Ведь я вам уже говорил!
— У вас есть ключ от его квартиры?
— Есть.
— Погоди, сынок, — вмешался Г. М. — Дай-ка лучше я.
Неуклюже переваливаясь с боку на бок, Г. М. подошел к столу, положил сигару и, опершись о столешницу кулаками, воззрился на Риордана поверх стекол очков.
— Вот что я тебе скажу, сынок. Раз уж тебе смерть как не хочется говорить, я все скажу сам, а ты меня поправишь, если что-то будет не так. Просто кивни или скажи «нет», я пойму. Ты поднялся сюда, чтобы сделать уборку. А Хей, перед тем как идти ужинать, здесь пил, так?
Кивок.
— Так я и думал. А что он пил, сынок, коктейль? Снова кивок.
— Ясно. Ты сполоснул шейкер, поставил бутылки в шкафчик и вымыл раковину. Но всю квартиру ты так и не убрал. Возьмем, к примеру, спальню: Хей там переодевался, и по всей комнате до сих пор разбросана его одежда. Почему ты не закончил уборку? Если не хочешь говорить, я скажу.
Все дело в том, что на кухне было целое море выпивки, в том числе початая бутылка виски. Здесь многие удивлялись тому, как крепко ты спал — в ночь убийства ты не слышал ни шума, ни грохота. Ты не проснулся, пока тебя не растолкали копы. И вот почему: ты сидел себе спокойно на кухне, потягивая виски. Потом ты испугался, что скоро вернется Хей. Поскольку виски осталось мало, ты прихватил бутылку с собой и спустился в подвал. Отсюда ты ушел незадолго до возвращения Хея, где-то в двадцать минут одиннадцатого.
— Ну и что, если так? — вызывающе спросил сторож после долгого молчания.
— Да ничего. — Г. М. покачал головой. — На твоем месте так поступили бы многие. Но теперь мы подходим к самому важному, и мне нужна правда. Правда, понял? В ту ночь ты еще раз выходил из подвала? Меня интересует любое время до того, как тебя разбудили полицейские.
Хотя никто из присутствующих не выдал волнения, Сандерс почувствовал, как все они затаили дыхание. Слишком многое зависело от ответа сторожа.
— Да что же это такое? — прошептала Марша в самое ухо Сандерсу. — Чисто палачи. Какая им разница, выходил он или нет?
На сторожа вопрос произвел сильное впечатление. Он как-то вдруг сник.
— Как будто я помню! — буркнул он.
— А ты все-таки попробуй вспомнить, сынок.
— Зачем еще?
— Ладно, ладно. Раз ты так окосел, что не держался на ногах…
— Кто не держался на ногах?! — возмутился сторож. — Я все помню!
Посреди ночи хлопнула дверь.
— Какая дверь, сынок?
— Дверь черного хода. Кто-то открыл ее нараспашку, да так и оставил. Я встал, задвинул засов и накинул цепочку… было около четверти первого.
Все, кто был в комнате, как будто оттаяли и облегченно вздохнули. Значит, они услышали то, что хотели.
— Все, сынок, — сказал Г. М. — Можешь идти.
После того как сторож величаво удалился, старший инспектор Мастерс принялся лихорадочно собирать со стола бумаги. Лицо у него было довольное.
— Сцапали голубчика! — негромко произнес Мастерс. — Если я хоть что-то смыслю в этом деле, теперь убийца от нас не уйдет! А пока… — Он покосился на Маршу Блайстоун, затем на доктора Сандерса и откашлялся. — Если не возражаете, сэр, мы перейдем в смежную комнату. Надо кое-что обсудить. Боб! Вы с Райтом заберите того типа, о котором я говорил, из сыскного агентства «Эвервайд», и сделайте так, как велел вам сэр Генри. Ступайте и возвращайтесь скорее. Сэр Генри, вы не подойдете ко мне?
Да, старший инспектор развил бурную деятельность. Г. М., вид у которого был обеспокоенный, едва успел поздороваться с Сандерсом и Маршей, как Мастерс увел его в соседнюю комнату и закрыл дверь, так что Г. М. лишился интересного зрелища. Потому что едва они со старшим инспектором скрылись в спальне, как в квартиру вошли Бонита Синклер, леди Блайстоун и сэр Деннис Блайстоун.
Они вошли торжественно, наподобие процессии. Позже события того вечера вспоминались Сандерсу четко и ясно, как бывает посреди бессонной ночи. Он видел пол, покрытый коричневым ковром. Роскошную гостиную, фрески и бра на стенах. Мрачноватую прихожую, обшитую панелями. На фоне деревянной обшивки выделялись меха двух дам. Сандерс подметил непривычную резкость, с какой Блайстоун поставил зонтик в стойку. Он помнил даже приглушенный шум машин, доносящийся с улицы, и тихое гудение холодильника в кухне.
— Пора, — шепнула Марша. — Наш ход!
Гости шли вереницей. Первой появилась Бонита Синклер, за ней леди Блайстоун. Возможно, в этом что-то крылось? Обе дамы держались друг с другом подчеркнуто дружелюбно.
Леди Блайстоун, мать Марши, весело спросила:
— Куда повесить шубу, милый Панч? Знаешь, я ведь здесь впервые…
— В спальню, — поспешно ответил Блайстоун. — Я все унесу.
Избавившись от мехового манто, которое она, неточно рассчитав, сбросила прямо на голову мужу, леди Блайстоун вошла в гостиную уверенной походкой с оживленной улыбкой на лице, фальшивой, как вставная челюсть. Миссис Синклер передвигалась словно в замедленной съемке. За дамами на ощупь двигался Блайстоун — с меховым манто на голове.
